– Какой?

– Знаешь, Крис, а почему бы вам с Тедди не поселиться где-нибудь поблизости в следующем году? – набрав побольше воздуха, решительно предложил он. – Вы будете рядом, и я смогу каждый день навещать тебя и ребенка. Тебе не придется оставаться под этой крышей, из-под которой ты с такой дьявольской настойчивостью стараешься вырваться, и у тебя не будет необходимости работать на этой низкопробной работе, чтобы содержать Тедди.

– О, все будет просто превосходно, не так ли, Джошуа? – Кристен была взбешена тем, что его предложение прозвучало как уже решенное дело. Она не знала, на что отреагировать в первую очередь – на его не терпящий возражений тон или на оскорбительное предложение. – Значит, я просто брошу работу, а ты будешь содержать нас и таким образом сможешь постоянно держать меня под каблуком.

– У меня совсем другие побуждения, Крис, и ты это знаешь!

– Нет, Джошуа, именно такие!

– Я забочусь о своем сыне!

– Ты заботишься о том, чтобы я оставалась в зависимости от тебя!

Некоторое время в напряженной тишине они смотрели друг на друга, а потом Джошуа с сожалением покачал головой:

– Не могу поверить, что ты отказываешься от моего предложения.

– Поверь.

– Неужели из-за своего упрямства ты ставишь свои интересы выше интересов ребенка?

– Это удар ниже пояса, Джошуа! – Обвинение ранило Кристен в самое сердце. – Именно забота о ребенке заставляет меня стараться стать на ноги, чтобы содержать его.

– Но в этом нет необходимости, Крис! – возразил Джошуа, слегка наклонившись к ней. – Есть я, чтобы содержать тебя и Тедди. Нехорошо оставлять его каждый день, когда он еще так мал, если у тебя есть возможность быть с ним дома.

– Такую возможность я не рассматриваю.

– Ну и упряма же ты, черт побери! – всплеснул руками Джошуа. – Ну почему ты не хочешь дать моему предложению шанс... дать нам шанс? Думаю, со временем у нас все наладилось бы, и мы стали бы настоящей семьей...

– Джошуа, – дрожащим голосом перебила его Кристен, – соли я останусь с тобой и ты будешь оплачивать мои счета и содержать меня и ребенка, это будет ничем не лучше...

– Перестань! – Джошуа вскочил на ноги и с горящими глазами погрозил Кристен кулаком. – Не смей даже заикаться об этом! Я не позволю опошлять то, что у нас было!

– Я не опошляю того, что у нас было, – с жаром возразила Кристен, – а просто говорю, что, если бы я осталась с тобой, снова став твоей женой, только чтобы получить финансовую поддержку, тогда это была бы настоящая низость.

– Поступай как хочешь, Крис, – разочарованно сказал Джошуа и, проведя рукой по густым светлым волосам, замер на стуле.

– Джошуа... – Она почувствовала острый укол вины. – Я же сказала вчера вечером, что через несколько недель мы с Тедди уедем.

– Не слишком ли опрометчиво?

– Я должна заглянуть к Тедди и идти на работу. – Кристен взглянула на наручные часы, стараясь сохранять спокойствие.

– Хорошо, я не стану ничего предпринимать, чтобы помешать твоей мифической карьере.

Вскипев от негодования, Кристен бросила на стол салфетку и, вскочив на ноги, направилась в коридор, но Джошуа остановил ее в арочном проеме, схватив за рукав летней блузки.

– Э-э, Крис, прости, – заикаясь, пробормотал он. – Мое замечание по поводу твоей работы абсолютно бестактно. – Джошуа подождал от нее ответа, но Кристен лишь подозрительно взглянула на него. – Знаешь, я понимаю, что каждый должен с чего-то начать, – миролюбиво продолжил он. – Признаюсь тебе, что сам я начинал с разгрузки досок на стройплощадках. Просто я не уверен, что для тебя сейчас подходящее время начинать делать карьеру.

– Мне хотелось бы верить, что ты говоришь искренне, Джошуа. – После минутного раздумья Кристен решила, что не стоит верить Джошуа, и освободилась от его руки. – Но я знаю, что ты говоришь так, только чтобы сделать по-своему. – Резко повернувшись, Кристен оставила Джошуа одного.

– Крис! Черт, неужели ты... Подожди минутку. – Выйдя вслед за ней в коридор, Джошуа схватил Кристен за запястье и грубо сунул ей в руку двадцать долларов.

– Зачем это? – изумилась она, пытаясь вернуть ему банкноту.

– На длинную ночную рубашку, желательно непрозрачную, – смущенно объяснил он и отрицательно покачал головой, отказываясь взять назад деньги.

– Что?!

– Крис. – Он откашлялся, и Кристен не могла не заметить голодного блеска в его голубых глазах, которые сейчас блуждали сверху вниз по ее телу. – Если ты собираешься оставаться в этом доме, советую тебе сжечь все свои прозрачные вещички, – глухим голосом договорил Джошуа.

– Ты хочешь сказать, – похолодела Кристен, – что прошедшей ночью... гм... видел...

– Угу. – Джошуа неторопливо кивнул, подойдя на шаг ближе. – Теперь ты понимаешь, почему все утро я вел себя с тобой как безумный. Это называется «крушение надежд», детка. Полное крушение.

На секунду их взгляды встретились, и Кристен была уверена, что Джошуа почувствовал, как от этих электризующих слов у него под пальцами бешено застучал ее пульс. Джошуа придвинулся еще ближе, опалив ее щеку своим дыханием и огненным взглядом, и Кристен на мгновение почувствовала страх – и надежду, – что он ее поцелует. Но Джошуа, видимо, заметив тревогу в ее глазах, тихо выругался, выпустил ее руку и, повернувшись, зашагал по коридору. А Кристен, дрожа, осталась стоять на месте и, зажав в кулаке деньги, смотрела ему вслед. Она все еще сердилась, но зато теперь ясно понимала смысл каждого слова, сказанного им в это утро.

Крушение надежд! Джошуа чувствовал это так же остро, как и она.

Обстановка на работе показалась Кристен не такой нервной и напряженной, как во вторник, но тем не менее день у нее превратился в настоящий кошмар. Как будто нервы Кристен не были натянуты до предела утренней стычкой с Джошуа, Тедди выбрал именно этот день для непрекращающихся капризов. Днем Ида Мэдисон доложила ей, что ребенок все утро плакал, и Кристен пришла в ужас оттого, что ее обычно спокойный и послушный ребенок стал совершенно неуправляемым. Придя домой во время перерыва на ленч, Кристен досыта накормила Тедди, несмотря на то что у нее снова была проблема с молоком, однако, вернувшись на работу, она всю вторую половину дня волновалась о ребенке, убеждая себя, что Тедди просто трудно привыкнуть к ее отсутствию и что через день-другой все наладится. И все же Кристен отдавала себе отчет в том, что долго не выдержит, если ребенок будет так страдать. Когда в пять часов Кристен вернулась домой, Ида сказала ей, что ребенок днем не спал.

– Тедди, в чем дело? – спросила она у сына после ухода Иды и, сев его кормить, прижала к себе.

Кристен, конечно, понимала, что бессмысленно задавать ребенку вопрос, ответ на который она могла узнать по его скривившемуся личику, почувствовать по напряжению выгнутой спинки, но ее силы были на исходе. Тедди ел жадно и не отрываясь, но после еды так и не успокоился и в кроватке продолжал хныкать и изъявлять недовольство. Зная, что весь день ребенок не сомкнул глаз, Кристен понимала, что он должен быть уставшим, и была удивлена, что Тедди не засыпал.

Джошуа дома еще не было, и Кристен решила погулять с ребенком, надеясь, что прогулка в коляске убаюкает его. И в самом деле, Тедди на улице стал спокойнее, а когда, пройдя несколько кварталов по пешеходной дорожке, Кристен заглянула в коляску, ребенок уже спал. Как оказалось, к этому времени они были на Семнадцатой улице, и Кристен направилась к знакомому дому Ричардса, мимо которого столько раз проходила прежде. Некоторое время она стояла в предвечерних сумерках, вдыхая сладкий аромат жимолости и слушая, как легкий ветерок шелестит листвой огромного дуба, распростершего над ней свои ветви. Неожиданно эта безмятежная тишина была нарушена шумом блестящего черного «мерседеса», свернувшего прямо перед Кристен на подъездную дорожку и остановившегося под навесом для автомобилей. У Кристен сердце застучало от страха, пригвоздившего ее к месту, и она замерла как вкопанная. Словно загипнотизированная смотрела она на вышедшего из машины высокого темноволосого мужчину, мгновенно догадавшись, что этот незнакомец и есть Джеймс Ричарде.