– Ты нанял своего брата, чтобы убить его собственных братьев! – возразила ему Идесс. – Твоих братьев!

– Э-э... Идесс? – Раздался голос Лора у нее за спиной, но она подняла руку и жестом остановила его и Признака.

– Ты слышишь меня Роуг? Ты хотел смерти своим братьям.

"Потому что они сожгли меня заживо!" – он сорвал плащ, и она почти задохнулась от вида его сморщенного, изуродованного тела.

"А сейчас я испытываю невыносимую боль. Голод. Жажду. Ничто не облегчает мои страдания. Пожалуйста. Помоги мне". Его губы искривились в самой злобной усмешки, которую она когда-либо видела.

"Убей моих братьев и их семьи, так что бы их кровь текла, подобно реке по улицам. Выпотроши их. Оторви их конечности от тел, и выдави их глаза из орбит!"

Его смех пронзил ее, словно копье, вырезанное изо льда.

– Ты просишь помощи? В самом деле? – Она схватила Роуга за руку. Хотя он не состоял из плотной материи, его энергия окружила Идесс как статическое электричество. – Я могу избавить тебя от страданий. Полностью. У меня нет силы, чтобы уничтожить душу, но я знаю того, у кого она есть.

Она потащила его из больницы на подземную стоянку. Смутно, Идесс слышала как Лор и Призрак звали ее по имени, но она продолжала идти.

Ее брат разрушил их семью, и она ничего не могла с этим поделать, но в сложившейся ситуации, Идесс определенно могла, что-нибудь сделать.

Сделав глубокий вдох, Идесс перенеслась в царство ее отца, куда были вхожи только его дети и Грименионс.[14]

Она возникла на ступеньках древнего греческого храма, построенного из черного дерева, окруженного черными колоннами и стоявшего посреди других черных строений.

Как только она приложила руку к стене, та сразу же покрылась масленым веществом. А там, где только, что лежала ее рука, из-под маслянистой грязи выступил грязно-белый мрамор.

Когда-то чисто-белое величественное здание, колонны и статуи теперь стонали под тяжестью смрада и гниения. Все королевство было огромной копией Афин, но только во мраке. Афины в их худшем кошмаре.

Сохраняя контроль над Роугом, чья борьба была просто шепотом на ее коже, она поднялась по ступенькам и вошла через двойные двери достаточно большие, что даже Кинг-Конг мог пройти.

Внутри, полированные эбонитовые полы казались бесконечными. Мрачные, темные статуи демонов и людей запечатленные в момент неимоверных мук, стояли вдоль стен, а в центре огромной комнаты находился фонтан, из которого били красные струйки, падающие в темный бассейн у основания.

Она тащила Роуга по запутанному, напоминающему лабиринт коридору, после десятка левых и правых поворотов она оказалась перед огромной железной дверью, которую распахнули два ее брата, одного из которых Идесс смутно помнила.

Идесс была почти, что ослеплена ярким светом лившимся изнутри. Весь остальной храм по-прежнему оставался во мраке, но Азаготу нравился этот цвет, и она с содроганием отметила, что видимо ему, нравилась и музыка Битлз.

Он повернулся к ней, с того места где стоял перед аркой, через которую Грименионсы проводили души умёрших демонов.

В тот момент, когда он обернулся, Грименионсы остановили поток идущих, не желая двигаться вперед к месту их назначения – Шеул-гра, пока их босс не увидит и не одобрит каждую представленную пред ним душу.

Азагот представлял собой воплощение мужской красоты. На вид ему было не больше тридцати лет, он был высок, черноволос, с точёными скулами и волевым подбородком. Азагот был одет в изумрудного цвета рубашку на пуговицах, которая идеально сочеталась с его глазами, и черные, тонкие облегающие брюки, которые подчеркивали длинные ноги. В руке он держал чашку кофе Старбакса.

– Дочь, – воскликнул он, его улыбка могла довести любую земную женщину до обморочного состояния, но Идесс она показалась холодной. – Минули столетия. – Он бросил взгляд на Роуга, чье тело приобрело плотность, когда он вошел в комнату. – И ты привела гостя.

– Где я? – завопил Роуг. – Что ты сделала, тупая сука?

Идесс отпустила Роуга и спросила себя, сколько раз ей придется принять душ, прежде чем она смоет со своей кожи ощущение от его прикосновений.

Он стал метаться по всей комнате, но когда понял, что выхода нет, бросился к ней. Роуг замахнулся на Идесс, но его кулак прошел сквозь нее, не причиняя никакого вреда.

– Как видишь, здесь у тебя нет никакой силы. – Азагот в небрежном жесте скрестил на груди руки. – Ни здесь, ни в любом другом месте.

Роуг выпучил глаза, когда посмотрел на свою руку.

– Я... мёртв?

– К сожалению, нет, – ответила Идесс.

– Почему я здесь? – Демон повернулся к Азаготу. – Кто ты?

О, это будет забавно.

У ее отца была склонность к драмам, и он для галочки на несколько мгновений позволил повиснуть напряженной тишине, прежде чем произнести:

– Я тот, кого ты знаешь под именем Мрачный Жнец.

Роуг издал приглушенный звук.

– Ч-что ты хочешь от меня?

– Понятия не имею? Дочь? – Азагот двинулся к своему огромному, сделанному из дуба, в современном стиле столу, стоявшему возле камина, который освещал комнату, но не давал тепла. В этом зале было очень холодно. Азагот сел, закинул ноги на стол и стал ждать, пока Идесс что-нибудь скажет.

– Отец, – начала она, подготавливая официальную речь, которую он предпочитал. – Я смиренно прошу положить конец существованию этой мерзкой твари. Я бы сделала это сама в земном царстве, но он проклят к бестелесному бытию и не имеет плоти, которую можно уничтожить.

Азагот поставил чашку с кофе.

– В самом деле? Интересное проклятие.

– Интересное? – завопил Роуг. – Оно причиняет невыносимые страданья!

– Я тебя умоляю! – усмехнулась Идесс. – Меня сейчас стошнит, от того как ты тут скулишь о жестокости, учитывая то, что сам натворил за свою жизнь.

– Так значит, ты привела меня сюда, чтобы убить. Ты думаешь, меня это пугает? Ты думаешь, я дрожу от страха? Смерть будет для меня избавлением.

Без сомнения, смерть была гораздо предпочтительней той участи, которая была ему уготовлена. После смерти он отправится в Шеул-гра, где будет тусоваться с другими демонами, пока не переродится.

– Отец, я не хочу, чтобы он умер. – Она шагнула вперёд, толкая Роуга в сторону. – Я хочу его уничтожить.

Роуг задохнулся и этот звук эхом прокатился по комнате и туннелю, от чего даже грименионсы вздрогнули.

– Вы не можете так поступить, – прохрипел он. – Вы не имеете права!

Азагот сцепил пальцы замочком на груди и пригвоздил Идесс холодным взглядом к стене.

– То, что ты просишь, совершается крайне редко. За все время я уничтожил только горстку душ, и не без последствий. Так почему же, дорогая дочь, я должен рисковать вызвать на себя гнев Сатаны ради одного этого демона?

Идесс взглянула на Роуга, стоящего возле арки, ведущей в туннель. Его глаза горели малиновым, адским пламенем, а злоба, исходившая от него, была такой сильной, что душа демона, стоявшая около него, пыталась отодвинуться подальше, только чтобы спрятаться за грименионса, сопровождавшего его.

– Отец, он зло, такое, которое я никогда раньше не чувствовала. Он якшался с падшими ангелами, в том числе и с моим братом, твоим сыном Рами, также известного под именем Рариэль. Учитывая его историю и силу зла, я боюсь, что время пребывания Роуга в Шеул-гра будет коротким и что он достаточно силен, чтобы возродиться с незатронутыми воспоминаниями. Он никогда не перестанет искать мести, и такая душа как его будет служить Сатане и принесет ему еще больше власти.

В глазах Азагота промелькнули тени, и у Идесс все сжалось внутри.

– Кстати говоря о Рами... я больше не чувствую его жизненную силу.

Идесс кивнула.

– Я уничтожила его, отец.

Тени заплясали быстрее, становясь темнее.

– Где ты его убила?

– В Шеуле. В Запретном ущелье.