Удовлетворенный ответом уткнулся в ложбинку между грудями и стал исследовать ее губами и кончиком языка. Мое теплое дыхание, скользившее по коже, поднимало в Эбби жгучие волны возбуждения.

Вот к ласкам подключились и руки. Сминая и лаская, с груди они скользнули на стройную талию, обхватили соблазнительные бедра и круговыми движениями спустились к ступням. Прихватив их руками, заставил ее обнять мою талию своим ножками.

Она, положив свои ладошки мне на плечи, вдруг откинула голову назад, словно дозволяя и открывая себя для решительных действий.

От влажного и жаркого прикосновения моего языка, кружившего вокруг пупка, у нее перехватило дыхание. По мышцам ее плоского живота пробежал огонь наслаждения. И я, не задумываясь, приник к ее желанному треугольнику тонких вьющихся волос, и ее ноги задрожали.

— Тише, девочка, все хорошо! — шептал я, продолжая ласкать ее руками.

Из ее груди вырвался тихий, протяжны стон, когда язык, проникнув в глубь желанного бутона жены, коснулся главной точки ее мироздания, задевая ее гладкие лепестки.

Она попыталась оттолкнуть, но я не позволил, сильнее сжав и настойчивей ускоряя темп своим языком.

И вот сквозь ее всхлипы наслаждения, ее тоненькие пальчики прошлись по голове, царапая гладкую поверхность и вызывая дрожь в моем теле. Перехватил их, заведя ей за голову.

— Не делай, так проказница! — попросил ее я, между поцелуями- иначе, все закончиться намного раньше! От страсти прикусил ее нижнюю губу, следом же зализав пораненную кожу.

— Какая же ты сладкая! — попробовав ее на вкус, сказал я.

— Питер, пожалуйста…

Но я не торопился. Был нежен, настойчив, страстен. Я хотел добиться того, чтоб она извивалась от наслаждения.

Но вот скинув брюки, коснулся своей, твердой плотью ее лоно. Ладони скользили по ее животу, бедрам, между раздвинутых ног…

— Расслабься малышка, будет больно! — шепнул я ей на ушко, сделав первое движение.

Ее первый болевой всхлип, поглотил жадно. Но вот ее тело расслабилось, принимая меня и требуя продолжить начатое.

— Не останавливайся, прошу! — робко попросила она, поднимая на меня свои затуманенные страстью глаза.

— Ни когда! — полухрипя отвечаю ей.

И на пике, яростно проревел:

— Моя! Теперь ты только моя! Скажи мне это! — требовал я, не отпуская, подчиняя.

И она ответила:

— Только твоя!

Но это было полчаса назад, а сейчас она, сидя в трэйсе, была тиха и замкнута. Хотелось спросить 'Что происходит?', но рядом сидел Кар, поэтому от с силой сжав руль, ехал по направлению к центру.

ЭББИ

Стыдно! Как же мне было стыдно, когда горела, желала, ведь так не должно быть, или…

Сама себя, ненавидя, пыталась возражать, когда Питер бережно помог принять мне душ, так же бережно обтерев, отнес обратно на кровать, и страстно поцеловав в губы со словами 'Жду тебя внизу!' ушел, оставив меня одну.

— Неужели ему не понравилось? — сама себе задала я вопрос.

От копания в самой себе, пришла к неутешительным выводам.

И как же дальше себя вести с Питером, если до этого я точно знала какие у нас отношения, то теперь…

Подойдя к шкафу и кинув мельком взгляд на кровать, где алело красное пятно на шелковых простынях, зажмурила глаза, память сама подкидывала совсем недавно безумную страсть, в котором горела я, а Питер?

Разозлившись и подбежав к кровати, сорвала одним движением руки с силой злосчастную простынь. Скомкав ее в руках, отнесла в ванную, там включив душ, с остервенением пыталась смыть свой недавний позор.

— Эбби, что ты делаешь? — спросил тихонько Дух появившись за моей спиной.

От неожиданности вздрогнула, а за тем развернувшись к нему в пол оборота, крикнула:

— Убирайся! Видеть тебя не хочу!

И с прижатой к груди сырой простыни осела, на пол, позорно разревевшись.

— Эбби! — попытался протянуть ко мне свою руку Дух. Оттолкнула.

— Уходи! Оставь меня, слышишь!? — сквозь всхлипы, кричала я.

Когда моя истерика сошла на нет, встав и выйдя из кабинки прихватив с собой сырую простынь, то обнаружила, что Духа и след простыл.

— Так, лучше! — уверяла я сама себя. Повесив мокрую ткань на дверцу кабинки, шаркая ногами, поплелась к шкафу.

Нацепив на себя первое попавшееся, спустилась вниз, где завтракали уже все члены семьи.

Тихо пройдя к своему месту, села. Так же молча наложив себе фруктового пюре, приступила к еде. Только вот вкуса ни сока, ни фруктового пюре я абсолютно не чувствовала.

Кар задавал какие-то вопросы, я сухо на них отвечала. На Питера старалась не смотреть, было противно и стыдно за себя.

Когда у выхода Питер попытался меня остановить, то помешал Кар, который подхватив меня под локоток, усадил в трэйс, наглым образом расположившись рядышком.

Всю дорогу до военного центра, молча смотрела в окно, ощущая на себе взгляд Питера, который бросал его в зеркало заднего вида.

Он, наверное, ненавидит меня, думает, связался с глупой наивной дурочкой и чтобы хоть как-то отрешиться от всех проблем, закрыла глаза, закимарила.

По прибытию не дождавшись, когда Питер откроет мне двери, сама быстро выскочила из машины. По удивленному лицу Кара и злому Питеру поняла, что разговора мне не избежать. Миновав огромный холл и поднявшись вверх на стеклянных лифтах, мы очутились в небольшом зале, где уже согласно выдаваемым номерам, комиссию проходили мои соотечественники.

Мы же, пройдя мимо стойки, где раздавались номера, прошли в сторону огромных дверей. Миновав всех присутствующих литхов. И что удивительно они все завидев моего мужа приклонялись приветствуя.

И я не выдержала, подергав за рукав Кара, спросила:

— Кар, почему они все кланяются? И почему мы не стали брать номерок?

— Эбби, успокойся, мой отец важный человек в этом военном центре, его уважают, поэтому и приветствуют, а номер ему не нужен, мы вне очереди пройдем! — взяв мою ладошку, разъяснил Кар, мило, улыбаясь.

И тут где-то в конце зала послышался женский противный визг.

— Эй, а почему они без очереди?

Питер слегка притормозил, взглядом пытаясь уловить источник звука. И вот девица сама себя вновь выдает.

— Да, что ты меня дергаешь? Прекрати, где это видано, прет вне очереди!

— Эйна прекрати сейчас же! — синея, ответил слегка полноватый литх.

Питер, плавно подойдя к возмущающимся, ответил:

— Не ожидал от вас, Жат Пир! На ночную вахту заступаете сегодня же и впредь будьте любезны следите за своей супругой, а то не ровен час попадет под статью!

Девица же хотела что-то сказать, но Жат прикрыв ей рот ладонью, слегка трясясь, ответил:

— Слушаюсь капитан, учту и приму меры!

Девица же пыхтя и краснея осознав свою оплошность тут же попыталась исправиться:

— Простите достопочтенный, я еще много не знаю на вашей планете, поэтому приношу свои извинения!

— принимаю их! — ответил Питер разворачиваясь вновь и идя к огромной двери.

И тут та, что нагрубила, кричит:

— А я тебя знаю, ты меня не помнишь?

Подбегает ко мне и трясет меня за руку.

Присмотрелась и да точно, я ее на корабле тогда встретила, там еще добрая девушка Вира была, но вот она мне ни капельки не понравилась, но ответила я другое:

— Да-да, помню! Извините мне пора, муж ждет!

И быстро догнав Питера, схватила его за руку, уж больно мне ни хотелось вести с этой особой беседу.

Миновав такие огромные двери, мы вошли в небольшое помещение, где навстречу нам вышли три огромных литха.

Питер поклонился и поприветствовал каждого, последовав его примеру, поздоровалась и я с Каром.

— госпожа Эбби, пройдите пожалуйста в кабину! — сказал один из этих литхов, махнув в сторону синей почти прозрачной камеры.

Переведя взволнованный взгляд на Питера, и получив одобрения, прошла в нее. Минут пять, находясь там, мужчины что-то делали, занося данные в компьютер.

И когда наконец-то меня из нее выпустили, заметила широко улыбающегося Питера.