Валера ухмыльнулся и ответил:

- Не стали бы они внутри дискотеки ничего устраивать, там охраны полно, а значит попытались бы выманить тебя на улицу под предлогом честного пацанского выяснения отношений, где и уделали бы тебя втроем, а путь туда лежал как раз через мой стол. На сколько я тебя знаю, такой глупости, как поход на улицу, ты бы не сделал, даже перед бабой. Позвать для разбора меня или охрану, которая тебя знает и однозначно за тебя впряжется, ты не будешь, у тебя есть оружие пострашнее – твои способности. Прикинув, таким образом, хрен к носу, я уселся поудобнее и приготовился смотреть шоу! – Валера опять ухмыльнулся. – И ты, Алексей, меня не подвёл! С честью выдержал боевое крещение! Даже меня в десяти метрах слегка зацепило! А с каким удовольствием я наблюдал, как эта троица, чуть не обделавшись, на выход поскакала! – он заржал. Отсмеявшись, Валера продолжил. – Но, как завещал вечно живой – учёт и контроль, вот главное! Мало ли, что они там на выходе могли удумать… Пришлось пацанчикам слегка по организмам настучать, размялся хоть чутка!

- Они живы, Валера? – давясь от смеха, поинтересовался я.

- Да что им будет, болезным, бил сильно, но аккуратно! – хмыкнул он.

В профилактории ремонт шёл полным ходом, не прекращаясь даже в выходные. Рядом с главным зданием были навалены кучи строительного мусора, которые загружались экскаватором в подъезжающие «Камазы». Со слов директора, всё, что было нужно, ударными темпами внутри корпуса уже убрали, архитектор чистовые планы строителям передал, внутрянку начнут делать на следующей неделе.

- Пошли, студент, прогуляемся. – сказал мне Матанцев после того, как мы, с важным видом, походили с ним вокруг стройки. – Валера передал мне ваш разговор, в целом я с тобой согласен, но давай ещё раз пробежимся по деталям.

Мы «пробежались по деталям».

- Виктор Петрович, и последнее. Если вы одобряете кандидатуру Светланы, то ей, какое-то время, придётся стажироваться у моей мамы, но там хватит и одного дня, и идти на курсы компьютерной грамотности, пора создавать свою базу данных, которая и вам, как мне кажется, пригодится. Кроме того, в эту базу надо занести и клиентов нашего Айболита.

- Добро, Алексей, в общем и целом полностью с тобой согласен. Как я понимаю, осталось дело за малым – заручится согласием этой твоей Светланы и обкатать её в условиях, так сказать, приближенным к боевым? – Матанцев посмотрел на меня вопросительно.

- Да, Виктор Петрович. – кивнул я. – И позвольте этой стороной нашего бизнеса, я имею ввиду то, что мы обсудили, пока заняться мне, а то скучно становится…

- Похвальное рвение, молодой человек, похвальное! – хмыкнул Матанцев. – Дерзай! А теперь по остальным нашим делам. Как мне доложил Володя, вы с ним по аккумуляторному заводу порешали?

- Да.

- Вот и славно! Теперь по банку. Знающие люди подтвердили, что дело это хорошее и зело прибыльное, а банковскую лицензию сейчас не получает только ленивый, главное, чтоб бабки были, но бабки хорошие – ближе к полутора миллионам баксов собственного капитала. У нас с тобой таких денег нет, но вскоре могут появиться. – он выразительно на меня посмотрел. – А по сему, ждём этого чудного момента и начинаем шуршать по поводу здания банка и лицензии, благо что скоро должничков в Москве, с твоей помощью, должно прибавиться! – Матанцев ухмыльнулся.

- Я понял, Виктор Петрович.

По дороге из Сысерти домой, я сказал Валере:

- Кандидатура Светланы Матанцевым согласована, надо встречаться и разговаривать. Есть предложение – сделать это сегодня, тем более, как я понимаю, девчонки сегодня после ночевой.

- Такие встречи мне нравятся. – улыбнулся Валера. – Сейчас до телефона доберёмся и позвоним.

К шести часам вечера Валера приехал ко мне на съёмную квартиру с Ниной и Светой, которая с порога кинулась мне на шею.

- Я соскучилась, Лёшка! Что у тебя там за проблемы в учёбе, которые мешают нам встречаться почаще, а? – прошептала она мне на ухо.

- Да… - я махнул рукой, показывая, что эти проблемы не стоят её внимания.

Весь вечер я анализировал поведение Светы с точки зрения работы, которую ей хотел предложить, кроме того, мной не осталось незамеченным повышенное внимание Валеры к девушке, повод, как я и предполагал, оказался тот же:

- Мне кажется, она точно подойдёт. – негромко сказал мне он, когда они с Ниной от нас уезжали.

После того, как мы убрали остатки пиршества, Света предложила:

- Давай в душ сходим вместе?

«А как же Женя? – пискнула совесть и тут же сама себе и ответила. – Женя дома, сегодня с ней по телефону разговаривали, всё у нас будет хорошо!»

- Свет, а ты уверена, что нам удастся помыться? – улыбнулся я, стягивая футболку.

- Не уверена. – она расстегнула джинсы, повернулась ко мне спиной, и, характерными движениями профессиональной стриптизёрши, начала их снимать.

После того, как джинсы оказались у неё в руках, этот предмет одежды полетел в меня, как и рубашка, бюстгальтер и трусишки. Я, как порядочный, пойманную одежду расправлял и вешал на соседний стул, умудряясь делать это на ощупь, не отрывая от Светы вожделеющего взгляда.

До ванной мы всё-таки дошли, но помыться удалось только со второй попытки.

- Я очень соскучилась! – прошептала мне Света, когда мы лежали на диване, успев сходить в душ ещё раз.

- И я. – а про себя добавил – «как выясняется…», и продолжил. – Свет, у меня к тебе есть серьёзный разговор. – я почувствовал, как девушка напряглась.

Эта фраза, хоть и носит все признаки штампа, всегда производит на вашего оппонента какое-то магическое действие, в каких бы вариантах вы её не произносили: «Нам надо серьёзно поговорить», «У меня для тебя есть серьёзный разговор», и так далее. Он напрягается, мгновенно вспоминаются все «косяки» за последнее время, от такого разговора человек не ждёт ничего хорошего. Бывает и такое, что после этой волшебной фразы, собеседник начинает выливать на вас такие потоки откровений, что в пору за голову хвататься, особенно это касается детей. Вот и Света не стала исключением:

- Лёша, ты меня бросаешь? – всхлипнула она и обняла ещё крепче. – Только не бросай, я от тебя ничего не требую, не прошу! Можно мне хоть иногда быть с тобой рядом!

- Мать, ты что несёшь? Ты вообще о чём? – обалдел я от такого неожиданного напора.

- Я же чувствую, что ты ко мне охладел в последнее время, мы стали реже встречаться, Нинка и та с Валерой чаще видится, чем я с тобой! – уже не так истерично и с нотками уверенности заявила Света.

Бл@дь, ну почему, если тебя что-то напрягает, нельзя спросить прямо? Вот мы и «вымораживаем» друг друга, что в дружбе, что в отношениях, что на работе и в бизнесе. Такое ощущение, что копим «косяки» про запас, чтобы в момент последнего объяснения, перед окончательным разрывом отношений, вывалить всё сразу, получая удовольствие от того, что я «хороший», а ты… (дальше идёт перечисление «косяков»).

- Света, а ты помнишь, где лежит твоя моя футболка? – спросил я спокойно.

- Помню. – тихо ответила она.

- Сейчас ты встаёшь, одеваешь её и идёшь на кухню готовить нам чай. – продолжил я.

Девушка резво сползла с дивана, нашла футболку, натянула её и исчезла на кухне. Я тоже, в свою очередь, одел домашние штаны и футболку, прежде чем заявиться на кухню к Свете для анонсированного серьёзного разговора.

- Ну что, Светлана, свет очей моих, слушаю все твои накопившиеся претензии. Говорю сразу, бросать тебя я не собираюсь. – я устроился за кухонным столом напротив девушки, сидящей в позе примерной школьницы.

Пару минут она хранила молчание, а потом её прорвало:

- Ты всегда относился ко мне хорошо, ни разу я слышала от тебя упрёка за моё прошлое! Поверь, я это очень ценю! За всё это время тебе ни разу не изменила, хотя предложения поступают постоянно! – у неё из глаз выступили слёзы, которые она смахнула рукой. – И вот, в какой-то момент, я подумала, что у нас с тобой может что-то получится, но ты пропадаешь на две недели… А сейчас ты мне заявляешь, что у тебя ко мне серьёзный разговор! Что я должна подумать, дурак бесчувственный? - слёзы текли ручьём, и она заплакала навзрыд.