— Не хотите ли вы сказать, что собираетесь меня запихнуть в один из ваших аквариумов?

— Без особого труда. Но я еще не закончил.

— Закончили! Хватит! Остальное доскажете в городском отделении.

— Как вам будет угодно. Но потом не жалейте, что упустили единственный шанс в вашей жизни.

Кршик резко отодвинул стул и встал. Чиржичек допил остаток тоника и продолжал спокойно сидеть, давая капитану понять, что не намерен повиноваться его приказу, поскольку не закончил своих объяснений.

— Учтите и тот немаловажный факт, что растворы людей могут храниться как угодно долго. Причем без особых требований к среде и таре. Поймите, какое это имеет значение. Это своего рода анабиоз. Учтите к тому же, что одного человека можно хранить в сосуде любой формы емкостью в тридцать литров, который можно держать под кроватью. Не нужно сооружать дорогостоящие холодильники и тратиться на охлаждение. Вам не кажется заманчивым пребывание в таком сосуде? Периодически вы можете возвращать себе человеческий облик. Взглянуть на мир, узнать, что в нем нового, некоторое время поработать, влюбиться и снова диссоциироваться на несколько десятилетий. Разумеется, диссоциация не спасает человека от смерти, но жизнь можно прожить частями, например, в течение тысячи лет. Если вам грозят неприятности, растворитесь на пять, десять лет. Когда проснетесь, неприятности канут в Лету. Женщины получат возможность продлить свою молодость на много десятилетий. Ясное дело, что это всего лишь попытка обмануть время, но думаю, трудно найти человека, который не пожелал бы заглянуть на несколько столетий вперед.

— Ну ладно, пошли! — устало перебил его Кршик.

— Это уже не имеет смысла, — ответил Чиржичек и постучал по часам.

— Лично я временем располагаю. Привык работать всю ночь, если надо. Пошли!

— Если я по ошибке пил не из той бутылки, которую предназначал вам, то я уже готов для растворения. Но вы не знаете, как это делается.

— Что вы порете чушь? Вставайте и марш в отделение! — заорал капитан.

— Эх, вы, пан…

— Капитан Кршик из криминальной полиции, если вас интересует мое звание.

— Пан капитан, — продолжил Чиржичек тоном учителя, пытающегося втолковать урок туго соображающему ученику. — Поймите, уже поздно. У вас осталось каких-нибудь двадцать секунд.

Кршик в три прыжка очутился у окна, где на подставке стоял телефон. Чиржичек продолжал смотреть на часы.

— Алло… Ну, наконец! У телефона Кршик. Я задержал человека, на совести которого все исчезновения. Это Алоис Чиржичек. Вторая улица за церковью… Вы знаете? Отлично! И поторопитесь! Кажется, я выпил не то, что следовало.

Кршик повесил трубку. Чиржичек наблюдал за ним с безмятежной доброжелательностью. У капитана не было сомнений, что перед ним сумасшедший.

— Сон вызван люминалом и не угрожает здоровью. Однако проснется он только утром. Это все, что я могу сказать, — извиняющимся тоном произнес дежурный врач.

— Чиржичек упоминал главврача Долника, — сказал Кршик, — который, вероятно, знает о его экспериментах. И хотя время позднее, хотелось бы, чтобы он осмотрел лабораторию. Вы не могли бы пригласить его сюда?

Доктор кивнул и набрал нужный номер. Не прошло и нескольких минут, как главврач появился в доме на Медовой. Он продефилировал по лаборатории словно на обходе: принюхался к содержимому банок, минуты две изучал содержимое ванны, внимательно присмотрелся к окружающим предметам и стал что-то искать. Вскоре он нашел большой деревянный пинцет вроде тех, которыми когда-то вылавливали соленые огурцы из чанов. Вернувшись к ванне, он вытащил из нее пинцетом берцовую кость. Взглянув на кость поближе, он сунул ее под нос своим спутникам, и его лицо расплылось в широкой улыбке.

— Искусственная. Как и все остальное. Только зубы настоящие, но готов держать пари, что он их добыл в анатомичке. Он вас попросту разыграл. Великолепная шутка.

— Вообще-то он говорил, что я попался на его удочку, — признался Кршик.

— Говорите — разыграл? Нашел над кем потешаться! Над должностными лицами! Он у меня под суд пойдет за свои штучки!

Главврач положил руку на плечо рассерженного Моравека:

— Будьте снисходительны. В конце концов, когда еще вы можете посмеяться при выполнении служебных обязанностей? А мне не до смеха. Меня вытащили из постели, но я тоже поразвлекся. Приходится удивляться, как этот человек способен шутить, будучи в столь преклонном возрасте и безнадежно больным. У него опухоль головного мозга, вызывающая жуткие головные боли, и жить ему осталось немного. А все же на розыгрыши он мастак. Завтра пришлю кого-нибудь из ассистентов взять пробы растворов на анализ. Ради вашего спокойствия, товарищи. Доброй ночи.

— Судя по всему, ваше пребывание на автозаводе затянулось, — заметил кельнер «Орленка», поставив перед Кршиком поднос с завтраком.

— Да. Непредвиденные обстоятельства, проблемы…

— Надеюсь, что хоть спите спокойно?

— О, да.

— Говорят, вчера что-то стряслось.

— Да? А что именно? — Кршик сделал вид, что тщательно пережевывает черствый рогалик.

— Пока точно не знаю. Говорят, был переполох в больнице. Даже главврача вытащили из постели.

— Неужели новое исчезновение? И из больницы?

— Понятия не имею. Точную информацию получу вечером. Все городские новости у нас можно узнать в трактире "Кружка черного пива".

В зал вошел новый посетитель. Его заслоняла фигура кельнера.

— Гони бутылку, Франтишек! Я выиграл! Он проглотил все мои байки, как скворец вишню. Правда, лучшую часть представления я проспал, но главврач, который побывал на месте происшествия, заверил, что финал был великолепный!

Вошедший замолк, как только кельнер сделал шаг в сторону. Чиржичек увидел перед собой капитана.

— Вижу, вы отлично выспались, — с кислой миной произнес Кршик. — Присядьте на минутку. Я бы хотел вас кое о чем спросить.

— К вашим услугам, — Чиржичек без церемоний сел за стол.

Кельнер проворно ретировался на кухню.

— Что вы выиграли?

— Бутылку бехеровки. Мне рекомендует пить ее пан Долник, а она ныне дорогая, как супруга. Разве что не бранится.

— А кто проглотил ваши байки, как скворец вишню?

— Ах, вы об этом… Коль спрашиваете, пан капитан, я вам, так и быть, отвечу. Видите ли, Франтишек раскусил вас сразу же в первый вечер, а на другой день и говорит мне: "Ты, Алоис, у нас самый смышленый. Попробуй-ка сбить с толку этого криминалиста…" Вот и поспорили с ним на бутылку. Но, честное слово, делали без злого умысла, пан капитан. Вчера вечером я ждал вас здесь, за окном, и потом пошел вслед за вами с тем свертком. Остальное вы знаете.

— Да, знаю. Вы играли очень убедительно. Доктор Долник высоко ценит ваши знания. Вы ему тоже рассказали об этой вашей диссоциации?

— Кое-что рассказал.

— И каково его мнение?

— Он практик. У него другие заботы.

— Кстати, он обещал сделать для нас анализ ваших растворов.

— И взял пробы из моих банок?

— Почему вы так испугались?

— Как же не пугаться! А если у кого-нибудь из них потом не будет руки, почки или глаза?

Кршик рассмеялся.

— Вам бы в театре работать, пан Чиржичек. Что же касается взятия проб, пан Долник собирался послать одного из ассистентов.

— Простите, но я лучше пойду домой.

Возле кабинета Моравека сидела инженерша Рабицова. Старший лейтенант пригласил ее в кабинет и почувствовал, как учащенно забилось сердце. Он никак не ожидал, что разыскиваемая так красива.

— Мне сказали, что вы интересуетесь мною, — улыбнулась Рабицова.

— Кто вам сказал?

— Вахтер. Я проспала и с опозданием явилась на работу, а он сказал, что меня разыскивает полиция. Вот я и пришла прямо к вам.

— А когда вы вернулись?

— Откуда?

— Вам лучше знать откуда.

— Но я нигде не была. Отпуск я провела летом на курорте и в выходные ездила к родителям. С тех пор нигде не была.

— Вы отсутствовали на работе целых две недели. Где вы провели это время?