336

ЦИЦЕРОН собных к преобразованиям космоса с целью решения глобальных проблем. Для освоения космоса необходимо вмешательство в эволюцию вида homo sapiens, совершенствование биологической природы человека путем естественного и искусственного отбора. Соч.: Собр. соч., т. 1—4. М, 1951—64; Избр. труды. М., 1962; Промышленное освоение космоса. М, 1989; Очерки о Вселенной. М., 1992. Лит.: Космодемьянский А. А. Константин Эдуардович Циолковский. М., 1976; Чижевский А. Л. На берегу Вселенной. Годы дружбы с Циолковским (воспоминания). М., 1995; Казютинский В. В. Космическая философия К. Э. Циолковского.— В кн.: Философия русского космизма. М., 1996, с. 108-32. Архив: РАН, ф. 555. В. В. Казютинский ЦИЦЕРОН (Cicero) Марк Туллий (106—43 до н. э.) - римский государственный деятель, оратор и писатель, впервые сделавший латинский язык полноправным средством выражения философских идей. Не будучи оригинальным мыслителем, основателем философской школы или создателем собственной философской системы, Цицерон стремился к тому, чтобы создать на родном языке философскую прозу, способную ввести римскую читающую публику в курс последних достижений греческой философской мысли, дать материал для серьезного чтения и самообразования. В 19—20 вв. Цицерон интересовал историков философии в основном как источник сведений о послеаристотелевской философии, огромное большинство текстов которой было утрачено. Цицерон долгие годы занимался под руководством последнего схоларха афинской Академии Филона из Ларисы, слушал его ученика, а затем философского противника Антиоха Аскалонского, посещал лекции современных ему стоиков и эпикурейцев. Ему были хорошо знакомы учения корифеев Средней Стой — Панэтия и Посидония, он читал и использовал как образцы диалоги Аристотеля, сочинения Крантора и Клитомаха, Зе- нона и Хрисиппа. При этом, однако, он не был вульгарным компилятором. Многочисленные попытки разрезать его тексты на куски, представляющие собой буквальные переводы из того или иного греческого автора, попытки «восстановления» т. о. гипотетических греческих трактатов оказывались в большинстве своем неубедительными. Чужие мысли и даже дословные заимствования полностью интегрированы у Цицерона в собственный контекст. Цицерон начал свою литературную деятельность с сочинений, обозначаемых обычно как «риторические», т. е. относящиеся к теории красноречия. Однако уже юношеское сочинение «О нахождении» и затем написанный в 55 большой диалог «Об ораторе» посвящены не только техническим вопросам риторики. Цицерон считал нужным принять участие в древнем споре риторики и философии, где соперничающие стороны были представлены еще и Сократом, и Платоном. Нужно ли быть философом, т. е. выработать и последовательно применять общие принципы, к которым может быть возведен каждый конкретный случай, чтобы быть хорошим защитником в суде, хорошим советчиком в Сенате, хорошим оратором перед Народным собранием — в общем полезным деятелем в государстве? И что такое в сущности государство? Эмпирическая данность, сложившаяся исторически под влиянием разнородных и случайных обстоятельств и управляемая случаем и произволом, или форма проявления общих и незыблемых принципов права и справедливости, при нарушении которых наличная реальность может называться государством лишь «омонимически», как сказал бы Аристотель? В сочинениях конца 50-х гг., «О государстве» и «О законах», сохранившихся не полностью, он рассуждает именно «о наилучшем государстве и наилучшем гражданине». Следуя за По- либием, уже за век до него осмыслившим впечатляющий римский государственный опыт в категориях греческой политической мысли, и стоиком Панэтием, Цицерон видит в Римской республике времен ее расцвета ту «смешанную политию», в которой свободное волеизъявление народа и его подлинное участие в государственных делах оптимально сочетаются с необходимым руководством со стороны разумнейших и достойнейших. Тем самым избегаются недостатки, присущие основным выделявшимся греками типам государственного устройства: монархии, аристократии и демократии; ведь они «неустойчивы», ибо все время угрожают выродиться соответственно в тиранию, олигархию и охлократию. Расцвет литературной деятельности Цицерона приходится на время владычества Цезаря (46—44). В этот недолгий промежуток, на который падает кроме других общественных и семейных потрясений внезапная смерть его любимой дочери Туллии, и была осуществлена впечатляющая программа философского просвещения. В центре тогдашних философских дискуссий стоял вопрос о природе и статусе знания, часто формулировавшийся как вопрос о «критерии истины»: существуют ли в нашем восприятии либо мышлении какие-либо признаки, гарантирующие достоверность конкретного акта познания? Может ли, следовательно, знание о чем бы то ни было быть окончательным? В соответствии с учением Новой Академии, последователем которой Цицерон себя всегда признавал, и в противоположность стоикам он отвечал на этот вопрос отрицательно. Однако этот т. н. скептицизм не означает отказа от познавательной деятельности. Филон разрабатывал категорию «убедительного», или «правдоподобного», как ориентир не только в повседневной жизни (как применяли ее его предшественники), но и в научном познании. Вероятно, он основывался при этом на опыте Перипатетической школы. В работе «О пределах добра и зла», посвященной теоретическому обоснованию этики, Цицерон последовательно опровергает учения основных школ о высшем благе (удовольствии — у эпикурейцев, добродетели — у стоиков), оставаясь при скептическом воззрении, согласно которому окончательное теоретическое обоснование высшего блага невозможно. Однако в области практической морали определяющим для Цицерона является понятие природы: «кто следует природе, тот не ошибается». Это, как и толкование понятий добродетели и долга, сближает его как моралиста со стоиками, что в особенности видно в его последнем сочинении «Об обязанностях». Однако признание стоической морали не примиряет его со стоической верой в традиционных богов, с их фатализмом и связанной с этим верой в ведовство. Трактаты «О природе богов», «О ведовстве» и «О судьбе» посвящены язвительному и остроумному разоблачению суеверий и обоснованию чисто философской религии, а также человеческой ответственности за свои поступки. Наиболее совершенными с литературной точки зрения являются «Тускуланские беседы» в 5 книгах и два маленьких трактата: «О старости» и «О дружбе», говорящие о том, как истинная философия, т. е. стремление к мудрости и нравственному совершенствованию, обогащает основу повседневного существования — дружбу и смягчает и наполняет смыслом неизбежные тяготы всякой жизни: старость, боль, смерть близких и ожидание собственной. До нас не дошли его «протрептический» («обращающий

337

ЦИЦЕРОН к философии») трактат «Гортензий» (знаменитый благодаря высокой оценке со стороны бл. Августина) и «Утешение», обращенное к самому себе (впервые в истории жанра) в связи со смертью дочери Туллии. Для всех последующих эпох Цицерон так или иначе оставался представителем гуманизма — само это слово восходит к его излюбленному понятию humanitas. Соч.: Cicero in 28 vol. Cambr., 1981—89 (Loeb Classical Library); почти все философские трактаты с параллельным французским текстом, вступительными статьями и комментариями имеются в изданиях «Les belles lettres». Филологически надежные издания с подробным критическим аппаратом предоставляет Bibliotheca Teub- neriana; в рус. пер.: Диалоги, 2-е изд. М., 1994 («О государстве», «О законах»); О старости, О дружбе, Об обязанностях, 2-е изд. М., 1993; Три трактата об ораторском искусстве, 2-е изд. М., 1994; Философские трактаты. М, 1995 («О природе богов», «О дивинации», «О судьбе»); Опровержение эпикуреизма. Кн. 1, 2 произведения «О высшем благе и крайнем зле». Казань, 1889; Избр. соч. М., 1975 («Тускуланские беседы» и др.); О пределах блага и зла. Парадоксы стоиков. М., 2000. Лит.: Покровский М. М. Лекции по Цицерону. М., 1914; Буасье Г. Цицерон и его друзья. М., 1914; Утченко С. Л. Цицерон и его время. М., 1972; Грималь Я. Цицерон. М., 1996; Philippson, Tullius, RE, 2 Reihe, 13 Hbbd, 6/2, col. 1104—1191; HirzelR. Untersuchungen zu philosophischen Schriften Ciceros, Bd. I—III. Lpz., 1877; Zielinski Th. Cicero im W&ndel der Jahrhunderte, 1914; Hunt H. The humanism of Cicero. Melbourne, 1954; Fortenbaugh W. W., SteitmetzP. (ed.). Cicero's Knowledge of the Peripatos. New Brunswick, 1989; Powell J. G F. (ed.). Cicero the Philosophen Twelve Papers Edited and Introduced. Oxf., 1995. M. M. Сокольская