– Можешь ли ты получить снова свою прежнюю работу? – закончила за нее собеседница.

Кристен кивнула, чувствуя, как у нее комок подкатывает к горлу.

– Откровенно говоря, я еще никого не взяла на твое место, и мы могли бы воспользоваться твоими услугами, – улыбнулась миссис Снайдер. – Мы могли бы заключить с тобой договор и повысить оплату на пятьдесят центов в час, но, к сожалению, не больше, потому что наш ограниченный бюджет...

– Я в восторге, уверяю вас! – воскликнула Кристен. – Просто не могу поверить, что мое место еще не занято.

– У меня было предчувствие, что ты вернешься, – подмигнула ей миссис Снайдер.

– И когда я могу приступить к работе?

– В любое время, когда тебе будет удобно, – пожала плечами миссис Снайдер.

– Завтра, – с воодушевлением отозвалась Кристен.

– Завтра так завтра. Ты всегда была шустрой, – хмыкнула редактор. – Все сотрудники будут счастливы узнать, что им больше на придется по очереди дежурить у регистрационной стойки. Кристен, – замявшись, продолжила миссис Снайдер, – не люблю повторяться и походить на заезженную пластинку, но...

– Что?

– Я говорила тебе прежде, но должна сказать еще раз, – наклонившись вперед, деловым тоном заговорила начальница Кристен. – Ты хорошо пишешь, дорогая. Я понимаю, тебе будет трудно с маленьким ребенком и всем прочим, но, если ты всерьез хочешь стать репортером, тебе следует пройти курс журналистики на уровне колледжа, возможно, поступить на вечернее отделение университета Хьюстона в Клир-Лейк.

– Я подумаю, миссис Снайдер, – пообещала Кристен.

– А я сделаю все, что в моих силах, чтобы помочь тебе получить гуманитарное образование, и поговорю о возможности возмещения платы за обучение.

– Это очень щедро и с вашей стороны, и со стороны газеты. – Кристен была удивлена и тронута.

– Вот увидите, я всерьез возьмусь за ваше поступление в колледж, молодая леди, – твердо пообещала миссис Снайдер.

– Спасибо, миссис Снайдер. – Обмениваясь рукопожатием со своей начальницей, Кристен постаралась скрыть слезы благодарности.

Все складывалось так, как Кристен и не мечталось, и домой она возвращалась в приподнятом настроении. Миссис Снайдер была замечательным, добрым человеком и настоящим наставником, наставником в лучшем смысле этого слова. Идея поступления в колледж привела Кристен в возбуждение, и она задумалась над предложением заняться журналистикой. Когда Кристен жила с матерью в Лас-Вегасе, где Стелла Морган работала в местном казино, она стала вести дневник, чтобы скоротать долгие часы одиночества; во время обучения в школе Кристен при любой возможности посещала занятия по английскому языку и писала заметки в школьную газету. «Теперь мое увлечение, похоже, начнет приносить плоды, и вскоре наступит момент, когда я буду в состоянии содержать себя и Тедди», – с удовлетворением подумала Кристен.

Когда Кристен заехала к Андерсенам за Тедди, он все еще спал. Ида Мэдисон очень обрадовалась, узнав, что Кристен получила работу, и согласилась со следующего утра стать няней на весь день. Ежедневная плата, о которой договорились женщины, показалась Кристен слишком скромной, но Ида не соглашалась взять ни на дайм[1] больше, и только проснувшийся с голодным плачем Тедди положил конец их спору. Ида предложила Кристен остаться и покормить Тедди перед возвращением домой, и Кристен ненадолго задержалась в доме новых знакомых.

Но спустя двадцать минут, когда Кристен с сытым и сонным ребенком на руках вошла в гостиную дома Джошуа, от ее восторженного настроения не осталось и следа. Едва она появилась в комнате, сидевший на кушетке Джошуа вскочил на ноги и мрачно посмотрел на нее:

– Где ты была?

– Контролируешь меня, да? – огрызнулась Кристен, выведенная из себя его обвинительным тоном. – По правде говоря, это не твое дело...

– Мой сын – это мое дело! – заорал Джошуа, угрожающе шагнув к жене. – А ты, как видно, таскала Тедди с собой! Поэтому спрашиваю еще раз: где ты была?

Заскрипев зубами, Кристен взглянула на Джошуа, стараясь не напугать ребенка, непроизвольно сжав его не повинующимися ей руками. Всем своим видом Джошуа демонстрировал силу, с которой нельзя было не считаться, – темные брюки и спортивная клетчатая рубашка натянулись на вздувшихся мускулах, руки были прижаты к бокам, подбородок решительно выставлен вперед, а взгляд пронизывал Кристен насквозь. Поборов приступ слабости, вызванный угрожающим видом мужа, Кристен с тоской подумала, что должна рассказать Джошуа, чем она занималась, потому что завтра он все равно обо всем узнает.

– Джошуа, я получила свою прежнюю работу в газете, – напрямик сообщила она, – и мать Дженнифер Андерсен согласилась сидеть с ребенком.

– Что?! – взревел Джошуа.

– Разве ты не слышал? – с неестественным спокойствием спросила Кристен. – Я сказала, что получила прежнюю работу...

– Я слышал тебя. – Он шагнул к ней, сжав руки в кулаки. – Ты возвращаешься на работу вот так, запросто, даже не посоветовавшись со мной?

– Джошуа, это моя жизнь, – с горячностью возразила Кристен.

– А как же жизнь нашего сына? – Джошуа рукой взъерошил волосы. – Крис, ради Бога, ему же всего шесть недель! А ты собираешься уходить и оставлять его!

– Он будет в хороших руках. – Кристен вспыхнула от негодования, почувствовав в словах Джошуа намек на то, что она плохая мать.

– Крис, эта твоя работа с грошовой зарплатой...

– Значит, мы опять возвращаемся к тому же самому? Ты считаешь, что можно оценивать меня тем, сколько я зарабатываю? Знаешь, сегодня миссис Снайдер прибавила мне зарплату, но ведь для тебя, Джошуа, это не имеет значения. Полагаю, ты считаешь, что мне следует сидеть дома и быть домохозяйкой?

– Сейчас, во всяком случае, да, – непреклонно заявил Джошуа.

– И тебя это превосходно устроило бы, верно, Джошуа? – Кристен сердито вскинула голову.

– Тедди еще младенец, ему постоянно нужна мать, – не сдавался Джошуа.

– А как же ты? Ты ведь работаешь целый день.

– Это совсем другое.

– О-о-о! – вскипела Кристен. – Типично собственническое...

– Я не желаю, чтобы мой сын оставался неизвестно с кем. В этот момент Тедди испуганно вскрикнул, и Кристен, прижав его к себе и погладив по спинке, со злостью прошипела:

– Не смей так говорить об Иде Мэдисон! Она бывшая школьная учительница и милейший человек из всех, кого мне довелось знать. И с завтрашнего утра Тедди будет оставаться с ней, вот и все! Если только... если только ты сам не захочешь оставаться дома с Тедди!

– Крис, ты же понимаешь, что это невозможно, – обреченно вздохнул Джошуа. – У меня есть моральные обязательства.

– У меня тоже, – парировала она.

В тягостной тишине они не сводили глаз друг с друга, пока Джошуа не развел покорно руками.

– Все, Крис. Ты, видимо, одержима идеей всегда поступать по-своему. Во сколько завтра утром придет эта няня?

– В семь сорок пять, но не она придет, а я отвезу Тедди к ней домой.

– Ну нет, этого не будет, – восстал Джошуа, помахав пальцем перед носом Кристен. – Тут я не сдамся. Моему сыну необходимо постоянство. Пусть няня приходит сюда.

Кристен уже была готова взорваться, но сдержалась. Она понимала, что Джошуа отчасти прав. По всей вероятности, Ида Мэдисон не станет возражать против того, чтобы приходить к ним домой.

– Хорошо, я попрошу миссис Мэдисон приходить сюда.

– Ладно. – Джошуа немного успокоился. – Я буду платить ей, Крис.

– Нет, платить буду я.

– Черт возьми, ты упряма как осел, – покачал он головой, невесело улыбнувшись, и в глазах его промелькнула горечь. – Позволь мне платить ей, Крис. Тогда ты сможешь сэкономить и уйти от меня гораздо раньше, понимаешь?

– Великолепно, а теперь, когда ты поиграл в детектива, не хочешь ли вернуться на работу?

Джошуа ничего не ответил, а просто посмотрел на нее. В этот момент Тедди снова захныкал, очевидно, почувствовав настроение взрослых, и Кристен, не говоря ни слова, вышла из комнаты, чтобы уложить ребенка спать. Но, переступив порог спальни, она ошеломленно замерла: перед ней стояла новая детская кроватка с матрацем, стеганым одеялом и подушками в тон ему! Так вот почему Джошуа оказался дома в этот неурочный час – он купил и привез кровать для Тедди! Кристен стало ужасно неприятно, что они повздорили, у нее подкосились ноги, и она поспешила положить Тедди на матрац, боясь, что не удержит его. Услышав, как Джошуа кашлянул позади нее, Кристен с виноватым видом повернулась к нему, но он заговорил первым: