Все отправились спать, но Невилю было не до сна. Проведя утро с Лили, шагая с ней рядом, разговаривая и держа ее за руку, он снова почувствовал голод по общению с ней; ему снова хотелось ее близости, пусть не сексуальной – хотя он хотел и этого, – но эмоциональной, когда и умом и сердцем люди понимают друг друга. Такого он никогда не чувствовал с Лорен. К ней он испытывал дружескую симпатию, всегда существовавшую между ними. К Лили же его влекли совсем другие чувства.

Невиль боролся с искушением проведать Лили, зайдя в ее комнату. Он боялся, что найдет предлог, чтобы остаться.

Внезапно он прильнул к стеклу окна своей спальни, в которое он смотрел, ничего не видя. Его руки крепко уперлись в подоконник. Да, внизу была Лили. Ему не надо было даже убеждаться в этом. Кто еще мог покинуть дом в такой час? Ее плащ развевался на ветру. Ветер трепал и ее волосы. Лили направилась в сторону долины.

Сначала ему показалось странным, что она не побоялась выйти одна ночью, хотя выглядела напуганной в лесу в самый разгар дня. Но, поразмыслив, он понял, что если Лили надо одолеть в себе демонов, она не будет скрываться от них, а встретится с ними лицом к лицу.

Он должен оставить ее одну.

Он должен позволить ей выплеснуть свое страдание, а это она могла сделать только на берегу моря под звездным небом.

Однако Невиль страстно стремился к ней. Он так хотел быть частью ее жизни, ее мира. Он тосковал по ней, как никогда не тосковал ни по одной женщине. Ему безумно хотелось, чтобы она доверилась ему, поделилась с ним своими переживаниями.

Он жаждал получить ее прощение, хотя знал, что, по ее мнению, ей нечего ему прощать. Как ему хотелось искупить свою вину перед ней!

И все-таки он не должен ей мешать.

Но эгоизм побороть трудно. Хотя, возможно, это был не просто эгоизм. Невиль надеялся, что вне дома, в красоте лунной ночи, он найдет ее в другом настроении, и они смогут общаться на другом уровне, чего пока не возникло между ними. Возможно, сдерживающие оковы, не позволявшие им сблизиться со дня ее приезда сюда – и особенно после случая в коттедже, – падут. Возможно...

Возможно, он просто ищет повод – любой повод, – чтобы произошло то, что неизбежно должно произойти. Размышляя, он прошел в гардеробную и надел костюм для верховой езды, который слуга приготовил ему на утро.

Он устремился за Лили.

Если тому, чего он хотел, не суждено случиться, он будет просто охранять ее, чтобы никто не причинил ей вреда.

Со дня пикника Лили была на пляже всего один раз ранним утром под проливным дождем. Когда она вернулась домой, Долли, переживая за нее, мрачно предсказала, что Лили может схватить воспаление легких и умереть и никакая накидка с капюшоном не спасет ее от простуды. Направляясь на пляж, Лили намеренно избегала тропинки, ведущей к коттеджу.

Место действительно было одним из самых прекрасных на земле, но паника, охватившая ее во время поцелуя, испортила все дело. Она не сумела довериться красоте, покою и умиротворенности этого места и в результате сама себя наказала. С того самого дня она утратила способность получать удовольствие от окружавшей ее природы, что было присуще ей всю ее жизнь вне зависимости от мест и обстоятельств. Она была напугана. Ей всюду мерещился мужчина – или, возможно, женщина – в темном плаще, подстерегающий ее. Лили не ожидала от себя такой слабости.

Сегодняшний вечер был тяжелым испытанием для Лили. И причиной тому было не количество гостей. Нельзя было также сказать, что кто-то был особенно недобр к ней или выказывал явное неодобрение. И даже то, что она чувствова-х себя там не на своем месте, не было тому причиной. Просто после недельного пребывания в Ньюбери-Эбби Лили пришла к ужаснувшему ее заключению, что этот вечер был моделью всех последующих вечеров. И каждый день последней недели похож на все те будущие дни, которые ей предстоит здесь прожить. И так будет повторяться из года в год.

Возможно, она приспособится. Возможно, последующие недели не будут такими трудными, какой была эта. Но что-то ушло из се жизни – какая-то надежда, какая-то мечта.

Их место занял страх.

Страх перед незнакомым мужчиной. Или, возможно, знакомым. Герцог Портфри всегда наблюдал за ней, когда они были в доме. Но зачем ему наблюдать за ней вне дома, когда она желала остаться одна? Или, возможно, это был вовсе не герцог, а, к примеру, Лорен. Она приходила в особняк каждый день и упорно навязывала себя Лили, стараясь быть внимательной к ней, желая научить ее тому, чего она не знала, и сделать для нее то, чего она не могла сделать сама. Лорен была сама, любезность и доброта. Она была полной противоположностью тому, какой бы ей следовало быть. В ее готовности принять сложившуюся ситуацию было что-то неестественное. Лили с содроганием думала о ней. Возможно, именно Лорен считала необходимым не упускать. Лили из виду, когда та оставалась одна. Возможно, каким-то дьявольским способом Лорен заставляла ее чувствовать себя неловко в компании и испытывать ужас в одиночестве.

Или, возможно, продолжала напряженно размышлять Лили, ни мужчина, ни женщина здесь ни при чем, знакомые они или незнакомые.

«Страх, – думала она, глядя в окно своей спальни, – это то, чему нельзя позволить управлять собой». Иначе он ее полностью уничтожит. Однажды она уже подчинилась ему, предпочтя жизнь и проституцию пыткам и смерти. Она разными способами оправдывала себя за этот выбор. Как однажды сказал Невиль – и как всегда учил ее отец, – долг солдата выжить в плену и бежать из него при первой возможности. Но война закончилась. Сейчас она в Англии. Она дома. Она не позволит безымянному страху раздавить ее.

Вот почему Лили вышла из дома: чтобы один на один встретить самый главный из своих страхов. Незнакомец в плаще, прятавшийся среди деревьев, не был самым главным из страхов. Таковым был коттедж.

Ночь была тихой и светлой от лунного света и света звезд. Было тепло. Плащ, который Лили надела, оказался лишним, хотя он мог понадобиться в долине. Лили быстро пересекла лужайку в поисках тропинки между деревьями. Плащ особенно пригодится ей, если она решится остаться там на всю ночь. Она не сомневалась, что так и сделает, как и в тот первый вечер, когда ее выгнали из этого дома. Она решила, что не побоится провести ночь на пляже, если заставит себя подойти к коттеджу – совсем не обязательно входить в него. Сейчас, когда Лили вышла из дома, ей не было страшно, и она решила, что найдет в себе силы не возвращаться обратно. Ей вообще не хотелось возвращаться в дом.

Дойдя до долины, Лили остановилась. Освещенный лунным светом пляж манил к себе. На воде лежала лунная дорожка. Как было бы приятно пробежаться по ней босиком, а затем взобраться на камень. Но она пришла сюда не для этого. Повернув голову, она посмотрела на долину.

Это был очаровательный мир: отвесная скала, заросшая темно-зеленым папоротником, таинственная и сказочная; серебряная лента водопада, коттедж, который так хорошо вписывался в окружавшую его природу, что казался скорее ее творением, чем созданием рук человеческих. Это было место, куда она захочет возвращаться, если ей удастся собрать воедино осколки ее жизни.

Лили медленно направилась к озеру. Она чувствовала, что поступает правильно. Было что-то такое в этой части долины, что очень отличало ее от пляжа и других уголков парка – и других уголков земли. Невиль был прав, и она это знала: это было одно из тех особых мест, где ты ощущаешь чье-то присутствие. Лили хотелось верить, что она ощущает здесь присутствие Бога, которого не ощущала в церкви. Это было место, в котором был какой-то особый смысл. Она это чувствовала. Но не смогла бы выразить словами.

Но чтобы довериться такому месту, как это, нужно мужество. А она лишилась его в день пикника.

Лили подошла к озеру и встала под густым покровом папоротника, нависшего над ней. Развязав тесемки плаща, она отбросила его в сторону. Немного поколебавшись, она стянула с себя старое платье, сбросила туфли и осталась в одном белье. Воздух был прохладным, но ведь Лили большую часть своей жизни провела под открытым небом. Ей надо было почувствовать его кожей. Она стояла очень тихо. Потом запрокинула голову и закрыла глаза. Лунный свет отвлекал ее. Она хотела слышать звуки падающей воды, стрекот насекомых, крики чаек. Ей хотелось вдохнуть в себя запахи папоротника, чистой воды водопада и соли моря. Она хотела ощутить прохладный ночной воздух, прикосновение папоротника к телу, почувствовать землю босыми ногами.