— Маршалл…

— Нет, пожалуйста, прошу тебя. Мне обязательно нужно тебе рассказать, ты должна это знать. — Она лежала, прильнув к нему всем телом, слышала биение его сердца у себя под головой. Ей не было видно его лица, но безнадежно-страдальческий тон подсказывал ей, что оно искажено болью. — Я не ожидал, что ты меня сразу полюбишь, я знал, что мне придется изрядно потрудиться для этого, но мне было все равно, сколько времени это займет. Когда ты согласилась выйти за меня, я почему-то боялся тебя торопить, мне было страшно, что ты пойдешь на попятный. Мне казалось: если хладнокровие мне не изменит, время на моей стороне. Но этой ночью, когда ты решила, что я тебя считаю очередной… — Он замолк и тяжело вздохнул. — Много лет назад, Келси, ты, сама того не ведая, спасла меня от безумия, когда мне казалось, что я схожу с ума. Спасла лишь тем, что была самой собой, неряшливым четырнадцатилетним сорванцом, отличавшимся бесконечной честностью и безграничным идеализмом. В то время ты и твоя семья были единственным светлым пятном в обезумевшем мире.

Она лежала в его объятиях не шевелясь и старалась не дышать. В первый раз за все время он говорил с ней, по-настоящему говорил.

— Я очень боялся, что ты вырастешь и изменишься, станешь как все, но с годами твоя честность и прямота лишь обретали зрелость. Я не понимал тогда, что люблю тебя, я осознал это гораздо позже, но с тех пор, как умер Дэвид, ты подсознательно всегда была где-то рядом, как тихая, сладкая боль, которая никак не утихала. Именно поэтому я и поддерживал контакты с твоей матерью. Я тогда еще не понимал, в чем было дело, но не мог порвать это знакомство. — Несколько мгновений в спальне царила полная тишина, если не считать доносившегося из гостиной размеренного тиканья часов.

— Не понимаю, — удивленно проговорила она. — Лора?..

— Я встретил Лору в двадцать один год, — почти холодным тоном остановил он ее; в его негромком голосе чувствовалось напряжение. — Она меня просто ошарашила. Не прошло и двух месяцев, как мы поженились.

Келси занервничала, но заставила себя лежать тихо. Он должен продолжать, ей нужно выслушать все до конца.

— Я в то время только становился на ноги в бизнесе и должен был работать как вол. Это означало, что мне нужно было засиживаться на работе допоздна, а иногда прихватывать и выходные, но она говорила, что все понимает. Она принадлежала к обеспеченной семье, и у нее не было недостатка в друзьях, чтобы с ними развлекаться; она повторяла, что не чувствует себя одинокой, и выглядела вполне счастливой. — В его голосе зазвучал металл. — Так или иначе, она всегда была чертовски рада, когда я возвращался домой. Когда она сказала мне, что беременна, я был так взволнован… — Келси почувствовала, как он едва заметно покачал головой. — Каким же я был легковерным идиотом.

Прежде чем продолжать, он с шумом втянул в себя воздух.

— Четыре месяца спустя я однажды вернулся в нашу квартиру и обнаружил, что Лора исчезла. Она не оставила ни записки, ничего. Все ее вещи, до последней нитки, были вывезены, а родители Лоры понятия не имели, где она находится. Я связался с некоторыми ее старыми друзьями, и они с превеликим удовольствием ввели меня в курс дела. Как выяснилось, я был просто олухом царя небесного. Перед тем как со мной познакомиться, она была обручена с другим, эдаким плейбоем, но у них случилась размолвка, он ей изменил. Неудивительно, что ее родители приняли меня с распростертыми объятиями. — Он горько усмехнулся. — Она вышла за меня, чтобы проучить его; просто, как все гениальное.

Он беспокойно задвигался, в голосе появилась хрипота.

— По всей видимости, все время нашего брака она с ним встречалась. Я разыскал их на курорте в Греции и встретился с ними обоими с глазу на глаз. Она призналась, что не знает, кто отец ее будущего ребенка, я или он. Он, не моргнув глазом, согласился с этим. Я пожелал им обоим смерти и ушел. В тот же вечер около десяти мое желание исполнилось. Мне в отель позвонили из полиции и сообщили, что такси, в котором ехали моя жена и “друг”, не удержалось на дороге и сорвалось в пропасть. Их смерть была мгновенной. — Келси вздрогнула от ужаса и, приподнявшись, заглянула в его лицо. Мука, искажавшая его, потрясла ее до глубины души., — Знаешь, что причинило мне больше всего боли? От чего я едва не сошел с ума? — Он с отчаянием заглянул в ее нежные янтарные глаза. — Я ведь ее совсем не знал. Я прожил с ней не один месяц, и тем не менее она оказалась совсем не той, за кого я ее принимал. Я не мог поверить, что один человек способен проделать подобное с другим. Я не знал, как дальше жить. — Он дотронулся рукой до ее лица. — Глупо, правда?

— Нет, не глупо, — упавшим голосом сказала она.

— На некоторое время после этого я потерял веру в людей. В какой-то момент у меня слегка поехала крыша. Мой бизнес трещал по всем швам, я скатывался в яму, и тут я встретил твоего отца. — Его лицо стало смягчаться. — Он в буквальном смысле слова заставил меня снова встать на ноги тем, что просто был самим собой. Ты очень похожа на него. Его мудрые советы спасли мой бизнес, но главное — он ввел меня в свою семью и тем самым вернул мне разум. — Его взгляд просветлел. — Я встретил тебя. Лишь в этот момент, сам не зная почему, я вдруг понял, что никакой Лоры на самом деле не существовало. Это был всего лишь красивый миф, пустоголовая бабочка-однодневка, обитавшая в мире, который я решил раздавить ногой. Я поднимался выше и выше, и мне казалось, все идет как нельзя лучше. — Он скривил губы. — Ко мне пришли и успех, и богатство, и все сопутствующие им атрибуты. А потом я вдруг узнаю от Рут, что в твоей жизни появился Грег, и мне наконец открывается печальная истина. Да еще какая печальная-то! Без тебя мне ничего в жизни не светит; ты всегда была рядом, а я тебя просто-напросто проморгал. В первый раз в жизни я точно знал, что мне нужно, но было уже поздно. — Его глаза потемнели. — Это был ад кромешный, Келси, но, поразмыслив, я решил, что на войне и в любви все средства хороши. Подай мне тебя — и все тут. Хочешь ты того или нет. Для этого я готов был пустить в ход все известные мне приемы, а их арсенал у меня, поверь, весьма обширен.

— Я тебе верю, — сухо сказала она.

— И вот я осторожненько навел справки.., и вдруг узнаю, что Грег исчез со сцены, а повзрослевшая Келси — девица себе на уме и не желает иметь со мной решительно ничего общего. Такого осложнения я не предусмотрел.

— Нечто для тебя неизведанное? — с ехидцей спросила она, и он шлепнул ее под одеялом по заду.

— Да уж конечно, девочка! Я решил, что лучше подбираться потихоньку да полегоньку, но это было непросто. Ты не поддавалась ни на йоту, так ведь? А еще говорят, что мужчины бывают жестокими!

— Я думала, что я — еще одно твое увлечение. Что ты хочешь…

— Я отлично понимаю, чего я, по-твоему, хотел, и ты была недалека от истины, — сухо ответил он. — А еще мне хотелось надеть тебе на средний палец левой руки колечко, чтобы отпугивать других волков, но это казалось так же маловероятно, как… — Он задумался, подыскивая подходящее слово.

— Как то, что ты меня любишь. — Она вспомнила о своих мучениях, и в ее голосе послышалась боль, а он заключил ее в свои страстные объятия.

— Это было неизбежно с той минуты, когда я тебя впервые увидел, — хрипло проговорил он. — Ты — все, что мне нужно, родная моя; все эти женщины… — он небрежно махнул рукой, будто отбрасывая саму мысль о них, — они ничего не значили. Все эти годы я искал и искал, сам не зная чего. Ты была так молода, так далека от меня. Я все понял лишь тогда, когда едва не опоздал.

— Я так тебя люблю, Маршалл, — прошептала она ему на ухо; он отыскал в темноте ее лицо, и его глаза зажглись любовным жаром.

— Ты заставила меня так долго ждать, — деланно грубовато проворчал он. — Сейчас я тебе за это покажу.

— Я вся твоя, — ответила она, а в глазах у нее искрился смех, но когда он накрыл ее собой, она чуть отстранилась и любовно коснулась рукой его лица. — Это навсегда, Маршалл. Мы любим друг друга, мы вместе и все делим пополам.