Пока он договаривал, Маттиас, коротко выдохнув, провел рукой перед своим лицом. Виллем одобрительно хрюкнул, всем телом развернувшись к нему. Над небрежно завернутым воротничком рубашки вместо улыбчивого лица Маттиаса красовалось чужое, с горделивым южным профилем и густыми черными бровями. Маттиас провел рукой в обратную сторону, и его черты смягчились, приобретая женственность. Он кокетливо подмигнул Абелю, улыбаясь яркими, словно накрашенными, губами.

– Разрешаю, – быстро сказал Даан, подскакивая над стулом и упираясь обеими руками в столешницу.

Поднявшись, он всем телом нырнул вперед, так что Бенедикт предусмотрительно сложил монитор перед его местом, пока Даан в порыве воодушевления не свернул хрупкую технику.

«Разрешает он», – горько подумал Абель и уже было открыл рот, чтобы высказать свое мнение – кардинально противоположное, – но Маттиас провел рукой перед лицом в третий раз, и на Абеля глянули смутно знакомые глаза.

Это был он сам, моложе лет на десять, с более мягкими очертаниями скул и челюсти. Копия не была точной, кое в чем были отличия и весьма существенные, в этом Абель мог ручаться. Слишком уж хорошо в его памяти отпечаталось выражение лица того самого, двадцати-с-небольшим-летнего Абеля ван Тассена, только-только пришедшего во Второй децернат и еще не до конца поверившего в то, что может быть полезным.

Просто полезным.

Абель натужно втянул воздух через заложенные ноздри и отвел взгляд, так ничего и не сказав.

Главное отличие между ним почти десять лет назад и тем лицом, которое примерил на себя Маттиас сегодня, было в глазах. В глазах лже-Абеля плясали радужные огоньки. И смотреть на это было почти так же невыносимо, как вспоминать о том, что когда-то эти огоньки действительно существовали.

– Не имею ничего против, – сдавленно сказал он, достал из кармана салфетки и трубно высморкался.

– Холкем! Имке! Признайтесь, это вы все устроили? – грозно вопросил Даан, уже почти улегшийся грудью на стол и немилосердно дергающий микрофон перед пустым местом между ним и Виллемом. – Сначала нам приходит на выручку нюхач, потом оказывается, что и иллюзионист может пригодиться. Это ваш коварный план?

Маттиас, как всегда, принявший слишком близко к сердцу юмор своего комиссара, невнятно запротестовал, но его перебил бесстрастный голос Бенедикта:

– Вероятность того, что обермейстер Имке и рядовой Холкем замешаны в произошедших преступлениях, – один к десяти в тридцать второй степени.

– Целый один, – грозно сказал Даан, поднимая указательный палец.

Бенедикт не дал ему договорить, продолжив тем же тоном:

– Вероятность успеха предложения рядового Холкема составляет семь к трем.

Даан глубоко задумался. Абель высморкался еще раз, без особой нужды, и хмуро сказал:

– Бени, ты же эти цифры из головы называешь, признайся.

– Ваши подозрения необоснованны, хеер ван Тассен, – возразил Бенедикт и добавил девчачьим хихикающим голосом: – У меня же нет головы.

– В общем, решено, – радостно сказал Даан и выпрямился наконец, перестав угрожать и технике конференц-зала, и спокойствию ответственного за нее Абеля.

Стоило Даану принять вертикальное положение, как его словно подменили. Абель искоса взглянул на него – он мог бы позавидовать выправке Даана, не знай, чего она стоила. И стоит. Не зря же на ежеквартальных заседаниях с Инспекторами комиссар Кристенсен всегда отправлялся в одиночку, сразу же подменив Адриана, даже когда тот еще был... целым.

– Проведение операции разрешаю, – отчеканил Даан. – За разработку деталей ответственен комиссар ван Тассен, рядовой Холкем и...

Даан поискал глазами. Техник принял совершенно обморочный вид.

– И обермейстер Имке, – закончил Даан.

– Протестую, – вяло сказал Абель. – Мне Бени больше пригодится, чем Виллем.

– Это само собой, – быстро сказал Даан, пока не успели обидеться ни Бенедикт, ни Виллем. – Все, все задания получили, можно расходиться.

У дверей конференц-зала он оказался первым, пока остальные только задвигали стулья.

Те редкие минуты, когда на экране телефона появлялся номер вызывающего абонента, подписанный громким именем «Свен Кристенсен», были худшими в жизни Даана. Те еще более редкие моменты, когда ему доводилось лицезреть Свена лично, были вообще за гранью добра и зла.

Но то, что происходило сейчас, было настолько вопиюще неправильно, что на лице Абеля появилось что-то, похожее на удивление. Не раздражение, не обреченное «мой-напарник-идиот», не усталое недоумение, а шок. А что уж говорить о самом Даане, который испытывал стойкое желание спрятаться под стол.

Потому что – внимание-внимание! – нервно приседающий Маттиас сообщил им, что хеер Кристенсен прибыл и жаждет немедленной встречи с комиссарами.

Впрочем, времени обдумать ситуацию и предположить, что могло привести Свена сюда, не было, потому что спустя полминуты, устав ждать, в кабинете появился сам предвестник беды.

Отодвинув Маттиаса со своего пути, в кабинет вошел – или даже не вошел, а влетел на всех парах – Свен. Выглядел он – быть такого не может – взволнованным и оттого еще более злым.

Абель, чей стол стоял боком ко входу, на всякий случай отодвинулся подальше, хотя его от вампира отделяла дубовая столешница. Но Свен его проигнорировал, направившись сразу к Даану, затравленно смотрящему на него из-за своего стола.

Свен остановился перед столом, тяжело вздохнул и отчеканил:

– Сейчас. Вы едете. Со мной.

Даан поперхнулся. Он ожидал чего угодно, но никак не приглашения прокатиться с ветерком в вампирский квартал. Он уже начал подниматься со стула, как вмешался Абель.

– Хеер Кристенсен, – Свен недовольно повел головой в сторону комиссара, показывая, что слушает, – сначала объясните, что случилось.

Свен даже не стал поворачиваться, а от его взгляда Даану немедленно захотелось извиниться за наглость напарника и выброситься в окно.

– Ладно, ладно, – поспешно сказал он, убирая телефон со стола в карман джинсов. – Поедем. Абель, поехали.

И добавил почти шепотом, проходя мимо стола Абеля:

– Пожалуйста.

Абель вздохнул, закатив глаза, дабы продемонстрировать свое отношение к семье Кристенсенов, независимо от того, являлись ли Даан и Свен родственниками друг к другу или нет, и быстро убрал документы со стола в ящик. Похлопав себя по карманам, вышел последним, прикрыв за собой дверь.

Маттиас рассосался почти мгновенно, никто этого даже не заметил – и у Абеля закралась мысль, что рядовой для этого использовал все свои псевдомагические силы.

– Только мы едем? – осторожно уточнил Даан, садясь в машину Свена с таким видом, будто своей волей заходил в пряничный домик злой ведьмы.

Вампир смерил его презрительным взглядом.

– Нам может помочь криминалист, но ваш...

Абель хмыкнул, закрывая за собой дверь. «Но их» криминалист Себастьян ван Бек предпочитал не покидать рабочего места не при каких обстоятельствах. Еще он почти ни с кем не общался – и, честно сказать, просто был очень странной личностью, как и все гении.

– Мы можем пригласить рядовых из его отдела, – предложил Даан, но в этот момент Свен резко тронулся, и комиссар прикусил язык.

– Понял, – буркнул он, – нам нужны или лучшие, или не нужен никто.

Свен упорно молчал, не поддаваясь на попытки его расспросить. Абель и не пытался, но Даан не был бы самим собой, если бы заткнулся и просто ехал. Его раздражал сам факт того, что он едет на пассажирском сиденье рядом с кем-то, кто так нагло нарушает правила. Наглее, чем он сам!

Абель, сидящий сзади, убедился, что даже если кровного родства между ними и не было, то духовное имелось точно. Мысленно он поблагодарил всех знакомых и незнакомых богов за то, что Свен приехал на своей машине. А значит, и штрафы все достанутся ему.

Вампирский квартал был оцеплен самими вампирами. Никаких внешних подтверждений этому не имелось, они бы и не поняли, если бы у Абеля вдруг не прошел насморк – машина проскользнула сквозь барьер легко, на секунду замерев на въезде. У Даана сильно зачесались руки, а Абель вдруг задышал.