Теперь возникает вопрос: не стоит ли, в таком случае, молчать об этом и дальше? Но так тоже нельзя — по определенным причинам. Нельзя потому, что это связано с важным мировым законом. Вместо того чтобы привести его общую формулировку, лучше я поясню его через конкретное проявление в наше время и в близком будущем. Вы знаете, что с недавних пор в развитие человечества все больше вступают культурные импульсы, которых раньше не было, но которые типичны именно для культуры современности. Попробуйте разок в мыслях вернуться к временам, что лежат в относительно недавнем прошлом. Тогда вы попадете в то время, когда еще не было паровозов, электричество еще не было открыто, — в то время, когда в лучшем случае такой мыслитель, как Леонардо да Винчи, теоретически и экспериментально всего лишь моделировал представление о том, как человек мог бы при помощи инструментов осуществить полет по воздуху. Все это через короткий срок было реализовано. Подумайте только, как много сегодня зависит от употребления пара, электричества, использования дифференцированного уплотнения воздуха, которое привело к воздухоплаванию, или развития механики, которое привело к самолетостроению. Подумайте обо всем, что вступило в последнее время в человеческое развитие. Подумайте о такой разрушительной силе, как динамит и тому подобное, и вы легко сможете себе представить, учитывая быстроту, с какой все это развивалось, что в будущем человечество обретет еще более сказочные вещи в этом духе. Но вы сможете также легко представить себе, что все это противоречит идеалу человечества ближайшего будущего, кому ближе Эдисон, чем Гёте. И все‑таки таков идеал современного человечества.
Конечно, современный человек верит, что все это — телеграф, телефон, паровой двигатель и т. д. — возникает без содействия духовных существ. Но это не так. Прогресс человеческой культуры происходит при содействии духовных существ, даже если человек ничего об этом не знает. Неверно то, что представляют себе современные материалисты: будто бы человек просто извлек из своей головы то, что привело к созданию телефона и телеграфа и к появлению паровых двигателей по всей земле; наоборот, все, что человек таким образом производит, находится под влиянием элементарно–духовных существ. Они повсеместно действуют и помогают. Не человек ведет в этой области, а он сам ведом. В лабораториях, на производстве, — словом, везде, где господствует дух изобретательства, имеются инспирации определенных элементарно–духовных существ.
Так вот, элементарные духи, которые начиная с XVIII века импульсируют нашу культуру, относятся к тому же роду, что и те, которых боги используют для осуществления рождения и смерти. Это одна из тайн, которые должны быть известны человеку современности. И упомянутый мною всемирно–исторический закон состоит в том, что в ходе эволюции в какой‑нибудь определенной области сначала боги повелевают элементарно–духовными существами, а затем сами люди вступают в эту область и используют эти существа. И если в древние времена элементарные духи рождения и смерти, в основном, были служителями божественно–духовных правителей мира, то начиная с нашего времени — это действует уже определенное время — эти элементарные духи рождения и смерти являются слугами техники, индустрии, коммерции. Важно, чтобы эта потрясающая истина со всей силой и интенсивностью подействовала на нашу душу.
Начиная с нашего пятого постатлантического культурного периода происходит нечто подобное тому (я часто обращал на это ваше внимание), что имело место в атлантическую эпоху; только тогда это происходило в четвертый атлантический культурный период. Тогда, то есть в атлантическое время, божественно–духовные существа, управляющие развитием человечества, вплоть до четвертого атлантического культурного периода использовали определенные элементарные существа. Они должны были использовать эти элементарные существа, потому что тогда надо было не только руководить рождением и смертью, как сейчас, но потому, что тогда необходимо было управлять еще и другим, более актуальным для земли. Припомните те многочисленные описания, которые я давал относительно атлантического времени[21], — как человек еще был более эластичным во всем своем материальном существе, как он при помощи душевного усилия мог вырастать гигантом, а мог оставаться карликом, как все внешнее подчинялось душевному существу. Припомните все это. Тогда как в наше время внешним образом служба, которую несут божественно–духовным существам определенные элементарные существа, отчетливо видна при рождении и смерти, в те времена, когда внешнее определялось внутренним, было так, что и в ходе всей человеческой жизни определенные элементарные существа служили богам. А когда атлантическая эпоха вступила в свой четвертый культурный период, тогда люди сделались в некотором роде повелителями тех же самых элементарных существ, которых раньше боги использовали для роста человека и его физиогномической проработки в целом. Люди стали повелителями определенных божественных сил, и они их использовали. Результатом этого стало то, что начиная с известного момента атлантической эпохи — где‑то примерно в ее середине — стремлением определенных людей стало вредить своим ближним: например, задерживать их рост до карликовых размеров или делать их великанами, так что физический организм у них развивался либо в сторону чрезвычайной смышлености, либо идиотизма. В середине атлантической эпохи существовало нечто, что давало в руки людей устрашающую силу. И, как вам известно из моих указаний, тайна этой силы не была соблюдена. Причем дело не в том, что тайна плохо хранилась, а в том, что именно по определенному всемирно–историческому закону то, что ранее было исключительно работой богов, стало работой человека. Но все это во время атлантической эпохи привело к великому беспорядку, сделавшему необходимым закат всей атлантической культуры в ходе последних трех–четырех атлантических культурных периодов. Так что наша культура — это спасенный остаток атлантической культуры, перенесенный на нашу почву, как я это часто описывал. Все это привело к самым разным насильственным действиям. Вам достаточно только припомнить, что происходило в атлантическое время и что я часто здесь описывал.
Сходным образом божественная служба будет перепоручена человечеству, начиная с нашей пятой постатлантической эпохи, на время трех, считая пятый, последних культурных периодов постатлантической эпохи. Мы стоим у самых истоков того развития техники, индустрии и коммерции, в которых проявляют свою деятельность элементарные духи рождения и смерти. Это будет все больше нарастать и делаться все более решающим. От этого человечество невозможно уберечь, ибо культура должна прогрессировать. И культура нашей эпохи, а также будущего, должна быть такой, что элементарные духи рождения и смерти, которые до определенного момента, а именно до сего момента, только осуществляли под руководством богов физическое возникновение и прехождение людей, — что эти элементарные духи теми же самыми силами, которыми они осуществляли рождение и смерть, будут продолжать действовать дальше в области техники, индустрии и коммерции. Но с этим связано нечто совершенно определенное.
Я ведь вам уже описывал, эти элементарные духи, собственно, враждебны человеческому благоденствию и настроены разрушительно. Но надо только понять эти вещи в правильном смысле и не поддаться заблуждению относительно значимости, судьбоносной значимости происходящего. Культура должна прогрессировать в техническом, индустриальном и коммерческом смысле. Но культура, которая прогрессирует в этом духе, по своей сути не может служить благоденствию человека на физическом плане, ибо по своей сути она заключает в себе нечто разрушительное для этого благоденствия.
Подобные истины неудобны тем, кто без устали провозглашают величие и мощь культурного прогресса, ибо они оторваны от жизни и не знают ничего о восходящем и нисходящем ходе развития человечества. И наподобие того, как произошел закат атлантической эпохи, чтобы могло прийти другое человечество, так же те, кто в наше время погружен в торговую, индустриальную и техническую культуру, несут в себе элементы, которые повлекут закат пятой земной эпохи. И только тот ясно видит положение вещей, кто утверждает: тем самым мы приступаем к работе над тем, что должно привести к катастрофе.
