Обнеся окружающую флору ещё на пару веток (сухих - я выбирала), я наломала дров. Ну как, дров - скорее уж, веток, соорудив небольшой шалашик, внутрь которого отправилась найденная в архимажьей сумке газета. Рассудив, что читать в ближайшее время мужчине уж точно не придется, я чиркнула кресалом и заслонила крошечный огонек от внезапного порыва ветра.

— Мы где? — тихий голос вывел меня из странного состояния умиротворения. Отвлекшись от разгорающегося пламени (чертовски манящее зрелище, скажу я вам), я обернулась.

Майлс, по прежнему напоминающий умертвие, все же изволил приоткрыть глаза.

— Что с тобой? — сразу взялась за главное я.

Хотя ответа не получила. Герцог, задав риторический, но очень не важный вопрос, вновь впал в состояние так называемого забытья, а я едва eдержалась от того, чтобы надавать ему по щекам. В крайнем случае, спишем на попытки привести его в сознание.

Присев прямо на лежанку, я развернула на коленях кошель и углубилась в его содержимое.

Не то. Опять не то… вытащив из глубин закромов крошечный флакончик, я посмотрела его на просвет. Мутной жидкости в таре оставалось менее трети… но должно хватить. Особенно если найдется… есть!

Отставив два флакончика в сторону, я огляделась. Как назло ничего, подходящее на роль рогатины в поле зрения не попадалось. Поэтому я ещё раз совершила моцион в сторону одиноких елочных стволов, в точке назначения сократив из количество вполовину и уже через несколько минут котелок повис над разгорающимся костром. Родник, обнаруженный мной по дороге к елкам, сослужил хорошую службу. Впрочем, я бы удивилась, не найдя здесь источника воды. Попробовала вначале - вкусная, зараза, но студеная, - и, набрав жидкости впрок, заняла выжидательную позицию у котелка.

Долго ждать не пришлось - уже через несколько минут, когда от дна посудины к поверхности побежали первые пузыри, мне пришлось двигаться очень быстро.

Ополоснуть каменную плошку для снадобий. В четкой пропорции - три к двум - смешать два зелья. И, наконец, дополнить всё несколькими каплями воды. Ароматический компонент я решила не добавлять - Рейграну-то все равно, а мне потом знай две монеты за бутылек выкладывай. И так на него зелий не напасешься. Травникам-то вон как хорошо - им всё королевство выделяет. Другое дело мы - сирые, убогие, на собственном обеспечении. Тут каждая капля на вес золота, причем хорошего такого золота, в чеканке. Замуж не понавыходишься.

Приоткрыв Майлсу рот я аккуратно, стараясь не пролить не капли, влила мутную бурую жидкость в мужчину и, понаблюдав, как пару раз дернулся его кадык, заняла выжидательную позицию.

Глава 5. Разрыв-трава и лепрекон

За всемя моего активного существования окружающий мир тоже времени не терял. На топи надвигались сумерки - и, хоть пока ещё природа радовала многообразием оттенков, едва ощутимая прохлада возвещала о том, что ещё немного - и начнет темнеть. Туман за границей защиты клубился, складываясь в причудливые фигуры.

Через несколько минут Майлс едва слышно застонал и зашевелил губами и мне пришлось склониться над мужчиной, чтобы услышать слова:

— Дождись Эла…

— Это понятно, — хмыкнула я, — тебе что поможет?

— У него… — твердый подбородок дернулся, — есть зелье. Если...

Глаза мужчины закрылись и он опять впал в забытье. А я задумалась - уж больно мне не нравился тон герцога. Будто…

— Помрет ведь, — сообщили сбоку. Не успев подвиться таланту, умеющему читать мои мысли, я обернулась, столкнувшись взглядом с…

— Гройвус?

— Он самый, — лепрекон подошел ближе, старательно семеня тонкими ножками, обутыми в яркие сапожки, — к огню пустишь?

— Не жадная, — тут же посторонилась я, уступая часть лежанки, — места всем хватит.

Лепрекон удивленно на меня посмотрел, но комментировать ничего не стал, протянув к пламени ручки-веточки.

Мы просидели в немом молчании несколько минут. Гройвус не стремился начинать разговор, а моя интуиция не рекомендовала открывать рот первой. Кто их поймет, этих лепреконов? Наконец, когда тишина стала уж больно вязкой, мой знакомый подал голос:

— Твой? — кивнул он в сторону кустов на границе с туманом.

— Кто? — не поняла я.

— Оборотень.

Кусты едва слышно тявкнули. Я вздохнула. Хотя, если до сих пор не тронул…

— Видимо, мой, — вздохнула я, понимая, что нашего брата прибавилось.

— Красивый, — и лепрекон вновь замолчал, наблюдая, как я проверяю пульс у Майлса. Пульс был откровенно нехорошим - рваным, слабым - но я старательно не думала о плохом, веря в лучшее.

— Что думаешь делать? — следующий вопрос застал меня врасплох.

— Понятия не имею, — честно призналась я, — ждать. Молиться. Надеяться.

— Шутишь. Ты смешная.

— Спасибо, ты тоже.

Гройвус помолчал, изподлобья глядя на меня блестящими пуговицами-глазами. Я честно выдержала взгляд, под шумок рассмотрев и небольшой нос картошкой и острые уголки ушей.

— Не дотянет он до завтра.

По спине тут же пробежали мурашки.

— Думаешь?

— Знаю.

Я оглянулась на архимага. Без изменений, только дышит тяжело, с просвистом.

— Есть варианты?

Вопрос дался нечеловеческим трудом. Я догадывалась, что привязалась к этому несносному мужчине, но признаваться себе в том, насколько сильно, было тяжело.

— Спасти или ускорить?

Следующий взгляд предназначался уже лепрекону и, признаться, был недобрым, потому что Гройвус враз обрел понимание ситуации:

— Да ладно, ладно, — в защитном жесте вскинул руки он, — понял уже. Взамен что?

Думала я недолго:

— Его возьмешь? — и кивнула на кустарник.

Кустарник возмущенно заскулил.

— Не люблю собачатину, — фыркнул мой собеседник, переводя взгляд на кошель, — а вот…

— Даже не думай, - отрезала я.

Каждое зелье в кошеле было мне дорого. Каждый флакончик отбирался тщательно и занимал ему одному предназначенное место. Именно поэтому при посягательстве на святая святых я превращалась в cтрашного человека.

— Ладно, — почувствовал, видимо, мое состояние лепрекон, — тогда ничем не могу помочь. Жди, молись… и что там еще? А, надейся.

Я покусала губы и зачем-то оглянулась на утопающую в тумане тропинку, будто надеясь увидеть выезжающего из марева Эла.

— Ладно, согласна.

В результате яростного торга кошель ощутимо полегчал. Я уступила два успокоительных зелья и одно отбивающее обоняние (“от твоего знакомого” - упрямо твердил Гройвус, несмотря на все мои ухищрения не выпуская из рук флакон). Ещё лепрекон позарился было на болотный эликсир, но тут уж во мне взыграл внутренний юшец и, открутив плотно притертую крышку, я сунула варево знакомому под нос. Тот прослезился и мое право на эликсир признал.

— Ну, тогда жди здесь… — протянул он, сгребая новоприобретенное добро в холщовый мешочек, — я скоро.

И, не успела я ни возразить, ни возмутиться, как лепрекона и след простыл.

Потянулись минуты ожидания. Долгие, неприятные. Я мерила шагами поляну, ломала сучья для костра и наблюдала, как мир вокруг погружается в сумерки. Со стороны тумана потянуло прохладой и я плотнее закуталась в куртку. Холодновато, даже для начала осени.

Майлс в себя не приходил, лишь однажды открыл глаза и, обведя вокруг мутным взглядом, опять потерял сознание. Я без всякой надежды поправила одеяло и, присев рядом, расплакалась - не столько от грусти, столько от безысходности. Я не знала, могу ли я доверять Гройвусу или лепрекон просто получил, что ему нужно и отправился по своим делам. К тому же, я по прежнему не знала, что с Майлсом - просветить меня о проблемах заранее мужчина не догадался и теперь я имела худший из всех вариантов - неизвестность.

Я не помню, сколько я провела так на поляне, уткнувшись носом в колени и оглашая округу не слишком мелодичными всхлипами. Столько, сколько в последние дни я не плакала уже около десяти лет: не было ни повода, ни смысла. А теперь вон, появился.