Когда мы вошли в здание аэропорта, нас уже встречали представители EMI. Женька сразу вышла на первый план и стала с ними обговаривать маршрут движения и организацию предстоящей пресс-конференции. Нам всем помогли получить багаж и погрузить его на тележки. А потом мы вышли в зал прилёта, где нас оглушили восторженные крики встречающих и ослепили вспышки фотоаппаратов. Помимо этого нас встречало и телевидение.

Мы все четверо широко улыбались, позировали перед камерами и отвечали на вопросы. Каждый старался говорить лаконично и особо ни о чём не распространяться. Вот через три часа — пожалуйста. Получите взрыв информационной бомбы. Это я вам гарантирую. На политические вопросы я не отвечал, так как аэропорт не то место, где можно говорить о политике.

Пришлось нам, как обычно, поставить сотню автографов нашим поклонникам, которых в этот раз было раза в два больше, чем в прошлый наш визит в Штаты. Но тут я заметил в толпе встречающих нас знакомые оранжевые одежды. Ого, среди них я узнал и знакомое лицо. Это был Далай-лама XIV.

— Девчонки, — сказал я своим подругам, — к нам буддийские монахи пожаловали во главе с Далай-ламой, который считается духовным лидером тибетского народа. Но имейте в виду, что он только готовится стать буддой, а я и есть Будда.

Всё правильно. Они подошли к нам и Далай-лама начал первым кланяться, а двое его сопровождающих упали ниц. Мужикам лет под тридцать пять, но увидеть живого Будду — это предел мечтаний каждого монаха и такое было где-то из области фантастики.

Остальные встречающие в изумлении расступились и телекамеры с фоторепортёрами смогли заснять эту сцену от начала до конца. Окружающие ничего не понимали. Но когда Далай-лама стал обращаться ко мне, называя меня Буддой, все просто замерли, а потом поднялся дикий шум.

Как оказалось, что информация обо мне уже дошла до Далай-ламы от тайских буддистов через третьи руки. И он, будучи в Нью-Йорке на Генеральной ассамблее ООН, решил засвидетельствовать мне своё почтение и уважение, да и увидеть живого Будду ему тоже хотелось. Он желал убедиться, что именно я воскресил настоятеля тайского монастыря.

Да, я подтвердил ему, что был там, но при репортёрах я ему ничего рассказывать не стал, а достал статуэтку самого себя, которую так и таскал в своей сумке. Все, и не только Далай-лама, смогли убедиться, что на статуэтке изображён именно я. Что тут началось. Нас чуть не задавили радостные встречающие. Пришлось создать вокруг нашей группы волну силы, которая отодвинула толпу от нас в радиусе пяти метров.

Далай-лама убедился, что я тот, за кого он меня принимает и низко поклонился. Я представляю, что будет сегодня твориться у экранов телевизоров. Ведущие будут кричать, что появился живой Будда и это ещё больше усилит ажиотаж вокруг моей скромной персоны. Хотя лишняя реклама нашим концертам и новому диску совсем не помешает.

Благодаря тому, что вокруг нас и монахов образовалось силовое поле, через которое никто не мог пробиться, мы спокойно вышли из аэропорта, где я отключил защиту. Далай-лама с поклоном подтвердил, что я подлинный Будда. Двое его сопровождающих опять хотели бухнуться на колени, но я им этого сделать не дал.

Напротив входа в JFK нас уже ждал хорошо знакомый нам Lincolne Continental Town Car Limousine, на этот раз чёрного цвета, а не белого, как в Лос-Анджелесе. Впятером мы все спокойно разместились в задней части салона и успели выехать до того, как толпа из аэропорта прорвалась на стоянку. Наш багаж водитель быстро убрал в багажник, поэтому мы мгновенно рванули с места.

Радостную толпу внутри здания аэропорта сдерживала полиция, но как оказалась, смогла это делать недолго. Да, вот она слава. Теперь спокойно по улицам ходить нельзя будет. Я, конечно, смогу сдержать любую толпу, только это делать постоянно мне быстро надоест.

Серёга с Женькой тоже были потрясены увиденным и услышанным.

— Так ты, действительно, Будда? — спросила Женька, глядя на меня круглыми глазами.

— Да, — коротко ответил я.

— А статуэтка тебя откуда?

— Из Тайланда. Но ты же знаешь, что «любопытной Варваре на базаре нос оторвали».

Женька не обиделась, но весь её вид говорил о том, что она ещё не на все вопросы проучила ответы. А вопросов, судя по всему, у неё накопилось много.

Наш путь лежал в район Центрального парка, где на пересечении 5-й авеню и 59-й улицы находился отель Plaza. Судя по буклету, который мы изучили ещё в Москве, окна и балконы нашего президентского номера выходят на Центральный парк. А сам район носил название Манхеттен и являлся историческим ядром Нью-Йорка.

А за окном бурлила жизнь огромного мегаполиса. Высоченные небоскрёбы и огромные автомобили сразу бросались в глаза. Да, вот мы в сердце «Большого яблока». Солнышко и Маша тоже внимательно смотрели по сторонам, больше обращая внимание на витрины роскошных магазинов. Вот где они отведут душу, так отведут. Именно здесь тратятся миллионы в модных бутиках и ювелирных салонах.

Я вспомнил, что ещё в прошлый раз, подлетая к Нью-Йорку, я думал о том, что надо бы связаться с Вилли Токаревым и пригласить его на наш концерт.

— Женька, — обратился я к нашей сопровождающей, — тебе есть конкретное задание. Необходимо срочно найти в городе одного человека и пригласить его на наш завтрашний концерт в «Метрополитен-Опера». И на следующее наше выступление, когда мы вернёмся из турне по Штатам в Нью-Йорк и которое состоится в Radio City Music Hall в Рокфеллеровском центре, ему тоже выпиши приглашение. Обратись к частным детективам для его поисков. Сколько скажут, столько и заплачу. Но это надо сделать срочно.

— И кто это? — спросила Женька.

— Это наш, русский, эмигрант. Зовут его Вилли Токарев. Полное имя Вилен Иванович. Он сейчас здесь в такси работает.

— Зачем он тебе нужен?

— Он отличные песни пишет. Хочу ему помочь.

Женька посмотрела на меня, но ничего не сказала. В этот момент мы увидели отель Plaza и на меня нахлынули воспоминания. Нет, я здесь никогда не был, просто я давно мечтал побывать в Plaza ещё в прошлой жизни, вот та жизнь и вспомнилась. Давно я не думал о ней, но память сама решила о себе напомнить в виде ассоциации с этим отелем, который я видел или буду видеть много раз с экрана телевизора в том, моём потерянном времени. Ностальгия, однако.

Отель Plaza впечатлял своей монументальностью и изначальным стилем французского Ренессанса. После реконструкций в нем стали присутствовать отголоски других эпох, но дух Франции конца XV еще чувствовался.

Наш лимузин затормозил около центрального входа и к нам сразу подскочили два швейцара. Один из них открыл с поклоном дверь, а другой занялся нашим багажом. Затем белл-бой подкатил привычную нам тележку и мы, впятером, проследовали в холл. Да, знакомый интерьер. В комедии «Один дома 2» Кевин Маккаллистер оказывается один в этом отеле, заказав себе шикарный номер по кредитной карте отца. Только сейчас на, противоположной от входа, стене висела афиша с нашими фотографиями. Мы на ней немного смахивали на квартет АВВА. Мы ведь тоже были четвёркой популярных музыкальных исполнителей, только не из Швеции, а из СССР.

В холле отеля нас встречали, как самых дорогих гостей. Наш президентский номер был заказан на моё имя, поэтому именно мне выдали ключ от него. Весь восемнадцатый этаж был наш, так что не перепутаем. Лифт, в который мы зашли, мог, наверное, поместиться наш советский БМП. Да и по весу точно бы его выдержал.

Когда мы вышли на нашем этаже, перед нами была только одна дверь, но зато какая! Как ворота в замке. Когда мы все вошли в эти ворота, то были впечатлены увиденным. Но всё же, наш парижский отель Four Seasons George V нам с Солнышком больше всех нравился. Там была настоящая Франция, отличающаяся своим утонченным стилем.