Он начал целовать ее, сперва осторожно, потом все более страстно, нашептывая ей на ушко возбуждавшие ее иностранные слова. Его руки потянулись к застежкам на ее одеждах.

— Если бы вы знали, как давно я мечтаю увидеть вас обнаженной, — бормотал он. Опустив лиф ее платья, он ткнулся носом в ее грудь, вздымавшуюся над кружевной оборкой комбинации. — Словно теплые персики, — пробормотал он. — Полные, сладкие и благоуханные. Я до капли высосу из них сок.

Франческа находила, что ведет он себя несколько банально, но ее плоть оказалась не столь привередливой, как разум, и она почувствовала, как к коже приливает восхитительное тепло. Положив руку ему на затылок, она изогнула шею. Его губы скользнули ниже, зарылись в кружева сорочки и добрались до соска.

— Вот, — сказал он, еще теснее прижимаясь к ней. — О да…

Франческа едва не задохнулась от неизъяснимого блаженства, когда он, не переставая ласкать ее грудь, стал осторожно покусывать сосок зубами.

— Франческа, милая моя… — Его поцелуи стали более страстными, и она почувствовала, что ее колени вот-вот подогнутся.

И в этот момент зазвонил телефон.

— Ах уж эти глупцы! — И он выругался на непонятном ей языке. — Ведь знают, что здесь меня нельзя беспокоить!

Но очарование исчезло, и Франческа напряглась. Внезапно ей стало неловко от своей готовности заняться сексом с мужчиной, которого она если и любила, то самую малость. Что в ней есть такого, что мешает полюбить его? И вообще, почему они должны делать из секса такое событие?

Телефон продолжал звонить. Стефан схватил трубку, что-то резко сказал в микрофон, мгновение послушал, затем с явным раздражением передал ее Франческе:

— Это вас. Что-то срочное.

Она произнесла чисто англосаксонское проклятие, полная решимости снять за этот звонок скальп с Натана Хэрда. Какой бы кризис ни постиг его на этот раз, ее продюсер не имел никакого права беспокоить ее сегодня.

— Натан, я намерена… — Стефан с грохотом поставил тяжелый хрустальный графин с брэнди на поднос, и она воткнула палец в свободное ухо, чтобы приглушить звук. — Что? Не слышу!

— Френси, это Холли Грейс.

Франческа тотчас встревожилась:

— Холли Грейс, у тебя все в порядке?

— Не совсем. Если ты стоишь, лучше сядь, Франческа опустилась на край кровати, и ее стали одолевать мрачные предчувствия, едва она услышала странно приглушенный голос Холли Грейс.

— Что случилось? — требовательно спросила она. — Ты заболела? Что-нибудь с Джерри? — Услышав беспокойство в ее голосе, Стефан прервал гневную тираду и подошел ближе.

— Нет, Френси, не в этом дело. — Холли Грейс на мгновение замолкла. — Дело в Тедди.

— Тедди? — Волна животного страха захлестнула Франческу, бешено заколотилось сердце.

Холли Грейс торопливо заговорила:

— Он исчез. Сегодня, вскоре после того, как я привела его домой.

Первобытный ужас объял Франческу с такой силой, что, казалось, все ее чувства отключились. В мозгу промелькнула череда кошмарных картин из программ, что она делала, и Франческа почувствовала, что сейчас потеряет сознание.

— Френси, — продолжала Холли Грейс, — я думаю, его похитил Далли.

Первым ее чувством было громадное облегчение. Мрачные видения неглубокой могилы и маленького истерзанного тельца ; отступили, но им на смену пришли другие, и она едва перевела дыхание.

— О Боже, Френси, прости меня. — Слова Холли Грейс сыпались одно за другим. — Не знаю в точности, что произошло. Сегодня они случайно встретились у меня в квартире, а потом Далли появился у тебя дома примерно час спустя после того, как я привезла Тедди, и сказал Консуэло, что я послала его забрать Тедди, чтобы он ночевал у меня. Естественно, зная его, она ничего не заподозрила. Он заставил Тедди упаковать чемоданчик, и с тех пор никто их не видел. Я звонила всюду. Далли выписался из своего отеля, а Скит ничего не знает. Они оба на этой неделе должны были поехать во Флориду на какой-то турнир.

Франческа почувствовала нарастающую слабость под ложечкой. Зачем Далли надо было забирать Тедди? Ей пришла в голову только одна причина, но она казалась совершенно невероятной. Никто не знал правды; она не призналась ни одной живой душе. Ничего другого не приходило ей в голову. Горькая ярость овладела ею. Как он мог поступить так по-варварски?

— Френси, ты слушаешь?

— Да, — прошептала Франческа.

— Я хочу спросить тебя кое о чем. — Наступила очередная томительная пауза, и Франческа сжалась в предчувствии того, что сейчас последует. — Френси, я хочу спросить, почему Далли сделал это? Когда он увидел Тедди, с ним случилось что-то странное. Что произошло?

— Я… я не знаю.

— Френси…

— Холли Грейс, я не знаю! — воскликнула она. — Не знаю. — Ее голос смягчился. — Ты понимаешь его лучше, чем кто бы то ни было. Возможно ли, чтобы Далли причинил Тедди боль?

— Конечно, нет. — Потом Холли Грейс заколебалась. — Во всяком случае, не физическую. Не могу сказать, что он мог с ним сделать в психическом отношении, потому что ты не говоришь, в чем тут дело.

— Как только повешу трубку, сразу попробую заказать самолет на Нью-Йорк на сегодняшний вечер. — Франческа пыталась говорить бодро и деловито, но голос ее дрожал. — Не могла; бы ты позвонить всем, кто, по-твоему, может что-либо знать о том, где Далли? Но следи за тем, что говоришь. И что бы ты ни предприняла, не позволяй газетчикам ничего разнюхать.

Пожалуйста, Холли Грейс, я не хочу, чтобы Тедди представили дурачком из дешевого представления. Я постараюсь приехать как можно скорее.

— Френси, ты понимаешь, что произошло?

— Холли Грейс, я люблю тебя… В самом деле люблю. — И она повесила трубку.

Тем же вечером, пересекая Атлантику, Франческа бездумно смотрела в непроницаемую тьму за иллюминатором. Ее снедали чувства страха и вины. Во всем виновата только она. Будь она дома, ничего бы не случилось. Что она за мать, если позволяет растить свое дитя чужим людям? Все демоны, олицетворяющие вину работающей матери, вонзили в ее плоть свои когти.

А что, если случится самое ужасное? Она пыталась доказать себе, что в любом случае Далли никогда не причинит зла Тедди, по крайней мере тот Далли, которого она знала десять лет назад. Но тут она вспомнила программы, которые делала про бывших супругов, похищающих собственных детей и исчезающих с ними на годы. Наверняка такой известный человек, как Далли, не сделает этого — а вдруг сделает? Она вновь попыталась распутать головоломку: откуда Далли узнал, что Тедди его сын, — это было единственное объяснение, которое она могла найти для похищения, — но никак не могла найти ответа.

Где сейчас Тедди? Не напуган ли он? Что ему сказал Далли?

Из рассказов Холли Грейс она понимала, что, когда Далли сердит, он становится непредсказуемым и даже опасным. Но как бы он ни изменился за эти годы, она не допускала мысли, что он может причинить боль маленькому мальчику.

Другое дело, что он мог причинить боль ей.

Стоя в очереди к прилавку ресторана «Макдоналдс» рядом с шоссе 1-81, Тедди глазел в спину Далли. Ему хотелось, чтобы и У него были такая же фланелевая рубашка в красно-черную клетку, широкий кожаный пояс и джинсы с порванным карманом.

Его мама выкидывала джинсы, как только на колене появлялась крошечная дырочка, как раз когда они становились мягкими и удобными. Тедди взглянул на свои кожаные теннисные туфли, сравнив их со стоптанными коричневыми ковбойскими сапогами Далли, и решил внести ковбойские сапоги в список рождественских подарков.

Далли взял поднос и направился к столику в дальней части ресторана; Тедди, пустившись вприпрыжку, старался не отставать: его маленькие ноги делали по два шага на один шаг Далли.

С самого начала, когда они выехали из Манхэттена в Нью-Джерси, Тедди попытался задать Далли несколько вопросов — есть ли у него ковбойская шляпа и ездит ли он на лошади, но тот был не слишком разговорчив. Наконец Тедди замолчал, хотя и желал бы узнать о миллионе вещей.