С этими словами домовой направился обратно к печке. Прежде, чем вновь исчезнуть, он обернулся и смущённо произнёс:
- А за проделки мои не серчай. Я ведь не со зла, просто хотел, чтобы чужой человек побыстрее ушёл, не вынюхивал тут про нашё житьё-бытьё да сор из избы не носил.
... Долго ещё после этого Рюрик не мог уснуть, обдумывая слова старинушки о кровных узах, связывающих его с молодыми хозяйками дома да прислушиваясь, не раздастся ли вновь шорох за печкой.
Потянулись дни выздоровления. Впрочем, для Рюрика они не были ни слишком долгими, ни чрезмерно скучными. Наутро после той памятной ночи, когда пришлось воевать с неуступчивым суседом, пришёл, наконец, старик Сварг, дедушка Ефанды и Ольги. В его лице князь получил интереснейшего собеседника. Казалось, дед знает все сказания, легенды и байки, которые существуют на свете, на каждый вопрос он находил свой интересный ответ. Да и младшая из внучек не давала скучать гостю. К тому же несколько раз к Рюрику приезжал приёмный сын Аскольд, привозил новости из стольного Новгорода да передавал вести от сидящего ныне на княжьем столе Вадима. Так что скучать князю не приходилось.
Первые четыре дня Рюрику не позволяли подниматься с постели, что, конечно же, несказанно его раздражало. К тому же князю очень хотелось поговорить с Ольгой и узнать про её тайны, на которые столь откровенно намекала и Олег, и Ефанда. Но та либо ловко уходила от расспросов, либо вообще куда-то исчезала. И лишь Ефанде удавалось несколько смягчать его раздражение и унимать дурной нрав, однако на вопросы о сестре она тоже не отвечала.
Постепенно князю разрешили понемногу вставать с ложа, прогуливаться вокруг дома, и тогда младшая из сестер решила немного поднять настроение гостю. В один прекрасный солнечный день, когда дома кроме них двоих, некого не было, она вошла в горницу к князю с двумя деревянными мечами в руках. Рюрик с удивлением рассматривал необычный наряд девушки: в тёмные холщовые ноговицы, короткую мужскую рубаху и мягкие кожаные сапоги. Словенки не часто рядились в мужскую одежду, но Ефанда двигалась в ней так естественно, будто это была её вторая кожа.
- Не хочешь ли немного поразмяться, княже? - с улыбкой спросила она.
- И кто будет моим противником? Ужель ты?
- А почему бы и нет? Отец с младенчества учил меня обращаться с мечом и ездить на лошади, а брат после довершил начатое дело. Попробуешь?
- А почему бы и нет? - насмешливо прищурился Рюрик. - Ручки белые не боишься вывихнуть?
- Твои бы ручки на прежнем месте остались, - фыркнула Ефанда.
Весело поддразнивая друг друга и притворно угрожая, они быстро спустились во двор. Взяв выточенный из дуба меч, князь несколько раз взмахнул им для пробы, примерил к руке и насмешливо улыбнулся:
- Ну что ж, начнём? Я, правда, никогда не сражался на мечах с девицами, но думаю, это не займёт много времени.
- Конечно, нет, - ответила такой же насмешливой улыбкой Ефанда.
Наконец каждый из них занял свою позицию. Рюрик сделал несколько пробных выпадов и с удивлением обнаружил, что меч девушки упёрся ему в шею. Он удивлённо приподнял брови.
- Нехорошо недооценивать противника, - с притворным сожалением и укоризной произнесла Ефанда.
Они вернулись на места и вновь скрестили мечи. Ефанда прекрасно владела оружием, и рука её была на удивление крепкой. К тому же, понимая, что сил у неё намного меньше, чем у взрослого мужчины, она не принимала удары, а чаще всего просто уворачивалась от них. Бывалый воин и известный поединщик, Рюрик, к своему стыду, не мог предположить, с какой стороны следует ждать появления этой невысокой, юркой девушки. Маленький рост и гибкий стан оказались ещё одним подспорием для этой удивительной кудесницы. Прошло не слишком много времени, и меч девушки упёрся ему в живот.
- Попробуем ещё раз или хватит на сегодня?
- Должен же я хоть раз одержать вверх над тобой.
Вновь скрестились мечи, вновь тела начали общий слаженный танец. Вскоре князь почувствовал лёгкую усталость - недавнее покушение всё-таки давало о себе знать. Варяг предпочёл её просто не заметить, но не тут-то было. С каждым мгновением немощь становилась всё сильнее и сильнее, в ушах появился назойливый, постоянно нарастающий звон, пот застилал глаза. Наконец, после нескольких неудачных попыток Рюрику удалось выбить меч из рук Ефанды.
- Ну что ж, ты действительно хорошо владеешь мечом, Ольбард и Олег не зря тратили на тебя силы и время, - переводя дыхание и вытирая потный лоб рукавом, проговорил князь. Он вновь почувствовал, как земля поплыла у него из-под ног, вновь каждый удар сердца отзывался головной болью, но всё-таки пытался совладать с собственным телом, не показать своей слабости. Однако Ефанда и сама заметила, что несколько перестаралась, пытаясь поднять Рюрику настроение, и не на шутку перепугалась.
- Княже, здесь под молодым дубком есть скамья, ты бы присел на неё, передохнул.
Рюрик хотел было ответить гордым отказом, но в последний момент передумал, решив, что это будет, по меньшей мере, глупо. Нехотя кивнув, он на негнущихся ногах с трудом добрёл до скамьи, и тут же услышал рядом хорошо знакомый девичий голос:
- Ефанда, глупая девка, что ты натворила! Я-то думала, что ты, наконец, повзрослела, но, видимо, глубоко ошиблась. Какая ты целительница?! Так ведь можно и угробить человека. Неужто так хотелось похвастаться своим умением? Ты бы ещё на лошади предложила ему прокатиться! Эх, мало отец порол тебя в детстве.
Ефанда виновато опустила голову, и две прозрачные слезинки упали на траву.
- Я просто хотела немножко ободрить его, сестрица. Ты ведь сама знаешь, больному не идёт на пользу раздражение, плохое настроение и упадок духа, а для мужчины нет ничего хуже, чем праздность и безделье.
- Знаю, но ты слишком переусердствовала, - Ольга опустилась перед князем на колени, заглянула ему в глаза, положила руки на плечи, затем провела по шее, по груди и, наконец, облегчённо вздохнула. - Твоё счастье, что боги наделили его выносливым, здоровым телом и огромной волей к жизни.
- Не ругай её, Ольга, - с трудом проговорил Рюрик. - Я...
- А ты, князь, тоже хорош, - резко прервала его целительница. - Гордость его, видишь ли, заела. Не мог смириться с тем, что молодая девица побеждает в шутовском поединке. И даже мысли у тебя не появилось, что болезнь не сразу и не вдруг возвращает отобранные силы. Ты ведь давно почувствовал угрожающие признаки. Почему не прекратил?
Великий русский князь неожиданно ощутил себя под взглядом этой девушки провинившимся ребёнком. Так он чувствовал себя лишь однажды, когда ещё совсем сопливым мальчишкой, желая доказать свою смелость, вышел в бушующее море на утлом судёнышке. Мать тогда строго выбранила его, а отец лишь посмеялся, сказав, что из сына вырастит отчаянный воин.
Но Ольга быстро сменила гнев на милость и, обернувшись к сестре, произнесла:
- Князь едва ли дойдёт до усадьбы, а уж наверх подняться тем более не сможет. Принеси ему...
Однако Ефанды уже не было на месте. Крикнув на бегу: “Я знаю!”, она скрылась за дверью. Рюрик, более не противясь непонятному для него лечению, без прежнего недоверия принял большую глиняную кружку, до краёв наполненную тёмной жидкостью, пахнущую травами. “И как только не расплескала,” - подумал он. Вскоре лекарство начало действовать, и молодой князь смог, наконец, встать со скамьи, кое-как добрести до усадьбы и при помощи обеих девушек подняться в жилую часть. Там он, не раздеваясь, упал на ставшее привычным уже ложе и провалился в глубокий тяжёлый сон...
Спал Рюрик очень долго и неспокойно. Тяжёлые видения рвали душу, не давали сердцу покоя. Казалось, все болезни-лихорадки собрались у ложа князя, радостно хохоча, и весело отплясывают какой-то безумный танец. Время от времени эти отвратительные существа принимались бить и щипать его, рвать на голове волосы, душить, топтать тело белое, насылать ветры морозные и сыпать в постель уголья, от чего становилось холодно и жарко одновременно. Однако Рюрик также слышал спокойный, уверенный голос Ольги, от которого уродливые лихорадки в ужасе бежали прочь, унося с собой тревогу и немощь. Но стоило лишь умолкнуть целительному гласу, как мерзкие старухи вновь выглядывали из всех щелей, радостно перемигивались и хихикали, опять начиная свой отвратительный танец. Временами князю казалось, что к нему подходит Ефанда, жалостливо берёт за руку, трогает лоб, кормит какими-то отварами. Рюрику хотелось ободряюще улыбнуться ей, но губы не слушались. К тому же одна из лихорадок временами вскакивала ему на грудь, не позволяя вздохнуть полной грудью. Тут уж было и вовсе не до улыбок.
