Большинство из представителей высшего света — окружение принца-регента — в настоящий момент находились в Брайтоне. А Дайлис не могла к ним присоединиться по одной простой причине: на последнем из устраиваемых регентом званых ужинов в Карльтон-Хаус ее угораздило нагрубить чуть ли не всем его гостям, и, по всей вероятности, в данный момент правитель просто не желал ее видеть.

Говорили, что в личной жизни принц-регент так же взбалмошен и непостоянен, как маркиз, но в обществе он всегда держался достойно и никогда не забывал о хороших манерах.

Фрэдди не знал, уезжая из Лондона, к каким последствиям приведет возмутительное поведение леди Дайлис на ужине в Карльтон-Хаус. Теперь же не сомневался, что ей намекнули не появляться в Брайтоне до тех пор, пока регент не перестанет на нее злиться.

— Что касается меня, — сказал он вслух, — я нахожу Лондон невыносимым в это время года. — Поэтому и гощу у Серле так долго.

— Я хотела последовать твоему примеру, — жалостливо и кротко сказала леди Дайлис. — Поэтому и прошу Серле позволить мне остаться. — Она проникновенно и соблазнительно взглянула маркизу в глаза. — Милый, сжалься надо мной!

Обещаю, со мной тебе будет интересно. Я ведь очень тебя люблю.

Некоторое время никто не произносил ни слова. Противостоять чарам столь обольстительной женщины для кого угодно оказалось бы задачей не из легких.

Но маркиз повел себя на удивление твердо.

— Что ж, если ты так настаиваешь, я пошлю слугу к матушке. Попросим ее приехать сюда и побыть здесь, пока ты гостишь у нас. Если же она откажется, пусть пришлет свою подругу. Тоже вдову, очень приятную пожилую даму.

Леди Дайлис с шумом поставила пустой бокал на стол:

— Нет уж! Я не намереваюсь гостить в доме, в котором никто не желает меня видеть! Понсонби, Синклэйр и Джордж Уэстон, слава богу, остались в Лондоне! Они-то не откажутся составить мне компанию! Мы найдем, чем заняться. И не будем вынуждены вдыхать запах свиного помета и свежеунавоженной земли!

Ее голос звучал резко и злобно.

Она вскочила на ноги и решительно зашагала к двери.

И маркиз, и Фрэдди прекрасно знали Дайлис. Наверняка ей казалось, что оба они рванут за ней в первую же секунду.

Но ничего подобного не произошло.

Друзья неспешно проследовали за ней, а выйдя из главных дверей, остановились на верхней ступени.

Слуга предупредительно распахнул перед хозяйкой дверцу экипажа, и она подчеркнуто грациозно уселась на мягкое сиденье.

Маркиз и Фрэдди долго смотрели вслед удаляющейся коляске, а когда она исчезла из виду, переглянулись и вернулись в дом.

Маркиз провел по лбу ладонью и с облегчением вздохнул.

— Никогда не думал, Серле, что ты способен так обойтись с ней! — воскликнул Фрэдди, когда оба друга прошли в библиотеку и опустились в кресла. — Что произошло между вами, пока меня не было?

— Она предложила мне жениться на ней.

— И ты отказался?

— Естественно! Я ведь сказал тебе, что передумал жениться.

— Да, но я не думал, что ты настроен так решительно… — пробормотал Фрэдди.

— А не ты ли уверял меня, что жениться на Дайлис — не самое мудрое решение? — спросил маркиз, немного склоняя голову набок.

— Не просто «не самое мудрое»! — Фрэдди ухмыльнулся. — Я пытался втолковать тебе, что, женившись на ней, ты превратишь свою жизнь в полный кошмар!

— Наверное, ты прав, — задумчиво пробормотал маркиз. — Самое странное в том, что Дайлис меня больше не волнует…

Фрэдди засмеялся:

— Меня она давно не волнует! Знаешь, я безмерно благодарен Богу за то, что он вовремя образумил тебя.

— Да, да, — согласился маркиз. — Очень вовремя. Не понимаю только, почему я так внезапно потерял к ней всякий интерес?

Фрэдди весело улыбнулся:

— Возможно, ты никогда этого не поймешь, дружище. Но каким бы ни был ответ на твой вопрос, давай выпьем шампанского за нашу свободу! Я чувствую, что нам непременно нужно выпить за нее!

Леди Дайлис трясло от возмущения и недоумения.

Она не могла поверить в то, что маркиз позволил ей уехать и не предпринял ни малейшей попытки для того, чтобы остановить ее.

Подобные сцены нередко случались в их отношениях. Она каждый раз мастерски разыгрывала обиду и делала вид, что уходит, зная наверняка, как все закончится: пылкими извинениями маркиза и бурным примирением.

Однажды маркиз догнал ее экипаж на полном ходу, вспрыгнул на подножку и упал перед ней — предметом его обожания — на колени. Тогда на протяжении еще целых минут двадцати она прикидывалась, будто не желает его больше знать, и лишь после этого с притворной неохотой приказала кучеру поворачивать лошадей обратно.

Сейчас же с каждой секундой в ней укреплялось отвратительное предчувствие того, что она никогда больше не увидит его.

Происходящее казалось ей настолько непривычным и невероятным, что она не вполне верила в то, что это реальность, а не кошмарный сон.

Когда маркиз уехал из Лондона, леди Дайлис была уверена, что буквально через день-два ее пылкий любовник почувствует, что не в состоянии жить без нее, и тут же вернется в ее сладостные объятия.

Прошло два, три дня, и она несколько встревожилась, но эта тревога даже отдаленно не походила на то, что творилось в ее душе сейчас.

«Как такое могло произойти? — ошеломленно размышляла она. — Почему он стал вдруг таким безразличным? Таким равнодушным, таким непробиваемым? Его не удалось ни разжалобить, ни уговорить, ни соблазнить…»

Экипаж уносил ее все дальше и дальше от Труна, и она все больше понимала, что потеряла самого дорогого из своих любовников.

Она решила, что должна выйти замуж именно за маркиза не только потому, что он был гораздо привлекательнее и богаче других увивавшихся за ней мужчин, а еще потому, что они имели много общего.

Маркиз отличался от всех остальных ее поклонников неиссякаемым задором, смелостью и дерзостью, граничащей с наглостью. Это ей нравилось, потому что она сама была точно такой же.

Мысль о вступлении с маркизом в брак пришла ей в голову уже довольно давно. Но торопиться повторно связывать себя семейными узами с кем бы то ни было ей не хотелось. До того момента, пока с ней не приключилась неприятная история в Карльтон-Хаус.

Она понимала, что зашла в тот день слишком далеко в своей смелости, разозлив не только регента, но и леди Конингхэм — что для нее было гораздо более опасным.

Леди Дайлис давно поняла, что иметь дело с женщинами гораздо сложнее, чем с мужчинами, над которыми — если они, конечно, не были слепы — она имела полную власть.

Сейчас, когда леди Конингхэм заняла положение возлюбленной регента, сменив леди Хердфорд, всем, кто желал быть постоянным гостем в Карльтон-Хаус или в Королевском павильоне в Брайтоне, следовало поддерживать с ней доброжелательные отношения.

Находиться в Брайтоне и не принимать участие в роскошных званых ужинах и музыкальных вечерах, устраиваемых чуть ли не каждый день, означало быть изгоем общества.

Леди Дайлис, хоть и умела вести себя до крайности вызывающе, не осмелилась добровольно принять на себя роль отщепенки.

Поэтому не поехала в Брайтон и решила, что должна срочно выйти замуж за маркиза.

Будучи особой невероятно опытной в любовных делах, она давно поняла, что маркиз готов сделать ей официальное предложение.

Пару раз заветные слова едва не слетали с его губ, но он колебался.

Это лишь забавляло леди Дайлис. По ее мнению, маркизу, каким бы смелым он ни был, в этом деле не хватало храбрости. Она спокойно ждала своего часа.

Теперь же, когда обстоятельства требовали решительности, а маркиз все не возвращался в Лондон, она посчитала, что не обязана мучить себя, и сама поехала в Трун.

В том, что они незамедлительно отпразднуют помолвку, у нее не было ни тени сомнения.

А тогда-то, с удовлетворением думала она, и регент, и все остальные влиятельные особы Англии уже не посмеют закрывать перед ней двери.