— Пэги говорит, что сейчас, когда уехал Эмет, Дэйви каждую минуту ей делает предложение, — сказала она. — А Джил сказал, что бросит пить, если я найду ему хорошенькую девушку в невесты. Ох, еще ведь миссис Смит-Хэмптон прислала записку. Она решила, что я должна сделать все приданое для ее малыша.

Стефен наблюдал за ней.

— Так, хорошо. Дел масса, верно?

Анна остановилась и взглянула на Стефена.

— А что его заставило признаться? Уверена, что не хотел это делать.

— Я ему кое-чем пригрозил.

— Что знаешь о его шпионстве?

— Шоу подтвердил, да и другие тоже. Это значит, что оброни я словечко — и Били мертвец. И он это знает!

Анна нахмурилась:

— А как ты узнал, что он на мне женился обманом?

— Разве он сам признается в таком о себе? Он хотел информацию об оружии в обмен на твою свободу. Я ему посоветовал рассказать мне правду о твоем браке, или я проговорюсь, что он шпионит. Он немного побушевал, но долго не упирался. Он согласился задержаться в Нью-Йорке проследить за аннулированием своего дела. Это займет какое-то время, Нэн, надо получить подтверждение из Ирландии. Но как только это произойдет, в тот же день Били уедет. Он говорит, что всегда мечтал о Калифорнии.

Анна закончила раскладывать приборы. Она взяла горшок с цветами с кухонного столика и поставила его на середину стола.

— Он всегда болтал о Калифорнии.

— Он знает, что если он не сбежит туда, мы его притянем. Братство шпионов не щадит, и однажды ему придет конец— от пули или от ножа. А он не такой уж храбрый, наш Били, когда дело доходит до этого.

Анна взяла чашку и положила немного рагу. От сердца отлегло, гнев смягчался.

— И тогда мы обвенчаемся как надо. В церкви.

— В церкви святого Пэтрика, только в ней, обещаю. — В тоне Стефена прозвучала хрипловатая нежность, он улыбался.

Анна поставила чашку и посмотрела на него: гнев совсем растаял.

— Ах, Стефен, — сказала она.

Она потянулась к нему, но остановилась, услышав гром шагов на лестнице, звуки юных голосов.

— Господи, помилуй нас! Это Рори и Карэны. — Она потянулась за другой чашкой. — Сейчас иди и зови Дэйви и Моуза. И Джила тоже, если он способен поесть. А ты помойся. Я не хочу, чтобы остывала моя стряпня.

Руки Стефена кольцом обхватили ее талию.

— Пусть они подождут.

— Но, Стефен…

— Поцелуй меня.

Он прижал ее к себе и поцеловал. А потом еще раз. Анна повисла на нем, запустив пальцы ему в волосы.

— А обед… — прошептала она против его рта. — А мальчишки…

— Успокойся, — промурлыкал Стефен, и Анна успокоилась. Губы его были теплые, раскрылись, большие руки крепко прижимали ее. И он целовал ее до тех пор, пока она не ослабела от счастья, пока они не проскользнули в свою уединенную комнату, которая принадлежала только им, только им одним.

Когда с грохотом открылась дверь и на кухню ввалились Рори и Карэны, с криками и прыжками, Анна уже вообще ничего не слышала.

— Индейское лето, — повторила Анна.

Это выражение было для нее новым, но звучало очень приятно, потому что это время было прекрасным, с красным и золотом в листве, прозрачным воздухом и с солнцем, теплым, но не жарким.

— Вот какое время года так названо, — пояснил Стефен. — Хотя какое это имеет отношение к индейцам, не знаю.

Анна прислонилась головой к обманчивой спинке кресла-качалки на веранде и посмотрела на него. Он был очень красив — волевые черты лица, сильное тело. Он выезжал с группой мужчин на остров, чтобы начать строить коттедж, потом достраивал его с помощью Дэйви, Моуза и трех парнишек. Сейчас было начало октября, их последний в сезоне выезд.

— Мне так хочется еще на денек задержаться здесь…

— Ты ли это, миссис Флин? Я был готов держать пари, что тебе быстро наскучит медовый месяц и ты поспешишь вернуться к Рори и Карэнам…

Анна сжала его руку, ей, конечно, не хватает Рори и деловитой жизни на Брейс-стрит, но она не готова прервать это пребывание наедине со Стефеном. Ее волнения были позади, так же как и поддельное замужество с Били Магири. Она— миссис Флин, с благословения священника, имеющая право на все дозволенные браком удовольствия, которыми она никак не могла насытиться.

Анна глядела на синие воды освещенного солнцем залива. Она как-то сказала Стефену, что хочет сидеть на веранде, делать кружева и смотреть за детьми, играющими в песочнице. И он построил ее — она шла вдоль двух стен дома.

— Скоро придет катер, — сказала она, — а я еще не уложила вещи Кэтрин.

Она посмотрела на розовые пухлые щечки дочери, уютно устроившейся на руках Стефена. Она сладко спала, изредка вздыхая во сне. «Это был год счастливых благословений», — думала Анна.

Стефен покачал младенца и улыбнулся.

— Ей повезло родиться в медовый месяц родителей.

— Она самая счастливая девочка на свете, — добавила Анна. — Ее все любят — и Рори, и Джил, и Моуз… Она просто купается в нашей любви. Миссис Смит-Хэмптон всегда просит приносить ее с собой. Они так смешно булькают с маленьким Адамом, ты бы только видел!

— В комнате для спарринга парни говорят, что Кэтрин — самая красивая девушка в Нью-Йорке…

Анна улыбнулась, думая, что, когда дочь подрастет, Стефена это не обрадует.

— Хорошенькую девушку ирландец никогда не пропустит, — продолжал Стефен. — Я часто вспоминаю хорошенькую рыженькую девчушку на корабле… Она так зажгла меня. В ней, правда, тоже огонек был. Она потом такое вытворяла… Такое!

Стефен посмотрел внимательно на Анну, и голос его прервался.

— Нэн… — сказал он через минуту охрипшим голосом. — Давай еще на один день останемся?

— Давай… Я даже и не мечтала, — сказала Анна, позволив ему думать, что это его идея.

— Я побегу в док и скажу им, чтобы за нами завтра прислали катер.

Кэтрин открыла большие голубые глазки и улыбнулась.

— Поиграю с тобой, когда вернусь, — сказал Стефен и передал ребенка Анне. — А потом поиграю с твоей мамой…

Он нагнулся и крепко поцеловал Анну. Сидя на веранде, Анна видела, как Стефен легко поднялся на холм и скрылся.