— У вас никаких вопросов? — Она внимательно изучала его. — И никаких опасений?

Пожатием плеч он отмел многочисленные и разнообразные опасения; большую часть из них вызвало сознание того, что головы ему не сносить.

— Ничего, что касалось бы вас, — только и сказал он. — Мой груз вскоре будет на борту, или так по крайней мере мне ежедневно обещают в торговых домах Осаки, — добавил он с легкой иронией в голосе. — Конечно, сроки в Японии очень растяжимы, но как только шелк действительно окажется на борту, я поплыву в Лондон. Высадить вас на берег в Кале не составит мне труда.

— И вы совершенно не испытываете страха перед властями?

У него мелькнула мысль о том, что вот сейчас-то и уместно передумать, и в течение секунды удивлялся, почему поступает так по-рыцарски. Наверное, старые привычки умирают с трудом, или, быть может, он слишком легко поддается обаянию экзотической красоты. Вполне вероятно, он вовсе никакой не рыцарь.

— Надеюсь, вы будете так же хорошо скрываться, как делали это, очевидно, от самого Вакамацу, — отрывисто проговорил он, подавляя бессознательно проснувшееся вожделение, которое только усложнило бы и без того уже непростое положение. — Если будете прятаться, с властями проблем не возникнет. Хотя для пущей безопасности утром я отвезу вас в укромное и благонадежное место. А если отправимся в путешествие сегодня вечером, каждый караульный на Токайдоской дороге донесет о нас властям.

Она понимала, какое это преимущество — затеряться в толпе, так же, как понимала, что он согласился помогать ей без особого желания.

— Дом Отари в долгу перед вами. — Лицо у нее по-прежнему серьезное. — Мы умеем быть благодарными.

Если бы кто-то спросил у него, по какой такой причине он совершает очередную глупость, не нашелся бы, что ответить. После того как потерял свою плантацию, жену и чуть не лишился корабля в войне, в которой не участвовал, он больше не доверял причинам и следствиям. Только извлекал из них прибыль.

— В создавшихся обстоятельствах за то, чтобы вывезти вас из страны, я потребую весьма значительную сумму, — холодно подытожил он, не желая ее благодарности. Он предпочитал заключить обычную сделку, которая выгодна им обоим.

Она обратила внимание на внезапный холодок в его голосе и снова усомнилась, можно ли ему доверять. Но ей необходимо добраться до брата, а капитан Драммонд единственный подходящий для этой цели.

— Назовите вашу цену, и я заплачу сполна, — произнесла она.

Когда часом позже мэцукэ Хироаки — главный инспектор полиции — вошел в приемную своего кабинета, лицо его было свирепым. Будучи правительственным инспектором, он докладывал и отчитывался непосредственно перед вышестоящими чиновниками, советниками микадо. Он высокого мнения о себе, осознает собственную значимость.

— Полагаю, твои сведения важны, — холодно сказал он, — раз ты посмела оторвать меня от удовольствий.

Сунскоку прекрасно его понимала, потому что почти все вечера он проводил со своей любовницей. И если бы Хироаки не выкупил в свое время ее договор с «Зеленым домом», она, Сунскоку, могла бы упомянуть и о своих неудобствах, ведь ей пришлось так долго ждать.

— Думаю, вы сочтете это интересным, — отвела она свои мысли и сдержанно улыбнулась ему, выпрямившись после поклона. Он обещал дать ей свободу через два года, если она ему хорошо сослужит, и поэтому следует смириться и быть покорной. — Вам что-нибудь говорит имя Отари?

— Не дурачь меня, — бросил он, но сразу же жестом предложил ей войти в кабинет, приказав телохранителям оставаться снаружи.

Войдя в личные апартаменты, он осторожно двинул за собой дверь и повернулся к Сунскоку, которая снова пала ниц, как полагается перед таким высокопоставленным лицом, как Хироаки.

— Что ты имеешь сказать мне? — Голос его звучал отрывисто. Он не стал поднимать ее с колен, как сделал бы, захотев проявить любезность.

Ясно, что старается скрыть волнение. Неужели этот старый дурень не понимает, что она видит его насквозь? Неужели думает, что она выжила в Ёсиваре только из-за своей красоты?

Но когда она заговорила, голос ее звучал покорно и подобострастно, а взгляд был притушен из почтения к его рангу:

— Я видела принцессу Отари, ваше превосходительство.

Взгляд его стал непроницаем, словно он осознал свое упущение.

— Где? Когда?

Стыдно, что начальник так и не сумел сдержать дрожь в голосе.

— Сегодня вечером, в доме капитана Драммонда, — спокойно ответила гейша, умышленно не упомянув, что это именно она сопроводила туда принцессу. — Барышня Отари находилась в саду с Драммондом, когда я прибыла туда. Меня отослали, но я, конечно, вернулась, чтобы подслушать их разговор. Боюсь, слуги, которых вы туда набрали, недостаточно знают оба языка, чтобы быть действительно полезными.

— Когда мне понадобится твой совет, я вознамерюсь воспользоваться твоими рекомендациями, — пробормотал он. — Продолжай.

— Принцесса просила капитана Драммонда отвезти ее во Францию. Он согласился, — коротко сообщила Сунскоку.

— Они все еще в его доме?

— Наверное.

— Ладно. — Он отпустил ее коротким кивком.

— Капитан вооружен, как и его команда. — Целью этого предупреждения было снискать его расположение.

Хироаки скупо улыбнулся.

— Мне известны глупые обычаи этого варвара, но нивабан — тех, что в саду, — как мы называем ниндзя, не обнаружишь, пока не станет слишком поздно.

Возможно, убийцы микадо и знают свое дело, но люди капитана — это наемники, которые и сами замешаны не в одном убийстве. Впрочем, Сунскоку не склонна больше ни о чем распространяться. Хироаки ясно дал понять, что не нуждается в ее советах.

— Тогда желаю вам доброй ночи, о-мэцукэ.

«И пусть судьба поможет избежать вам метких пуль из капитанских винтовок», — цинично подумала она.

Хироаки, который уже направился к двери, не ответил, и мгновение спустя Сунскоку осталась одна, а в ушах ее раздавалось лишь эхо удаляющихся шагов. Поднявшись с колен, Сунскоку оглядела пустую комнату, из которой распространялось столько зла, и поздравила себя с тем, что неплохо сыграла свою роль. Будучи единственной опорой своей семьи, она хорошо знала, почему в этом переменчивом мире бедные семьи продают своих дочерей. Ее договор заключен на двадцать лет, но срок этот может быть сокращен, если она угодит главному инспектору микадо. А это значит, что не следует долго размышлять о противоборстве добра и зла, а выйти из этой комнаты не оглядываясь.

Ведь привычку никогда не оглядываться и не сожалеть о содеянном и упущениях она вырабатывала долгие годы, и это стало образом ее жизни.

Одетый в шерстяную рубашку и замшевые брюки, Хью сидел спиной к стене, вытянув обутые в сапоги ноги так, чтобы никто не смог войти. Револьверы он заткнул за пояс, винтовку положил рядом на полу. Все чувства его обострены, — впрочем, довольно относительно, после двух недель беспрестанного пьянства. Если честно, он и теперь не отказался бы выпить. Но не станет, потому что не доверяет Сунскоку, да и слугам тоже. Никому в этом городе не доверяет, кроме своих людей, которые, как и он, вооружены до зубов и выжидают момента.

Принцесса крепко спит на матрасе футоне, который он постелил ей, и ее дыхание такое легкое, что его не слышно в царящей в комнате тишине. Она не стала возражать, когда он предложил ей выспаться. Разумная женщина. Конечно, нужно обладать расчетливым умом, чтобы скрываться столь долго, в то время как охота на нее в разгаре. Возможно, это преимущество, что она такая маленькая и может спрятаться где угодно, думал он, глядя на ее гибкую фигурку, едва различимую под стеганым одеянием из шелка. В отличие от Люсинды, думал он непонятно почему. Как будто это имеет какое-то значение — кто выше или ниже ростом, крупнее или миниатюрнее. На самом деле значение имеет только одно: пережить эту ночь и смотаться отсюда, едва забрезжит рассвет. Знаменитая Токайдоская дорога вдоль Тихоокеанского побережья из Эдо в Киото оживает на рассвете, толпы крестьян и торговцев кишат на ней, так что даже иностранец со слугой может остаться незамеченным.