— Проблемы? — от его холодного тона, вода легко могла превратиться в лед.

— У меня нет, а вот у тебя, *цензура*, сейчас появятся, — нагло сказал сосед. Посмотрела на Антона, он стоял вполоборота, внимательно изучая соседа. В одной руке наши шлемы, другая в кармане.

— Пойдем, Антон, не связывайся с ним, — тихо сказала я, взяв его за руку и потянув в сторону подъезда. Глянула на соседа, тот угрожающе скалился. От его 'улыбки' поползли мурашки по спине.

— Эй, *цензура*, вали-ка от моей киски, пока есть чем, — не унимался Стилет.

— А ты девушку спросил, твоя ли она? — вежливо и все так же холодно спросил Антон.

— Не твое, *цензура*, дело! Да я и так вижу, она хочет быть со мной, — самоуверенно заявил этот урод.

— Что-то мне подсказывает, ошибаешься ты, парень, — ответил Антон, вынимая руку из кармана. Поза его была все такой же расслабленной, но что-то неуловимо изменилось. Чутье мне подсказывало, либо нужно быстро уходить, либо мордобоя не избежать.

— Антош, пойдем в дом, — тихо сказала я, стараясь ухватить его за ладонь. Он посмотрел на меня, улыбнулся. Подвинувшись ближе, провел пальцем по моей щеке. Я впала в состояние ступора. Во все глаза смотрела на этого полубога. Не заметила, как он вручил мне наши шлемы, снял свой рюкзак, повесил на мое плечо, развернул в сторону подъезда, легонько подтолкнул.

— Иди, я сейчас догоню.

— Но, Антош!

— Все будет хорошо, я скоро.

По пути к подъезду, постоянно оглядывалась. Антон стоял спиной ко мне, держа руки в карманах. Стилет угрожающе подходил ближе. Слов Антона слышно не было, зато сосед орал довольно громко.

— Ты че сказал, *цензура*? Она твоя девушка?!!

Дальше я не слушала. На меня накатила волна такого гнева и ярости, что зубы заскрипели. Сейчас я ему покажу и киску, и *цензура*. Мало не покажется!

Забежала в свою квартиру. Хорошо, что второй этаж, не далеко бежать. Схватила в коридоре бейсбольную биту, привезенную моим отцом в качестве сувенира. Хорошая бита, деревянная со стальными вставками. Я ею иногда соседям по батареям стучу, когда спать ночью мешают. Можно еще гвоздь забить, когда молотка под рукой нет.

С битой наперевес выбежала на улицу. От картины, представшей перед моим взором, меня охватили противоречивые чувства. В шоке замерла возле подъезда с битой в руках. На земле валялся какой-то не знакомый мне субъект, держась за живот и громко подвывая. Вырывающегося Стилета Антон держал за грудки, на морде у соседа красовались кровоподтеки. Лицо Антона мне видно не было, он по-прежнему стоял спиной к дому. Но вот голос было слышно очень четко.

— Еще раз я увижу тебя возле моей, я подчеркиваю, МОЕЙ девушки, ноги вырву и в жопу вставлю, понял, *цензура*! А ножичек с собой заберу, пригодится, — Антон, отшвырнув соседа от себя, отряхнул руки, вынул из кармана платок и аккуратно поднял нож с земли. Я во все глаза смотрела то на него, то на нож со следами крови на лезвии. Он повернулся к подъезду, только сейчас заметив меня.

— Далеко собралась? — улыбаясь, спросил он. Во все глаза смотрела на него, ища следы побоев. Лицо по-прежнему умопомрачительно красиво. Взгляд скользнул по ножу.

— Это что? Кровь? — тихо спросил я.

— Да, — коротко ответил он.

— Тебя ранили? — спросила я, боясь услышать ответ.

— Пустяки, — отмахнулся Антоша, — Мне бы пакетик, улики собрать.

— Пойдем, — сказала я, хватая его дрожащей рукой за рукав куртки, и увлекая за собой в дом. В квартире приволокла его в зал, усадила на диван. Побежала за аптечкой.

— Раздевайся, я мигом, — проорала из ванной. Быстро помыв руки, схватила аптечку и помчалась обратно.

Антон сидел на диване, куртка лежала рядом. На правом рукаве водолазки красовался длинный порез. Тихо ахнула.

— Снимай водолазку, — срывающимся от волнения голосом попросила его. Он неопределенно мотнул головой.

— Все в порядке, не переживай, это всего лишь царапина, — ответил Антон, пытаясь вновь натянуть куртку.

— Нужно обработать рану, вдруг заражение! Давай уже, — и слегка улыбнувшись, добавила, — Или принесу биту!

Он как будто не замечая моих слов, продолжал натягивать крутку. Тяжело вздохнула. Подошла ближе, поставив аптечку на столик возле дивана, двумя руками схватилась за куртку. Пару секунд мы играли в перетягивание каната, то есть куртки. Со счетом 1:0 одержала победу и швырнула, добытую в неравном бою куртку на кресло.

— Снимай водолазку, — коротко приказала я.

Антон

Нет, милая, только не это! Если я разденусь, ты такого стрекача от меня дашь, что я тебя потом лет сто не увижу. Так что лучше не рисковать.

— Нет, Лина, — более грубо, чем мне хотелось бы, ответил я.

— Блин, Антош, я не буду тебя насиловать, честное слово! Просто рану осмотрю, — сказала она, приближаясь ко мне. Милая моя, лучше бы ты меня изнасиловала, тогда, по крайней мере, пришлось бы снимать брюки, а не водолазку.

— Ты не понимаешь, о чем просишь, — попробовал я отговорить ее снова.

Она посмотрела на меня взглядом, говорившим: 'Наивный!'.

Тяжело вздохнул. Ну что ж! Честно говоря, я боялся ее реакции на шрамы. Зажмурившись, стянул водолазку. Скомкал ее в руках, и приготовился к ахам, ну или к чему-то подобному. Сейчас начнется, подумал я, еще минутка, она соберется с силами. Еще минута. Еще… А в ответ тишина. Не открывая глаз, почувствовал, как к руке прикоснулось что-то мокрое, вздрогнул от неожиданности и осторожно приоткрыл глаза, увидел ее голову склоненную к моему плечу. Она усердно смывала кровь, осторожно обрабатывая рану.

— Порез не глубокий, даже швы не нужно накладывать, — говорила она, заклеивая рану пластырем, — Ну вот и все, а ты боялся. И не капельки не больно.

Во все глаза смотрел на нее. Если сказать, что я находился в шоке, значит просто промолчать. Она, улыбаясь, посмотрела мне в глаза.

— Тебе не страшно? — против воли вырвалось у меня.

— Нет, у меня папа хирург, так что ранений в своей жизни я повидала, и крови не боюсь, — продолжала улыбаться она.

— Я про это, — сухо сказал, указывая пальцем на свой торс, не прикрытый одеждой.

— Ну, страшновато немного, не каждый день в моей квартире сидит на диване полуобнаженный мужчина, — краснея, сказала она.

Я вздохнул.

— Издеваешься? — спросил, не двигаясь.

— Нет. Антон, ты можешь прямо сказать? На что намекаешь? — вздохнула она, садясь напротив, и упаковывая аптечку.

— Я про шрамы, — глухо сказал, отводя от ее лица взгляд и рассматривая ковер. Я ведь четко понимал, что собой представляет мое тело. Все верхняя часть торса была покрыта шрамами разного размера. Они оплетали кожу паутиной. Особенно руки, от плеча до кистей кожа была покрыта багровыми шрамами, местами переходя в бледно-розовые рубцы.

— А, ты про них, — выдохнула она, — А я уж было подумала… э, ладно забудь.

— Так они тебя не волнуют? — не унимался я.

— Господи, нет, конечно, а что? Тем более я их уже видела, — робко добавила она.

— Когда? — удивился я.

— А отвечать обязательно? — спросила она, краснея еще больше.

— Да! — сказал я, чувствуя, как внутреннее напряжение постепенно покидает тело, уступая место необъяснимой радости.

— Нуу, на прошлой неделе, я случайно мимо твоего кабинета шла. Честное слово, случайно! А ты на встречу собирался, ну и дверь была немного приоткрыта. Я, честно, не хотела! — сказала она, закрывая лицо ладонями, — Прости!

Я беззвучно смеялся. Вот это номер! Она, оказывается, меня уже почти голым видела!

— Неа, не прощу, — постарался как можно серьезнее ответить, с трудом скрывая улыбку в голосе, — Нет, у тебя естественно будет один шанс… но не знаю, воспользуешься ли ты им…

Блин, вот что я делаю! Кретин! Мозг напрочь отшибло!

Она подняла голову с удивлением уставившись на меня, в глазах столько надежды. Чувствую себя последней скотиной.

— И когда появится этот шанс? — спросила она.