Миннесота Норт Старз обменяла своего лучшего, пусть и травмированного игрока в Квебек.

Условия сделки не разгласили, но донельзя Обю лично созвал пресс конференцию и объявил что: «Сегодня, пятого января 1991 года, Квебек Нордикс вступает в новую для себя эру. Мы только что получили лучшего игрока мира и в следующем сезоне будем уже совсем другой командой».

Отдельно генеральный менеджер Квебека отметил что он очень сильно надеется на то что в следующем сезоне Квебек получит на драфте игрока который вместе с Семеновым составит основу для команды на долгие, долгие годы.

Никому не нужно было объяснять кого Обю имел в виду говоря это. Эрик Линдрос, которого так и называли, канадским Александром Семеновым, разрывал всех в юниорской лиге и готовился выйти на драфт.

Их возможный дуэт с Семеновым представлялся даже более сильным чем связка последнего с Модано. Эрик котировался куда выше Эрика.

Правда практически сразу после пресс конференции настроение у Обю сменилось с великолепного на ужасное.

Ему сообщили о резком ухудшении самочувствия Семенова.

Примерно в тоже самое время когда Марсель Обю давал свою пресс конференцию у Александра Семенова резко подскочила температура и он потерял сознание.

Вскоре выяснилась и причина.

Скомпрометированное после травмы и последующего лечения лёгкое стало слабым звеном и подверглось «атаке» собственной микрофлоры организма «взбесившейся» после перелёта.

Итогом этой атаки стала пневмония, которая к тому же вызвала еще и очень серьезное осложнение, абсцесс легкого.

В конечном итоге Семенов всё-таки пошёл на поправку, но абсцесс пришлось удалять хирургически.

И это не просто рушило все прогнозы по срокам восстановления молодого игрока, но вообще ставило под сомнение возможность его возвращения на самый высокий уровень.

Евгений Иванович Чазов оказался абсолютно прав, предупреждая об опасности транспортировки Семенова. Всё получилось именно так как он говорил.

Но кого волнуют слова каких-то там перестраховщиков когда речь идет о по настоящему больших деньгах?

Первого марта меня наконец-то выписали. Два месяца я провёл на больничной койке в университетском госпитале Фэйрвью. Пневмония дала осложнение не только на лёгкие, но и на сердце.

Впрочем, по сравнению с абсцессом и последующей резекцией части лёгкого последнее было не так серьезно и в итоге моей сердечно-сосудистой системе удалось избежать каких-либо последствий. И на том спасибо, как говорится.

У меня и без этого проблем хватает.

Так хреново я себя не чувствовал никогда. Одышка, слабость, боль, бессонница и прочие малоприятные вещи. Такое ощущение что у мне как минимум лет семьдесят, а то и больше!

Ни о каком скорейшем возвращении на лёд и речи не было. Впереди меня ждала долгая реабилитация и дебютировать в новой команде я мог в лучшем случае в следующем сезоне.

И не было никаких гарантий что я вернусь на тот же уровень что был у меня до всей этой истории. Скорее Квебек увидит совсем другого Александра Семенова.

ЧТо безмерно обидно, если в этой ситуации вообще применимо столь обычное слово как обида.

Я же был очень хорошо готов ко второй части регулярного сезона! Да дела у моей теперь уже бывшей команды складывались прекрасно. Мы зашли бы очень далеко в плей-офф и точно были бы главными фаворитами кубка Стэнли.

Но мистер Грин разом всё перечеркнул.

Да, во всём произошедшем я винил в основном Неда Грина. Это его действия спровоцировали череду событий которые превратили меня в развалину.

Именно он принял решение во что б это ни стало обменять меня в Квебек и именно он настоял на том чтобы меня сразу после операции перевезли в Миннеаполис. Хотя в Москве и были люди которые считали что моя транспортировка опасна. Но нет, деньги мистера Грина оказались убедительнее.

Марсель Обю, генеральный менеджер и совладелец Квебека тоже виноват, это же он настоял на мед. осмотре в США, тот что провели в Москве его не устроил.

В общем, как по мне именно эти два человека и были главными виновниками того что я сейчас еле ходячая развалина.

Притом против самого обмена в Квебек я ничего против не имел и когда мне сообщили о нём, а это произошло перед медосмотром, которые устроили американцы и канадцы, я дал своё согласие, хотя оно и не требовалось, на самом деле.

Само собой играть за Квебек не было мечтой всей моей жизни. ПРи прочих равных это одна из последних команд на которую я посмотрел бы. И уж точно не стал бы подписываться с Нордикс на правах свободного агента.

Но то Квебек Нордикс. А колорадо Эваланш это совсем другое дело! Переезд этой команды дело неизбежное и появление в её составе двух суперзвезд ничего бы не решило.

Почему двух, а не одной? Это, на самом деле, очевидно, если вспомнить об Эрике Линдросе.

Он как раз в следующем году выходит на драфт, это уже официально. И Квебек будет иметь первый номер.

Я доподлинно не знаю что изначально послужило причиной отказа Линдроса играть за Нордикс, но вполне возможно что отсутствие кубковых перспектив сыграло в этом очень большую роль. Денег ему, и очень много, платить были готовы.

Со мной в составе Нордикс, пусть даже и без Сакика, Нордикс эти кубковые перспективы получали.

Так что вполне возможно что в этот раз Эрик бы согласился и Квебек получил бы чуть ли не сильнейшую пару центров в НХЛ.

Другое дело что это всё равно не уберегло бы команду от смены прописки. В НХЛ грядут перемены и канадские команды из-за экономических причин очень скоро станут неконкурентными по сравнению со своими американскими коллегами. То что пятьдесят лет клубы из Канады не выигрывали кубок Стэнли это всё-таки закономерность вызванная как раз-таки экономикой. Последним канадским клубом выигравшим кубок Стэнли в «оригинальной истории» НХЛ был Монреаль образца сезона 1992–1993 года. После него сплошное доминирование американских команд, канадцы в финалах появлялись только эпизодически и всегда проигрывали.

В общем, возвращаясь к моей ситуации, а был не против перехода в Квебек, который через несколько лет станет Колорадо.

Но был я не против буквально пару дней, потом началось пневмония и мне резко стало не до хоккея.

То что всё очень хреново я понял практически сразу после того как смог внятно мыслить. Это произошло где-то через месяц после начала пневмонии, которая протекала очень тяжело.

И чуть-ли не первым делом после того как мне стало лучше я потребовал к себе мистера Харпера, отца Бекки.

Которая, к слову сказать буквально не отходила от меня в больнице, можно сказать что она стала для неё вторым домом.

– Привет Алекс, – поздоровался со мной Харпер когда вошёл, – рад что тебе лучше. Мы все очень за тебя волновались.

– Спасибо, – ответил я достаточно слабым и тихим голосом, – мне нужна ваша помощь.

– Конечно, всё что угодно.

– Я хочу засудить и Грина и Обю. Я считаю что из-за них я оказался в этом дерьме. Не трогали бы они меня и дали бы хоть чуть-чуть восстановится в Москве я бы уже через месяц мог приступить к тренировкам. А в результате я лежу здесь и не понимаю смогу ли вообще выйти на лёд.

– Алекс, ты же понимаешь что если ты подашь в суд на Марселя Обю то перечеркнешь себе возможность играть за его команду? Никто не станет с тобой переподписывать контракт. Да и судиться с Грином тоже идея так себе.

– Почему? – насчёт Обю, Харпер, пожалуй, прав.

– Корпоративная солидарность. Ты можешь быть тысячу раз правым, как в этом случае, но твоя правота не помешает владельцам клубов НХЛ сделать тебя персоной нон-грата. Тем более если ты не вернешься на тот уровень что был у тебя до всей этой истории. Этот суд может закрыть тебе дорогу в НХЛ. Ты, безусловно имеешь очень хорошие шансы выиграть его. Но ты готов обменять деньги на карьеру?

– Вы отговариваете меня подавать на них в суд, несмотря на то что в случае победы как мой адвокат получите очень хорошую комиссию?