"Наполовину джедай. Наполовину йуужань-вонг", подумал Джейсен. "Почти как и я."

Ему предложили то, в чем заключалась жизнь Анакина: его дух, его мастерство, его храбрость.

Его неистовость. Впервые Джейсен дрался на световых мечах, когда ему было три года. Он был прирожденным бойцом. А сейчас он мог чувствовать и йуужань-вонгов. И Сила была с ним. Он мог пойти путем Анакина. Стать истинным воином. Он мог даже превзойти своего брата: с той темной мощью, которой он овладел, ему было по плечу сразиться даже с дядей Люком. Даже с рыцарями-джедаями из легенд. Он мог бы стать непревзойденным острием Силы.

Более того: Джейсен мог отомстить за смерть брата оружием, которое брат сам и создал.

"Я могу взять его сейчас", подумал Джейсен, "И убить их всех. Не в этом ли весь я? Не этим ли я хочу быть?"

Он взглянул на Ном Анора.

Исполнитель произнес:

- Прими проклятое орудие и сражайся... или избери жизнь. Прими Истину. Предложи Истину: раздели ее со своим народом. Позволь твою божественную Истину донести до тебя мне.

Джейсен потянулся за мечом, но не рукою. Казалось, рукоять взмыла в воздух и пронеслась мимо ладоней Ном Анора прямо в сторону Вержер. Вержер с легкостью подхватила меч и положила на стол рядом с собой. Джейсен не отрывал от нее взгляда... и не только от нее - он смотрел на свои отражения на черных глянцевых роговицах ее бездонных глаз. Смотрел молча, бесстрастно, пока не почувствовал, что может сам отражать отражение: он стал гладкой поверхностью, мерцающей над пропастью тьмы. Зеркалом для любого порождения ночи. Джейсен набрался спокойствия; когда его неподвижность позволила ему почувствовать, как вселенная начала свое вращение вокруг клинка, которым он стал - он поднялся на ноги.

Ном Анор самодовольно зашипел.

- Ты станешь звездой, светилом, самим Солнцем - и наполнишь галактику светом Истинного пути.

- Договорились, - сказал Джейсен.

Гладкая, неподвижная поверхность, безупречная благодаря отсутствию слабости, совести и человечности.

- Почему нет?

Ради общего развития, вообразите невообразимое - соотнесите количество жертв завоевания Корусканта с гигантской шкалой. Представьте десять миллиардов, погибших при бомбардировках... Двадцать миллиардов, погибших в землетрясениях, сопровождавших изменение орбиты планеты... тридцать миллиардов умерших от голода, от рук бойцов йуужань-вонгских карательных отрядов, от ядов и зубов хищников, или иным образом убитых при столкновении с вонг-формованной природой...

Прибавьте к ним сорок миллиардов порабощенных, интернированных и захваченных в плен. Все эти цифры - не что иное, как предположение. Выдумка.

Даже когда база данных Корусканта была в порядке, всеобщая перепись давала весьма приблизительные результаты. В разгар боев подсчитать пропавших и убитых не представлялось возможным. Сто миллиардов - это необоснованно много; вероятно, чудовищно преувеличенно - однако даже если и так... Вычтите данное количество жертв из числа населения Корусканта - вы получите девятьсот миллиардов выживших.

Девятьсот.

Миллиардов.

И выжившие тоже могут быть полезны в бою. Вот уже долгие месяцы то тут, то там из гиперпространства появлялись концентрационные корабли. Когда, или в какой звездной системе это случится - предсказать было невозможно. Концентрационные корабли были обычно километрового диаметра, округлой формы - гигантские махины из беспорядочно скрепленных шестиугольных камер; некоторые - размером с корабельную ступеньку, а некоторые - и с целую посадочную палубу. Возможно, эти корабли были разновидностью какого-то растения, специально выведенной йуужань-вонгами; а, возможно, - нагромождениями экзоскелетов, оставленных гигантскими внеатмосферными животными. Датчики фиксировали следы воздействия довинов-тягунов - вроде, скажем, искривления полей у точек выхода из гиперпространства; и через несколько секунд после появления каждого такого корабля следовало новое возмущение в гравитационном поле.

Некоторые ученые из Новой Республики полагали, что эти вторичные взрывы были ничем иным, как самопроизвольным схлопыванием довинов-тягунов. Другие утверждали, будто вторичные взрывы указывали на то, что некие довинообразные существа, доставившие концентрационный корабль, возвращались к исходной точке через гиперпространство. Ясно было только одно: корабли эти появлялись неожиданно, и зачастую в необитаемых звездных системах. Они не были оборудованы ни продовольственными складами, ни системами жизнеобеспечения, ни соответствующими двигателями. На этих кораблях были только пассажиры. Миллионы пассажиров. Сотни миллионов выживших после завоевания Корусканта. Каждая обитаемая система, нечаянно оказавшаяся пунктом назначения концентрационного корабля, вставала перед суровым выбором: потратить свои по-военному скудные ресурсы на то, чтобы обеспечить беженцев жильем и продовольствием; либо позволить тем умереть от удушья, голода, жажды... возможно, от переохлаждения, а возможно, от чрезмерной жары. Либо оставить эти корабли без внимания - позволить им дрейфовать между планетами застывшими мавзолеями, вечным напоминанием о бездушном, смертоносном пренебрежении к сотням миллионов жизней.

Ни один из миров Новой Республики не был в состоянии взять на себя ответственность подобного масштаба; если бы это было возможно, такой мир заведомо не принадлежал бы к Республике. Никто не знал наверняка, появляются ли концентрационные корабли в необитаемых системах. Никто не хотел даже задумываться о такой возможности.

Кое-кто из джедаев участвовал в поисках, при помощи Силы исследуя обширные скопления межзвездной пыли; но джедаев и так было мало, а тем немногим, что уцелели, нечасто удавалось найти свободное время. Планетарные и системные правительства не снаряжали никаких поисковых команд. Они просто были не в состоянии сделать это.

Правительства не могли обеспечить даже то количество беженцев, которое накопилось в их системах к настоящему моменту; разыскивать новых было не только бесполезно, но и неразумно. Несмотря на отчаянную нехватку сырья и технологий, делалось все, что только возможно. Военное положение исключало вероятность скорого возникновения городов на сотни миллионов жителей, но существовал и иной вариант решения проблемы. Концентрационные корабли были просторными и герметичными. Потому беженцев не спешили снимать с них; а принимающая система брала на себя обеспечение переполненных кораблей водой, канализацией, очищенным воздухом, освещением и продовольствием.

Корабли стали орбитальными лагерями беженцев. Лагерями... как ни крути. Жизнь на лагерном корабле была нелегкой. Даже в процветающих системах продовольствие распределялось так, чтобы едва не умереть с голоду; даже лучшие очистные сооружения не могли избавить воду от следов загрязнения, и, чем дальше - тем хуже. Теснота, грязь, вонь: атмосферные установки еле справлялись с дыханием, кожными испарениями и иными отходами жизнедеятельности тысяч различных рас, сама атмосфера была так насыщена угарным газом, что всех без исключения мучили головные боли... по крайней мере тех, у кого были головы. Даже фотосинтезирующие установки работали на пределе - хоть двуокиси углерода было с избытком, но перерабатывать ее приходилось в тусклом, ненадежном искусственном свете. Плохо было всем, а покинуть корабль разрешалось только в очень, очень редких случаях.

Об истинным причинах, по которым беженцев удерживают на концентрационных кораблях, вслух не говорилось.

Дело же было вот в чем: межпланетное пространство оказалось идеальным санитарным кордоном. По милости йуужань-вонгов многие системы получили помимо неизбежных последствий перенаселения и иные неприятные сюрпризы. Ко всем сообществам беженцев присоединялось неустановленное количество шпионов, саботажников, участников Бригады мира, и всяких разных коллаборационистов...