Едва заметив пассажира с огромными баулами, кое-как перемещавшемуся по проходу в мою сторону, я невежливо развернулась и торопливо бросилась на кухню, принимая задумчивый вид. Мол, вспомнила, что есть супер срочное дело.

Ну а что? Моя спина тоже дает о себе знать, а каждый второй пассажир уверен, что я обязана закидывать все их чемоданы по полкам. А эти центнеры вы не можете сдать в основной багаж?!

И на регистрации непонятно куда смотрят сотрудники. Видно же, что этот шкаф, который он еле прет перед собой, ну никак не тянет на ручную кладь.

На кухне в хвосте уже пьет чай Ритка. А мы еще даже не взлетели.

— Чего заведенная?

— Да нет, — жму плечами. — Просто давно отпуска не было.

— Расслабься, сегодня рейс легкий.

Ага. У нее каждый рейс легкий. И дело не в том что она воодушевленный экстраверт, нет. Ритка обладает одной не самой приятной чертой характера — чудовищной ленью. И если она стоит у тебя в напарниках, знай, плачь, смирись — ты все будешь делать одна.

Сколько раз я с ней летала, и все одно — то у нее голова болит, то пучит, то женские дни (несколько раз в месяц). Со страдальческим видом она может полрейса проторчать в туалете, пока я буду носиться с тележкой по салону. Благо, есть еще коллеги на борту, помимо нее.

Жалобы в нашей авиакомпании не любят, поэтому, скрипя зубами, я выполняю всю работу сама, тихо ненавидя хитрую лису до самой посадки. После просто забываю о ее существовании. Сегодня нам опять лететь вместе пять часов до Лондона.

— Сонька, как на личке? Сегодня красавчики с нами летят.

Ритка мечтает выйти замуж за пилота. Я мечтаю много путешествовать.

— Забирай, все твои, — фыркаю.

Сегодня на планерке оба пилота раздевали нас глазами, пока тучный седой командир рассказывал основную информацию (на какой высоте полетим, сколько часов, какая температура за бортом и т. д. — каждый раз одно и тоже). На деле, чаще всего, дальше переглядываний ни во что это не перерастает, потому что стюардессы бегают с языком на плече по салону, пилоты наживают геморрой в своей кабине.

Пересечься можно, только если летишь с командировкой. Если полет больше четырех с половиной часов, то в городе планируется ночевка, минимум спустя двенадцать часов ты можешь снова вернуться в небо. Если полет небольшой, то он и разворотный. То есть прилетел, выгрузил пассажиров, загрузил новых и назад домой, в любимую Москву.

Но и в командировке я, если честно, предпочитаю бродить по городу одна, а то и вовсе спать. Например, рейс в Париж был настолько адский, что я так и осталась в отеле при аэропорте, в город даже не выбравшись. А так, если что, была во Франции…

- “Экипажу заблокировать двери и осуществить перекрестную проверку”, - буркает из динамика. Мы подпрыгиваем и бежим к своим дверям.

— L1 — заблокирована и проверена, — отчитывается старший бортпроводник Роман.

— L2 — заблокированаи проверена, — подхватываю свою очередь. Дальше говорит Ритка и остальные девочки. На Боинге 777 экипаж стандартно — двенадцать человек. Вобщем, все отчитались.

Пристегнутая, села поровнее, принимая специальную позу — руки строго на сиденье, но не совсем под задницей, а всего лишь придерживают бедра. Ноги чуть расставлены, и каблуки и носки туфель плотно примыкают к ковролину. Затылок касается спинки, подбородок ровно.

И только после взлета можно немного расслабиться и даже закинуть ногу на ногу.

Табло “пристегнуть ремни” еще горит, я сижу, разглядывая пушистые облака в иллюминаторах пассажиров. Мое оконце слишком крохотное, чтобы хоть что-то там разглядеть.

Пассажиры, сидящие впереди меня каким-то чудом уже спят. Все трое. Обожау.

— Мы подаем обед, — говорю через полчаса колоритной девушке с неестественно полными губами. — Вам курицу или рыбу?

Застывшие губы пытаются выдать какую-то эмоцию, не понимаю. Молчит. Только уколола, что ли?

— Что для веганов есть? — наконец, спрашивает жеманно. Ласково смотрю на нее.

— Специальное меню необходимо заказывать заранее. За сорок восемь часов до вылета. — Мысленно представляю, как девица сейчас начнет верещать и портить всем настроение. Но она меня удивила.

— Курицу тогда, — латентный веган исчезает на моих глазах.

Фух, пронесло. Ненавижу скандалы. Кажется, сегодняшний рейс будет не так уж и плох.

— Расписание на следующий месяц вышло, видела? — в перерыве спрашивает Ритка.

Качаю головой.

— Нет еще.

Сама, естественно, бегом достаю телефон и залезаю в приложение. Ух, ты, Сейшелы! Сразу нажимаю на рейс, высматривая, может, на нем будет кто-то из знакомых. Хотя многих запоминаю только по лицам, чего кривить душой.

И только одна фамилия сразу же бросается в глаза. Улыбка меркнет. Мечты о приятном времени в сказочном раю испаряются, как дым. Облом какой!

**

Полгода назад…

— Опять, Василькова? — раздраженный голос завибрировал над ухом, вытянув меня из сладкой неги.

Ничего не поняла, ведь только что я босиком порхала по пушистой сочной траве, навстречу ветру, свободе. Одна на огромном холме, взбегая вверх и касаясь руками облаков, нежно-сиреневых, словно мотки сахарной ваты.

— Василькова! А ну встать! — кто-то рявкнул мне прямо в ухо, и я испуганно подпрыгнула, начав нелепо озираться и вытирать слюну с подбородка. Опять уснула!

И сон был хоть и фантастическим, но ощущался, как реальность. Уплыла на край света!

— В-Виктор Александрович… — пробормотала под смешки других девушек, боясь взглянуть ему в глаза.

Вот всегда боялась, столько в них презрения и снисходительности, словно его невероятно бесит вкладывать в наши головы азы устройства самолета и принципы полета.

Но поговаривают, что так и есть. Несколько месяцев назад Виктор Александрович сломал ногу, неудачно покатавшись на лыжах. Теперь, вместо того, что управлять воздушным судном и экипажем в небе, командир вынужден заниматься с желторотыми птенцами в авиаколледже. И направили его не юных пилотов обучать, а преподавать принципы полета начинающим стюардессам. То еще счастье для нашего инструктора.

Я не единственная, кто туго понимал предмет, но единственная, кто умудрялся уже в третий раз заснуть на его уроке. Просто вчера я досматривала сериал-триллер, еще полночи лежала в напряжении, пытаясь уснуть. А в прошлый раз мы с девчонками ходили в новый клуб, немного расслабиться и отдохнуть. А до этого… Не помню уже, но наверняка, такая же уважительная причина, как и эти.

Вкупе с этим, Виктор Александрович рассказывал так заунывно и нудно, что голова сама тянулась к спасительной прохладе парты. За окном жаркое лето, а мы сидим в пыльном кабинете авиаколледжа, слушаем абсолютно неинтересную лекцию про то, как устроен двигатель.

Зачем это мне? Ради общего образования и понимания всего? Наверное. С позитивными аффирмациями я каждый раз настраивалась на его занятия, и каждый раз полнейший провал.

— Василькова! Вы вообще здесь, с нами? Или совсем у вас крыша уехала? Вы как комиссию прошли? Купили?!

Девочки помалкивали, боялись даже пошевелиться. Про характер нашего инструктора можно легенды слагать.

Рискнула взглянуть ему в глаза и тут же замерла. Лучше бы этого не делала. Одним своим взглядом темных глаз Виктор Александрович Северов готов уничтожить меня, как червяка под ногами.

— Все блаженные, сонные, тупые и убогие не получат зачет по-моему предмету, — злорадно пообещал добрый учитель, пока я заливалась краской. Естественно, по его мнению, я призер в каждой из этих категорий.

— Я…

— Вы? — вкрадчиво спросил, наклонившись. Со своего места я чувствовала его запах. Терпкий, мужественный и… абсолютно далекий, в какой-то параллельной от моей плоскости.

— Я… — Боже, ну почему в его присутствии мне так трудно сказать полноценную фразу?! Я только и делала, что мычала и производила впечатление человека, сильно отстающего в развитии.