14
Злонамеренно злея в России всё зло
" что за краса в ночи благоуханной…"
Злонамеренно злея в России всё зло,
евроянки лелеют без русских просторы,
но не ведают то, что над ними взошло
желто — черное солнце грозы и раздора,
где уже колосят генотипы войны
без культур и без памяти чьей — то страны.
Хорохорятся этносы чудных прибалтов,
Украины и Грузии слышатся гвалты,
а в Россию течет иностранцев поток
словно грязных помоев речной водосток.
И уже закипает без этносов мир,
и встает, как чума, бескультурья Сатир,
в генетических войнах рождается страх,
и Земля превращается млечностью в прах.
15
Зардел березняк в ало-синем закате
" сияет вера мне твоя…"
Зардел березняк в ало-синем закате,
на травы ложилась прохлада Земли,
и в сумрачно — мрачном, но звездном наряде,
гулять по низинам туманы пошли.
Душа остывает, но Дух окрыляет,
нет пагубы в сети чудесной небес,
и движутся Судьбы к предвечности Рая,
как шорохи сна в околдованный лес.
А где — то погибли все гейзеры разом,
и снова являются жертвы Земли, —
как нам охватить всё величие глазом,
где Истина — Бон, чьи объятия дли.
Не в этой ли Космоса бели явленье, —
есть чудо, и правда, и смысл, и спасенье?
16
Под чтение Псалтыри
" этой ночи кроткое сиянье…"
Под чтение Псалтыри
Земля не спит, а Пасху дверит,
коль Бог Земле опять поверит, —
Она есть Центр из вечной Были,
где оживает и порок,
и счастье смотрится как Рок.
А счастья теплятся плоды, —
никто не хочет сам беды,
и только жизнь — водоворот,
скрепляет новый поворот.
И вот уже движенье мук
даёт уверенность. И звук
в отдельной тверди бытия,
кружит как логика своя.
17
Чёрные тучи шлеёю шерстятся
" любуясь дивною картиной…"
Чёрные тучи шлеёю шерстятся,
гонит их ветер Судьбы,
прошлые годы во мне серебрятся, —
слышу призывы трубы
той, что к свершениям нового гонит
или в объятиях старого тонет, —
знаю чудесного в логике нет,
но чудеса Духа вечного Свет,
он высветляет из терний мечты, —
прах тех надежд, что безлико пусты.
Звень серебристая тонет в лесах, —
слышишь мелодию в наших сердцах? —
В этом таинственном мире движений
страсти проживших уже поколений.
18
Стоял закат в объятьях изумрудных
" и беззакатный день прекрасный…"
Стоял закат в объятьях изумрудных,
жизнь колесила многотрудно,
но отдыхала, присмирев,
заката, чувствуя распев.
Вода алела и слезилась,
и в тихой песне разносилась
испепеленная зарница
как вздох на изможденных лицах.
Мгновенье. Тишь. Вода не спит, —
сама с собою говорит,
и обозленная молва
уносит в небыль все слова,
что нас так ярили, язвили,
а мы по жизни зло забыли.
19
Хоронят Бога по оградам
" Над цветом липы пчёл гудящий рой…"
Хоронят Бога по оградам,
по буеракам, пажитям, лесам
и замечают, нету сада
в душе своей. Один бедлам,
хотя и люди хороши,
но нет в них совести души.
И поколения, сменяясь
в завесе огненных всех битв,
не понимают, удивляясь,
зачем нужны часы молитв.
В гомеостазисе из бдений
жизнь обретает смысла дни,
и ритм души стихосложений
укажет нам, где ждут они.
20
Когда в июле жарит жаром
" Побегу я в наш садик тенистый…"
Когда в июле жарит жаром
в жёлто полуденном сиянье,
леса карминовым отваром
усиливают обонянье
грядущей тьмы и бархата небес,
коль даже там таится бес.
Хотя последние трепещут,
но нам ведь явлена свобода
и потому в пределах небосвода
есть путь в единственности вещий, —
в нём Промысел, — коловращений колесо
событий жизни к чуду понесло.
Свобода, Промысел как ять, —
не обойти, не обогнать.
21
Небоскребы души вырастают
" там любви восторг и муки…"
Небоскребы души вырастают
в зеркалах олунённой сном заводи,
мысли жизни страницы листают
словно блики хрустальной наледи,
что по осени в холоде зреют
и от прошлого сатанеют.
В мирозданиях прожитых жизней
как найти мне судьбину твою,
мир живёт в вечно явленной тризне,
там сквозь силы вдруг радость куёт.
Но в сердечности трепета слова
и Судьба и твоя, и моя
в бесконечности встретятся снова
словно вечный напев соловья.
