— Что это? — вскрикнул король и подобрал прибитую волнами к берегу бутыль желтого цвета. Сосуд был какой-то причудливой формы.

— Мне кажется, — заметил Бинк, — что внутри бутыли я вижу нечто вроде кабачка.

— Да, похоже на то, — поддержала его Аймбри. Ей было особенно приятно, что находчивость Бинка и на этот раз смогла заменить так безвременно потерянную книгу с заклинаниями. Но теперь, по крайней мере, было ясно, какое оружие у них в руках, а это было лучше, чем гадать, какое заклинание для чего нужно.

— Я сейчас воспользуюсь этой бутылочкой, а ты пока посмотри, не прибила ли вода к берегу еще что-то в этом роде, — распорядился Бинк и откупорил пробку, направив горлышко сосуда прямо на приближающихся жителей Мандении. Из бутылки выскочил маленький кабачок, который стал мгновенно увеличиваться в размерах, а затем, когда люди оказались на достаточно близком расстоянии, с ужасным треском лопнул, обратив жителей Мандении в бегство. Аймбри увидела в воде у берега еще одну бутылку и, войдя в воду, схватила ее зубами за горлышко. При этом ей пришлось хлебнуть немного воды, которая все еще воняла тем самым сконком, но это была печальная необходимость. Аймбри передала бутыль королю в тот самый момент, когда опомнившиеся люди из Мандении снова стали приближаться. Бинк, едва взяв в руки бутыль, привычным уже жестом вытащил затычку из горлышка и направил его на жителей Мандении.

Целый рой каких-то крошечных частиц вырвался из бутыли. По мере приближения к людям они увеличивались в размере, становясь похожими на мячи. На каждом таком мяче появились черты лица, при этом изо ртов неслись угрожающие завывания. Аймбри неосторожно заглянула в одно такое лицо — и тут же с ног до головы оказалась покрыта липкой черной грязью.

— Ага, все теперь понятно, — воскликнул Бинк с улыбкой, — это же знаменитый сосуд с грязными взглядами! Так пусть они как можно вернее долетят до цели, — тряхнув бутыль как следует, Бинк выпустил из нее еще сноп маленьких частичек.

Еще момент — и результат налицо: особого опустошения не наблюдалось, но зато сколько грязи! Карфагеняне оказались щедро вымазанными вязкой черной грязью, их одежда, казалось, была пропитана ею насквозь, лица и руки покрывал слой грязи и песка. Но то, что они оказались покрыты грязью, только раззадорило жителей Мандении, и они снова рванулись вперед, в то же время отплевываясь, стараясь сбросить грязь хотя бы с губ. Один из них попытался было наложить стрелу, чтобы выпустить ее в Бинка, но обнаружил, что грязь, которой был покрыт его лук, такова, что рука просто скользнула по нему, не давая как следует прицелиться. Другой попытался воспользоваться ножом, но не смог даже вытащить его из ножен, поскольку оружие оказалось намертво запечатанным там из-за набившихся в ножны грязи и песка.

Аймбри отыскала и доставила Бинку еще две бутылки из арсенала Хамфри. В одной бутылке оказались те самые прыгающие бобы, и они треском рассыпались по окрестности. Особого вреда жителям Мандении они не причиняли, если не считать того, что одному из них боб попал в глаз, а другому в ноздрю. Это было особенно неприятно — ведь вытащить боб из носа не удалось, а он продолжал прыгать и пульсировать даже там.

Оставалась еще шестерка отважных карфагенян, которые несмотря на все жертвы упорно пробивались к королю Ксанта.

Бинк распечатал последний сосуд. Оттуда вырвалась стайка духов.

— А ну, взять их! — скомандовал король, и духи понеслись к находящимся уже довольно близко жителям Мандении.

Завязалась небольшая, но упорная битва. Эти привидения оказались довольно напористыми ребятами. Хотя тела их были прозрачными, лица выглядели достаточно устрашающими, и, что самое главное, руки были сильными. Они яростно обрушились на манденийцев, откусывая им носы, выдирая из животов печень и сворачивая врагам шеи. Люди из Мандении попытались было сопротивляться, но привидения, раззадоренные сопротивлением, лишь увеличили свое рвение. Но люди вновь пустили в ход оружие, рассекая лица привидений и отрубая духам мощные руки. В общем, борьба не на жизнь, а на смерть.

Солнце постепенно стало клониться к закату, надвигалась неумолимая ночь. В свете угасающего дня поле боя выглядело как-то особо зловеще — тела валялись вперемежку. Манденийцы торжествовали победу — их численное превосходство снова сказалось — тела привидений валялись повсюду.

Тем временем откуда-то снова появился самый стойкий и несгибаемый карфагенянин — вождь наемников Хасбинбад.

— Так это ты король Ксанта? — медленно произнес Хасбинбад. — Ты оказался гораздо более искусным волшебником, чем я предполагал. Я знал, что Трент, которого мы называли Превращателем, был для нас смертельно опасен, потом я понял, что этот Дор тоже далеко не так прост. Естественно, любой ценой нужно было остановить Повелителя Зомби, который занялся тем, что начал оживлять моих доблестно павших в битве воинов и натравлять их на меня. А тот старик, который долго не хотел становиться королем, вообще знал и умел чересчур многое. Но ведь о тебе было известно, что ты в волшебстве ничего не стоишь, поэтому мы предполагали, что ты будешь для нас абсолютно безвреден.

Тут Хасбинбад как-то злорадно ухмыльнулся:

— Все мы рано или поздно совершаем ошибки. Мне нужно было вовремя убрать и тебя, чтобы королем стал тот кентавр, который, насколько мне известно, в пределах страны совсем не обладает магической силой.

— Я вижу, что ты достаточно обстоятельно осведомлен обо всех внутренних делах Ксанта и о правительстве заодно, — проговорил Бинк.

— Да, но ты зато знаешь слишком много о нашем мире, если уж на то пошло, — спокойно возразил Хасбинбад, — как известно, люди, обладающие достаточным возрастом и опытом, быстро берут в свои руки контроль над ситуацией. Сейчас самое главное для всех — это выжить. Когда мы впервые вступили на землю Ксанта, я был твердо уверен, что перед нами Италия. Но когда какая-то горная птица запросто унесла в своих когтях одного из моих боевых слонов, то я понял, что тут что-то не так. Тогда я выслал вперед разведчиков, которые должны были прояснить обстановку. Они блестяще справились с поставленной задачей и добыли всю необходимую мне информацию. Очень скоро я убедился, что нам тоже нужно овладеть волшебством, которым мы должны сражаться против вашего волшебства. А потому то соглашение, которое мы заключили с Всадником, было не случайным, даже вынужденным. Это государство нравится мне намного больше Римской империи, поэтому я решил завоевать его и стать его одиннадцатым королем!

— Да, но в таком случае тебе придется еще разобраться с королем под номером пять! — возразил Бинк.

— Я как раз и собираюсь это сделать. Видишь, от моей армии больше ничего не осталось, но, заметь, от твоего волшебства тоже. Теперь нам нужно отойти и поговорить с тобой наедине, как мужчина с мужчиной — в нашей стране принято в таких случаях делать именно так. Как только я управлюсь тут со всеми делами, то сразу отправлюсь к моему резерву и без особых затруднений покорю Ксант — мне кажется, что в дальнейшем я не встречу на пути особого сопротивления. — И Хасбинбад стал медленно приближаться к Бинку, держа свой меч наготове.

Но тут в дело вмешалась Аймбри. Она шагнула вперед, чтобы защитить короля. Достаточно одного удара задней ногой, и...

— Нет, — раздался вдруг голос короля Бинка. — Это моя забота. Ведь я пользовался волшебными фокусами старины Хамфри. Пришло время выполнить еще одну мою задачу. Ты, кобылка, стой лучше в стороне!

И Бинк поднял меч, принимая вызов человека из Мандении.

— Складно говоришь, — равнодушно сказал Хасбинбад. Он лениво поднял меч, очевидно, не слишком высоко ценя своего противника. К тому же он был превосходно экипирован, на нем были латы, в то время как у Бинка не было ничего подобного, к тому же карфагенянин был твердо уверен в своем многолетнем опыте и испытанном оружии. Он был человеком войны, это была его работа, в то время как Бинк даже и королем-то был выбран недавно, не говоря уже о том, что о войне он не имел никакого понятия.