Он изучал ее лицо. Это была его Кенди. Он видел незначительные изменения. Несколько морщинок портили ее кожу в уголках глаз и рта. Скользнул взглядом ниже, и его член напрягся. У нее оказалась пышная грудь. Мягкие на вид холмики четко просматривались через тонкую ткань его майки.

- Тебе придется подойти и прикоснуться ко мне, - чуть хрипловатым голосом сказала она.

Хиро зарычал. Он хотел прикасаться к ней. И не осознанно почти прикоснулся ладонью к ее коже, под которой просвечивались ребра. Слишком бледная и мягкая, манящая. Кенди выгнулась ему навстречу, поощряя его. Он в нерешительности замер, внимательно вглядываясь в ее глаза.

- Ты хочешь моих прикосновений?

- Больше чем что-либо.

- Я зол.

- Знаю.

- Могу сделать тебе больно.

Кенди расслабилась, все глядя в его глаза.

- Лучше твоя ярость, чем равнодушие.

Он сжал руки в кулаки, оперевшись костяшками пальцев о дверь рядом с ее грудью. На дюйм ближе и коснулся бы ее тела. Она склонилась к нему и уперлась лбом в его грудь. А он просто стоял, ощущая ее теплое дыхание сквозь тонкую ткань своей рубашки. Она чувствовалась такой маленькой, но это не ново. Его Кенди всегда была маленькой, но свирепой. И он понял, что все это реально. Она была жива.

- Ты помнишь, что делала, когда проснулась, после того как тебя впервые привели в мою клетку?

- Я плакала, - прошептала она. - Я знала, что моя мать умерла: Кристофер забрал ее у меня. Он запер меня в холодной клетке, из которой никогда не выпустит. Я думала, что больше никогда его не увижу.

Хиро прижался подбородком к ее макушке. Кенди идеально подходила ему, так было всегда.

- Ты чуть не оглушила меня своими рыданиями. - Он прижался к ней чуть ближе. - А потом ты посмотрела на меня, настороженно сидевшего в углу. - Он улыбнулся этим воспоминаниям. - Я думал, что ты закричишь или начнешь реветь еще громче, но ты замолчала. Просто поползла к моему коврику, прямо на меня. Я подумал, что ты собралась атаковать, и приготовился вырубить тебя, не причиняя вреда. Но вместо этого ты просто обняла меня. И прижалась так крепко.

Она слегка развернулась, прижимаясь лицом к его груди.

- И ты позволил мне это. Уложил на коврик и лег рядом. Мне было холодно, а ты оказался таким горячим.

- Ты нужна мне.

- Я всегда нуждалась и буду нуждаться в тебе.

Он оттолкнулся костяшками пальцев от дверей и разжал кулаки. Нерешительно положил ладони на ее талию. Ощущать обнаженной кожей его прикосновения оказалось так замечательно.

- Ты была моей единственной слабостью, - признался он.

- Я не хотела этого. Ты всегда был моей силой.

Хиро крепче сжал руками ее талию и слегка отстранился, так что их тела уже не прижимались друг к другу. И посмотрел на нее.

- Я приподниму тебя, чтобы ослабить давление ремней. И сниму их. Не делай так снова. Ты когда-нибудь начнешь меня слушаться? Никто не хочет быть пристегнутым к стене.

- Я буду делать это снова и снова, до тех пор, пока ты не перестанешь избегать меня.

- Что же мне с тобой делать? - Она заставляла его чувствовать так много всего и сразу. Не только разочарование, раздражение и боль. Удовольствие, жар, потребность находится рядом с ней и оберегать.

- Все, что ты захочешь. - Она сморгнула слезы. - Я всегда была твоей, и ничто этого не изменит.

Хиро приподнял ее, и ярость вспыхнула в нем с новой силой. Он зарычал. Кенди не испугалась его внезапной вспышки. Как-будто знала, что ей нечего опасаться.

- Ты так мало весишь. - Это приводило его в бешенство. Она ощущалась настолько хрупкой. Он приподнял ее повыше, одной рукой обнимая за талию. Другой рукой потянул за жесткий ремень, стараясь освободить ее запястья. На коже ее израненного запястья он увидел красные следы, которые, вероятнее всего, потом превратятся в синяки.

- Глупая женщина, - прорычал он. Затем освободив и подняв ее на руки, понес к кровати. - Ты поранилась.

Кенди освободила руки из его захвата прежде, чем он успел положить ее на постель. А затем Хиро вздрогнул: Кенди быстро обернула ноги вокруг его талии, обняла руками за шею и крепко прижалась к нему.

Он склонился к ней и уткнулся носом в ее горло. Вдохнул. Аромат, чуть изменившийся, но все же хорошо знакомый, не осталось никаких сомнений - это его Кенди. Он просто стоял, удерживая ее и позволяя обнимать себя. И вспомнил тот момент, когда впервые заявил на нее свои права...

Дверь клетки открылась, и один из техников толкнул Кенди внутрь. Она споткнулась и едва не упала, 927 вскочил на ноги и зарычал на техника. По щекам Кенди катились слезы, и он мог уловить кислый запах ее боли. И свежий запах крови. Ее крови.

Он зарычал громче и с гневом посмотрел на техника. Мужчина фыркнул, доставая оружие и удерживая 927 от нападения.

- Это не я причинил ей боль. Если хочешь кого-то убить, виноват доктор С. - И хлопнул дверью.

927 подошел к Кенди и обнял ее за талию. Затем поднял на руки и отнес к своему коврику. Уселся сам и посадил ее к себе на колени. Принюхался, стараясь найти источник ее боли. Это не заняло много времени. Задрал рукава на ее рубашке обнажая руки. С одной стороны на запястье была бинтовая повязка, пропитавшаяся кровью.

- Что доктор С. сделал с тобой?

Она взглянула на него полными слез глазами:

- Он взял у меня кровь, потому что думает, что я не его дочь. Собирается сравнить мою кровь со своей, чтобы узнать его ли я крови. А еще он говорил ужасные вещи о моей мамочке.

Он увидел только начавшиеся формироваться синяки на ее запястье и предплечье.

- Ты боролась?

- Он такой грубый, и от иглы было больно. - Она шмыгнула носом. - Он сказал, что я возможно ублюдок, не его дочь. Это значит, что у меня нет родителей, ведь он убил мою мамочку.

Она такая маленькая и безобидная. Его взбесила жестокость доктора, но он запер ее в клетке с ним.

- Не имеет значения, его ты крови или нет. У меня тоже нет родителей. Они называют меня ублюдком. - Он нежно стер с ее личика слезы. - Но я от этого не плачу.

- Ты никогда не плачешь. - Она уткнулась лицом в его грудь и обняла руками за талию - Что если я ублюдок? Я никому не принадлежу.

Он уперся подбородком в ее макушку и крепче прижал к себе.

- Ты принадлежишь мне. Он поселил нас вместе. Я бы кричал от боли, если они заберут тебя и не вернут.

Она успокоилась и посмотрела на него.

- Правда?

Он кивнул:

- Да. Не плачь, Кенди. Я о тебе позабочусь.

- Он сказал мне дату. Сегодня мой день рождения. - Слезы снова хлынули из ее глаз и потекли по щекам. - Моя мама пригласила всех моих друзей на вечеринку. Как ты думаешь они ищут меня?

- Я не знаю. - Он снова нежно стер слезы с ее личика, на котором отражалось так много ненавистной боли. Он не знал, что такое друзья или вечеринка, и для него это не имело значения. - Ты не одна. Я здесь.

- У нас нет торта, а моя мама обещала купить мне куклу.

Он не знал, что это за вещи.

- Скоро принесут еду, и ты можешь съесть все.

- Мне нельзя много есть. Я заболею. И не хочу, чтобы ты остался голодным.

- Я не против, будь это для тебя безвредно. - Он убрал волосы с ее лица, внимательно разглядывая. Она росла рядом с ним с тех пор, как они поселили ее в его клетку. Он заботился о ней, и если они ее заберут, то он рехнется от боли. - Мы будем веселиться. - У него появилась идея. - Это твой день рождения. Спой для меня. Тебе нравиться. Я постараюсь запомнить слова и подпевать тебе. Давай веселиться.

Его улыбка согрела ее изнутри.

- Ты сделаешь это для меня? - Она посмотрела на видеокамеру, а потом обратно на него. - Они смотрят. Ты же не хотел, чтобы они видели.

- Меня это не волнует, пусть знают, я хочу, чтобы ты была счастлива.

- Ты не ублюдок, 927. Ты принадлежишь мне.

Он усмехнулся:

- Все правильно, Кенди. Есть только мы. Все хорошо. Не показывай им свою слабину.