Досада подстегнула злобу; Джейсен вышел из себя в поисках силы, способной причинить вред этим существам...

И гроза из кратера показалась ему подходящей для этого.

Джейсен вспомнил неуемную радость освобождения, когда силы грозы хлынули в него, а потом - сквозь него, превращаясь в безумный водоворот внутри подземной комнаты, подхватывая камни, кирпичи и обломки дюракрита, чтобы закружить и засыпать йуужань-вонгов, избить воинов частицами планеты, которая когда-то была для Джейсена домом. Порыв ветра вдавил йуужань-вонгов в угол, и Джейсен вспомнил злобный смех, перерастающий в победный выкрик, когда он взмахнул рукой и обрушил на них все здание. Ноги его покачнулись, и руки метнулись к лицу.

Возможно ли это? Он заживо похоронил их. Всех до одного. И его это не волновало. Ой, нет: волновало. И так было даже хуже. Он похоронил их заживо, и был счастлив. Темная сторона призывала его: призрачный червячок, который нашептывает соблазнительные обещания, пока сам вгрызается в сердце.

Червячок бормотал о неограниченной свободе, напевал песню о вечности вне сомнений и раскаяния. Джейсен энергично встряхнулся и поднялся на ноги.

- Мне нужно оставить это место.

- Джейсен, - Вержер подняла руку, словно пытаясь остановить его или попросить о помощи.

- Нет, Вержер. Нет. Мне надо уйти... Надо прямо сейчас. Мне жаль, что я ранил тебя; мне так жаль, я...

"Лжец," - прошептал призрачный червячок. "Вот останься, посмотри, и она даст нам повод повторить это снова."

Глаза Вержер будто бы прояснились, и ее губы изогнулись в слабом подобии улыбки.

- Темная сторона?..

- Она... она слишком сильна здесь. Я предупреждал тебя. Я предупреждал, что может случиться...

Вержер еще раз подняла руку, чтобы коснуться его ноги, но Джейсен поспешно отстранился, и ее рука безвольно упала на пол.

- Ты смотришь... - прошептала она, - Но не видишь. Джейсен... стал бы Совет Ордена... строить храм... на вместилище темной стороны?

- Вержер, я... - он сокрушенно покачал головой. - Я пойду. Я пойду, пока... пока... - "не ранил тебя снова", договорил он безмолвно. Он не мог сказать этого вслух. Только не здесь. - У меня нет времени на отгадывание.

- Не надо гадать... - сказала она. - Ответ... прост: не стал бы...

Джейсен притих.

- О чем ты говоришь? Я чувствую темную сторону. Я прикоснулся к ней, и она... она прикоснулась ко мне.

- Нет. Так ты ощущаешь Силу, - медленно, страдальчески, она приподнялась на локтях и поймала его изумленный взгляд. - Вот он, позорнейший секрет джедаев: нет никакой темной стороны.

Как она только могла лгать ему, со все еще курящимися над прорехами в ее одежде дымками, и ожидать, что он поверит?

- Вержер, я сам знаю. Что, по-твоему, только что произошло?

- Сила едина, Джейсен Соло. Сила во всем, и все в Силе. Я уже говорила тебе: Сила не признает никаких сторон. У Силы сторон даже нет.

- Неправда! Это... - Красный поток ворвался в его грудь и стал рваться к сердцу. Все, что говорю тебе - ложь. Всего лишь еще одна ложь. Должна быть. Если нет... Он не мог даже думать об этом. Джейсен затряс головой так, что в ушах зазвенело.

- Это ложь...

- Нет. Спроси свои чувства. Ты знаешь, в чем правда. Сила едина.

Но он же чувствовал темную сторону: он проваливался туда.

- Свет и тьма - всего лишь обозначения: слова, описывающие то, что мы плохо понимаем, - казалось, она черпает силы из его слабости - постепенно ей даже удалось принять сидячее положение. - То, что ты зовешь темной стороной, это грубость и несдержанность самой Силы: ты называешь темной стороной то, что ты получаешь, когда отдаешься Силе без остатка. Быть джедаем значит уметь сдерживать свои страсти... но джедайская сдержанность сдерживает также и мощь. Величие - истинное величие в любом своем проявлении - требует отказа от контроля. Страсть должна быть направлена, а не отброшена. Забудь об ограничениях.

- Но... но темная сторона...

Вержер поднялась, ее тлеющие лохмотья заколыхались в струйках дыма.

- Если угроза плена приводит тебя к убийству, то не потому, что тьма в Силе. А потому, что тьма в тебе.

- Во мне? - Красный поток стал черным, ядовитым, тяжелым, жгущим ребра. - Нет... нет, ты не понимаешь... темная сторона... она... она... разве ты не видишь? Это темная сторона, - отчаянно и безнадежно упрямился Джейсен.

Для той правды, что была внутри него, не находилось слов; как не находилось слов и для охватившего его ужаса, потому что он снова мог чувствовать Силу. Он чувствовал правоту Вержер. "Но это означало бы, что я... означает..." Его колени подломились, и Джейсен покачнулся, чтобы восстановить равновесие, спотыкаясь, побрел к стене - лишь бы ощутить что-нибудь каменное, надежное, определенное; что-нибудь, на что можно опереться, не рискуя провалиться в дым и туман.

Он прошептал:

- Темная сторона...

Вержер подошла к нему, безжалостная и непреклонная.

- Если и бояться темной стороны, Джейсен Соло, то только той, что у тебя в сердце.

И надежность, та определенность, которой он жаждал, нашлась в ее глазах: вечная, неизменная правда, которая, как он надеялся, поддержит его... Его собственное отражение.

Искаженное. Отводящее взгляд. Полуразрушенное. Игра света, ложащегося на кривую поверхность роговицы... над глубинами бесконечной тьмы. Говорят, правда глаза жжет. С губ Джейсена сорвался короткий безумный смех. Легко им говорить... "Объятия боли" по сравнению с этим - не более, чем царапина, имплантант послушания - разболевшийся зуб...

Смех захлебнулся в глухом рыдании. Он оттолкнул Вержер и бросился в коридор.

Бежать.

Каждый раз, когда Ном Анор оглядывался на стену из обломков, которая запросто могла стать его могилой, его сердце словно разрывала сверкающая рука.

- Ты уверяла, что не будет никакой опасности! - сказал он в четвертый раз.

Он говорил на общегалактическом - чтобы воины не поняли его жалоб - а сам стиснул зубы, сжал ноги и руки, чтобы они еще и его дрожи не увидели.

- Ном Анор, - сказала Вержер со спокойствием, обусловленным ранениями и усталостью. - Ты жив, невредим, и не пострадал от шишек и синяков.

Она уже выплакала целый океан слез, чтобы исцелить свои ожоги.

- Чем ты недоволен?

Ном Анор еще раз взглянул на стену обломков; он все еще не мог избавиться от гнетущего страха оказаться вот так просто, обыденно, почти небрежно сметенным с пути... а потом потолок и вовсе рухнул, и в комнате завыл водоворот, и закипела грязь, и его поглотила непроницаемая ночь...

- Ты должна была предупредить меня, как опасна и неуправляема бывает сила этих "Темных джедаев", - все не успокаивался он.

- Оглянись вокруг. Десяток воинов, ты сам. И я. Все живы. Если бы этой "темной силе", о которой ты хнычешь, Джейсен Соло предпочел бы спокойствие, собранность и световой меч...

Волна, прокатившаяся по ее руке, была красноречивее слов.

- Ты видел, что он натворил в Детской. Там мог бы кто-то выжить, но не ты и не я.

Ном Анор только хмыкнул.

- Еще я не понимаю всего этого джедайского лепета о "темной стороне". К чему было провоцировать подобный кризис? Вот он я, иду у тебя на поводу, лгу господину формовщику, манипулирую его отрядами, сижу в засаде - не говоря уже о том, что подвергаю свою жизнь нешуточной опасности - чтобы вызвать это... а что, собственно? Как это поможет обратить Джейсена Соло на Истинный Путь?

Не переставая заниматься своими ранами, Вержер подняла взгляд.

- Прежде чем познать истину, необходимо разувериться во лжи.

- То есть, нашу истину. Истинный путь, - Ном Анор покосился на нее. - Или нет?

- Нашу истину, исполнитель? - казалось, ее расширенные глаза стали бездонными колодцами непроницаемой тьмы; в них было видно только отражение Ном Анора. - А разве есть иная?