... Джон посмотрел на Марго, стоящую подле него. Она держала его под руку и следила за танцующими парами. Он тихонько позвал: «Марго».

Она быстро взглянула на него снизу вверх, на ее губах мелькнула легкая улыбка.

От этого взгляда у Джона потеплело внутри. Он спросил:

– Можете оставить за мной следующий танец?

– Ну-у... Знаете, вы так хорошо танцуете! Мне, конечно, нравится, когда вы отказываете другим женщинам, но, право, мне их жаль: вы действительно превосходный танцор.

– Просто вас легко вести, не со всеми так.

– У них было мало практики.

Джон заключил ее в объятия, с удовольствием отметив звук, который вырвался у нее из груди. Тут же у него вылетело из головы все, что он собирался сказать. Он хотел одного: поцеловать ее. Он держал ее так близко, обнимая рукой за талию, а она касалась его плеча и преданно смотрела в глаза. Тогда он склонился и поцеловал ее в губы.

Они очнулись от свиста, одобрительных хлопков и возгласов. Мужчины кричали: «Браво! Бис!» – а женщины: «Я следующая!»

Марго ничего не замечала, а Джон, с довольной физиономией, покачивал головой, оглядывая рукоплещущую толпу.

Потом он увлек Марго в гущу танцующих и снова посмотрел ей в глаза. Она была ошеломлена. Он снова сделал с ней это! Джон спросил:

– Все в порядке?

– Да, только голова кружится.

– Это от возбуждения, – самодовольно заявил он, всем видом показывая, что не сомневается: источник этого возбуждения – он.

Раз это волшебство он именует просто возбуждением, то вот ему:

– Хорошо еще, что я возбуждена, а то как бы стерпела ваши грехи?

– Грехи?

– Пассия. – Одного имени было достаточно, чтобы ее поняли.

Джон расхохотался, и Марго обнаружила, что он тоже может смеяться грубым горловым смехом, как Клинт. Важное качество для мужчины. Физиономия Джона так и светилась самодовольством.

Неожиданно он предложил:

– Если вы еще не нашли себе пару, я предлагаю вам разделить мое ложе.

– Как вы добры! Но мне есть где спать.

– И где же?

– Нас четверо в мансарде. Будет холодно, так что я уже побеспокоилась насчет одеял.

– Неужели четверо? – не унимался он.

– А почему это вас так интересует?

– Те три женщины храпят, – убежденно заявил Джон.

– А вы нет?

– Никогда не замечал, так что вам представляется возможность провести небольшое исследование.

– У моего отца великолепный храп. Мама частенько говорила – особенно когда после шумных сборищ у нас оставались ночевать гости, – что он храпит ровно настолько, насколько это нужно.

– Каких сборищ?

– Разных. С родней, с друзьями, просто знакомыми. Папа по уши ушел в политику, поэтому у нас кто только не собирается.

– Ваши... друзья?

– Ну конечно.

– Они приходят и остаются ночевать?

– Ага.

– И?..

– И некоторые вовсе не храпят. Думаю, это не совсем правильно. Мужчина должен храпеть время от времени, чтобы женщина не чувствовала себя одинокой.

– Разве она может почувствовать себя одинокой с мужчиной только потому, что он не храпит?

– А представьте, что она услышит какой-нибудь подозрительный шорох, испугается, станет прислушиваться. Но по дому будет мерными волнами плыть храп, успокаивать ее, тогда она поймет, что в безопасности. И если спящий рядом мужчина проснется и вскочит, она будет знать, что он почуял опасность, но он позаботится о своей подруге, и все будет хорошо.

– Откуда вы это знаете?

– Нам часто мама рассказывала про это и многое другое. А как иначе?

Джон размышлял, расставляя все по местам.

– Значит, мужчины приходят ночевать в ваш дом, чтобы вы могли узнать, как они храпят?

– Не я, а мои сестры, – объяснила Марго. – Когда у них серьезные намерения, они именно так и поступают.

– Ого! Значит, никто из вас не жил с мужчинами до свадьбы?

– По-видимому, нет.

– О! – Он сделал вывод: – Значит, только девушки?

– Прошу прощения?! – Марго бросила на него строгий взгляд.

– Я просто хотел узнать, не обделены ли ваши родители наследниками мужеского пола?

– Нет, не обделены. У меня пять братьев.

Он подумал, прежде чем спросить:

– А сестры во множественном числе?

– У меня их три.

– Понятно.

Марго продолжила:

– Мама всегда говорила, что хочет каждый год рожать по ребенку, но отец был против.

– Да, но ваш дом не такой...

– Я знаю... Родители не могли найти достаточно большой дом без всех этих огромных танцзалов – как здесь, – разных там гостиных, бильярдных и прочих. Да кроме того, такие дома стоят, как этот, на отшибе. А там, где мы жили, школа была в десяти минутах ходьбы от дома, так же как булочная, другие магазины и местная библиотека – словом, все необходимое. И у нас были отличные соседи.

– Как же вы все умещались?

– Братцев поселили на чердаке. Иногда оттуда доносился приглушенный смех или удары и крики, если они играли или дрались. Тогда отец шел наверх и разнимал их, когда дело доходило до слез.

– У нас такой же набитый народом дом в Огайо. Только он стоит на окраине маленького городка. И многие из детей даже не родственники. Брауны брали к себе и усыновляли многих детей, и сейчас с ними тоже живут шестеро дошкольного возраста. Помню, в моем детстве там было здорово. Я часто вспоминаю то место, те времена, когда мы жили там все вместе.

– Я считаю, это очень хорошо – брать приемных детей. Я хотела бы иметь большую семью, но совсем не обязательно самой рожать всех.

– Некоторые из нас приехали туда своим ходом, на автобусе, некоторых привели из детского дома, других притащили любящие родственники, которые больше ничего не желали о них знать. Были и такие, бедняги, которых подбрасывали их собственные родители. – Джон помолчал и добавил: – Когда я начинаю думать обо всем этом, то прихожу к мысли, что вряд ли кто-нибудь мог объяснить им, как появляются дети. Ваша мать рассказывала о таких вещах?

– Нет, она только просила остерегаться разных развратников, притворяющихся, будто они ничего не знают о сексе.

– Такая же, как все матери. – Он был явно разочарован.

– К счастью, – колко уточнила Марго.

Он покачал головой.

– Совсем не обязательно.

Превосходная музыка и легкие шаги танцующих вызвали в Джоне ощущение мужского превосходства. Он вел. Марго подняла голову, заглядывая ему в глаза. Он, отведя ее слегка в сторону, закружил в немыслимом па и снова притянул к себе.

– Я еще не встречала мужчины, который бы так шел в наступление. Думаю, что вы забегаете вперед самого себя и общение с вами может шокировать неопытную женщину.

– Неопытную?

– Я никогда еще не была так близка с мужчиной.

Джон посмотрел сверху вниз на ее склоненную головку, удивившись:

– С вашим-то язычком? Да вы самая испорченная женщина из всех, кого я знаю.

– Ну, мне-то далеко до Пассии, с ее... репутацией.

Джон сбавил темп, слегка приподнял ее и осторожно развернул. Марго превосходно знала, что он будет делать дальше, потому что он великолепно вел. Никто, танцуя с ним, не сбился бы и не спотыкался. Марго чувствовала себя настоящей эгоисткой, потому что не позволила ему танцевать с другими женщинами и не дала им насладиться настоящим партнером, умеющим и знающим, что делать с женщиной в танце.

Но Джон еще не отошел после неудачи с Пассией. Марго страстно желала сблизиться с ним, ведь она так долго ждала, когда он наконец обратит на нее внимание.

Она вспомнила, как впервые увидела Джона и спросила у Лемона, кто он такой. Тогда Лемон ответил: «Это превосходный человек. Сейчас он прилип к одной особе, а старушка Люсия ведет крупную игру и вот-вот разобьет бедняге сердце».

Лемон оказался прав: в конце концов Пассия отвергла Джона и ее уход заставил его страдать. Неужели Джон действительно любил эту ужасную женщину? Марго украдкой бросила взгляд на танцующего с ней высокого блондина.