Заплатив белл-бою чаевые и отказавшись от экскурсии по номеру, мы сами всё обошли и осмотрели. Проверили все балконы, а потом поднялись на крышу. И вот странно, никто из нас не боялся высоты. Может вид был не такой панорамный или мы уже привыкли. Хотя в Лос-Анджелесе у нас был двадцать пятый этаж, а здесь было на семь этажей ниже.

Мы с Солнышком и Машей выбрали себе самую большую спальню с огромной кроватью и с балконом, так как нас было трое, а Сереге с Женькой досталась ничуть не хуже, но малость поменьше.

— Всем с дороги отправляться в душ, — скомандовал я, — а потом привести себя в порядок и приготовиться к пресс-конференции. У нас будет немного свободного времени, поэтому я хочу с Серегой поработать над одной песней. Жень, а ты договорись с юристом, чтобы он зашёл к нам и зарегистрировал её по всем правилам.

— Хорошо, — ответила Женька и они ушли с Серёгой на второй этаж, где выбрали себе спальню.

Джакузи здесь, как и в Лондоне, тоже не было, но была очень большая ванная, в которой мы минут двадцать отмокали с дороги. Потом мы решили перекусить и позвали шеф-повара с кухни, где он быстро нам приготовил нехитрые закуски. А после пресс- конференции мы собирались поесть поплотнее. Так как в Союзе четверг — рыбный день, то мы решили не нарушать традиции и заказали много разных морепродуктов, предупредив, что у нас будут дополнительно две гостьи.

Слегка «заморив червячка» и поняв, как же хорошо иметь своего повара под боком, мы отправились разбирать чемоданы. Из трёх я сделал восемь и первым делом достал гитару. Солнышко и Маша стали заниматься своим внешним видом, для чего я позвонил по телефону и вызвал двух стилистов прямо в номер. А чего таскаться туда-сюда и время зря терять?

Дождавшись прихода двух девушек, но не по вызову, а по женским причёскам и макияжу, я ушёл в гостиную, где стоял рояль и стал наигрывать потрясающую по красоте мелодию из песни группы Extreme под названием «More than words». Я помню, когда я её впервые услышал в 1991 году, я был просто потрясён. Но рояль — это хорошо, а гитара здесь будет звучать намного лучше.

Я взял свою чёрную испанскую красавицу и стал перебирать струны. Потом сыграл вступление и запел. Я, видел, что подошли Серёга и Женька, но я не останавливался. Серёга был удивлён наличием у меня в руках моей гитары, но вопросы не задавал. Заслышав, ЧТО я пою, прибежали Солнышко с Машей и застыли в дверях, забыв о своих прическах. Когда я закончил, все радостно захлопали. Да я сам себе хлопал. Про себя, конечно. В песне не хватало второго мужского голоса, но я решил подключить к этому делу Солнышко.

Я быстро набросал слова этой простой песни и показал моей подруге, что со слов «More than words» она мне подпевает. И на удивление, у нас всё замечательно получилось. Когда мы с ней пели, то подошел местный юрист, офис конторы которого находился в самом здании гостиницы, и внёс мою новую песню в реестр. Правда, взял с меня семьсот долларов, глядя на мой президентский номер и моё очень знакомое во всём мире лицо.

Но песня получилась бесподобной.

— Давайте докрашивайтесь и будем собираться, — сказал я, пробуждая застывших девчонок от завороживших их звуков моего нового музыкального творения.

Я надел светлый костюм и мои подруги тоже решили быть в светлом. Серёга также надел для солидности брюки с рубашкой, а вот Женька вырядилась во всё яркое. Настоящий ходячий Париж какой-то получился. Ну, так Женька же оттуда.

Когда мы спустились на лифте на первый этаж, то увидели, что зал для пресс-конференций был забит до отказа и жужжал, как растревоженный улей. Понятно, репортёры уже разнюхали историю об НЛО, сопровождавших наш самолёт во время всего полёта. Ведь с нами летели не только совграждане, но и много американцев. Вот они-то и раззвонили всем об этом случае, да и фотографии, наверняка, показали.

Ну прямо ослепили нас своими вспышками. Хорошо, что у телекамер вспышек нет, но есть юпитеры, хотя к ним быстро привыкаешь и не обращаешь на них внимания. Только вот странное ощущение у меня возникло, когда мы шли впятером к сцене, где были расставлены столы и стулья для нас, что нам что-то угрожает. А угроза-то реальная, я хорошо чувствую это. Надо срочно сканировать зал и я тут же наткнулся двух мужчин, которые были непохожи ни на журналистов, ни на репортеров. От них не исходила угроза, но они были напряжены и смотрели на стол, за который мы садились.

Просмотр их мыслей показал, что я был прав. Это они принесли сюда бутылки с минеральной водой и поставили их нам на стол. А вода была отравлена. Вот такой тёплый приём решили нам устроить американцы. И самое неудачное, что это были два агента ФБР. Получается, что когда тот, кто выпьет эту, бутилированную специально для нас, воду, скончается в страшных мучениях прямо перед телекамерами. И эти же агенты возьмут это дело под свою юрисдикцию и сразу найдут виновного в отравлении. Им должен был стать наш повар.

Замечательный сценарий получается. Смерть в прямом эфире. Это же отличное шоу. Ничего, сейчас я им тоже шоу устрою. Надолго запомнят этот урок, надолго.

Я, продолжая широко улыбаться, не шевеля губами, тихо произнёс:

— Воду не пить.

Мои подруги удивились, но передали эту информацию Серёге и Женьке. Они хорошо знали, что я просто так ничего не говорю. В этот раз я решил, что Женька будет вести пресс-конференцию. Она и EMI пропиарит, и сама опыта в таких делах наберётся. Я её заранее предупредил, что сначала мы будем говорить о музыке, потом о политике, затем обо мне, как Будде. И напоследок обсудим тему НЛО. Но жизнь внесла свои коррективы и последней будет вопрос о попытке нашего отравления на глазах самих же журналистов.

Репортаж из аэропорта уже был показан по американскому телевидению. Причём ради этого были прерваны многочисленные передачи и эта новость шла с пометкой «срочно». Тема появления живого Будды волновала теперь всех. Это было видно по репортёрам, сгорающим от желания всё узнать.

Женька взяла слово и рассказала, как будет проходить пресс-конференция, после чего сразу посыпались вопросы о музыке. Прежде всего о статье из журнала «Rolling Stone» и о предстоящей в сентябре церемонии Brit Awards. Неожиданно корреспондент газеты The Village Voice, которая специализируется на освещении культурных событий Нью- Йорка, спросил из зала:

— Мистер Эндрю, почему вы не пишите простые песни, душевные? В вашем репертуаре преобладают, в основном, только танцевальные.

— Интересный вопрос. Для того, чтобы наиболее полно и красочно ответить на него, я хочу попросить принести мне из нашего номера мою гитару. Я постараюсь вам доказать, что я пишу и такие песни, о которых вы говорите.

Пока несли гитару, прозвучали вопросы к Солнышку и Маше. Женские вопросы — это отдельная тема и я в неё не лезу. Но вот принесли гитару и мы с Солнышком исполнили «More than words». С первых же аккордов все присутствующие поняли, что это нечто потрясающее. Зал слушал её замерев. А потом нам долго аплодировали. Среди журналистов были представители известных музыкальных таблоидов и заслужить их искренние аплодисменты было ох как непросто.

На этой красивой музыкальной ноте мы и закрыли тему песенного творчества группы «Demo». А далее все вопросы были адресованы мне. Все уже ознакомились с маленькой заметкой в сегодняшней «Правде» и знали, что я через два года стану главой СССР. Ну что ж, в МГИМО меня хорошо научили правильно говорить на дипломатическом языке, который мало кто понимал, кроме специалистов. Но такие специалисты в зале были. Отпекаемые фразы и уход от прямых ответов — вот главная тактика дипломата при общении с прессой. Слушаешь такого говорливого собеседника и не можешь вычленить суть ответа на твой вопрос. Вот и я сейчас также, отпекаемыми красивыми фразами, пытался донести до слушателей, что в Советском Союзе начался коренной поворот как в экономике, так и в политике.

А дальше на меня насели по поводу Будды.

— Да, — здесь уже прямо и чётко ответил я, — в Тайланде существует монастырь, посвящённый мне. Вот статуэтка, вы можете её взять в руки, посмотреть и даже сравнить со мной.