Сидни смотрела на него не веря своим ушам. После всего, что она сделала для этого человека! Но…

– Сидни!

Услышав голос брата, она выбежала из тени на улицу. Нельзя допустить, чтобы Джером увидел ее с Джессом…

– Джером, прости меня… Я решила остаться.

– Что?! – Он сурово нахмурился. – Сидни, я не могу бросить тебя здесь одну!

– Подожди, Джером, послушай меня. Давай рассуждать логически. Мне ведь не нужно бежать из города. Я не заключенная. Я прибыла сюда для сопровождения полковника-янки. Чтобы вернуться обратно, мне не нужны особые ухищрения. Это не имеет большого значения, но… я буду тебе только обузой.

Джером решительно покачал головой:

– Сидни, я не могу оставить тебя одну на этой чертовой улице…

Сидни замерла – Джесс Холстон выступил из тени. Джером вскинул брови, его синие глаза сузились и потемнели, однако выражение лица осталось непроницаемым.

Джесс встал позади Сидни, положил руки ей на плечи.

– Я готов умереть за нее, капитан. С вами она рискует жизнью. Вы ведь не можете не признать, что это так, капитан Маккензи.

Джером не сводил глаз с Джесса. Сидни удивилась, как Холстон выдерживает этот яростный взгляд. Многие не выдерживали. Джером в подобных случаях напоминал дикого индейца. Так и казалось, что сейчас кинется снимать скальпы.

Однако в следующий момент он перевел взгляд на сестру:

– Сидни, если ты не возражаешь против того, чтобы остаться с ним… Он прав. С нами ты и правда рискуешь. И ты действительно можешь вернуться в любой момент. Если таков твой выбор. Единственное… если ты планировала встретиться здесь с полковником Холстоном, надо было сказать об этом мне раньше.

Сидни заставила себя улыбнуться. Облизнула пересохшие губы. Ну конечно, этого следовало ожидать. Джером решил, что она заранее договорилась о встрече с Джессом. Не стоит переубеждать брата сейчас.

– Извини, Джером. Я боялась, ты ему не поверишь. В конце концов, он же враг.

– Капитан Маккензи, как я только что сказал Сидки, ваша жена сейчас в Виргинии. Войска генерала Мэджи стоят у Фредериксберга.

– А мой сын? Вы не знаете, где он?

– Ах, сэр, мать вряд ли оставит новорожденного младенца.

Джером наклонил голову:

– Благодарю вас. Доверяю вам сестру. Для нее и в самом деле так будет намного безопаснее. Но помните, Холстон, если с ней что-нибудь случится, я вас и в аду разыщу.

– Скажите, капитан, разве я поднял тревогу? Помешал вашему побегу из тюрьмы? Я в долгу перед вашей семьей. А теперь вам лучше идти. Время на исходе.

Джером повернулся к сестре:

– Сидни?

Она бросилась ему на шею:

– Иди скорее, Джером. Со мной все в порядке. Беги же. Он кивнул. Выпустил ее из объятий. Они с Холстоном пожали друг другу руки.

– Берегите ее, сэр!

Он снова встретился глазами с сестрой. Она взяла Джесса под руку и положила голову ему на грудь.

Джером улыбнулся, едва заметно кивнул, отвернулся от них, отступил в тень. Вскоре он скрылся в темноте.

Сидни подождала еще немного, пока не удостоверилась, что он их не увидит. Со слезами на глазах обернулась к Холстону и попыталась дать ему пощечину.

– Подлец! Подонок!

Он перехватил ее руку. Притянул к себе.

– Простите меня, Сидни. Я просто не мог позволить вам так рисковать.

– Прекрасно. А теперь отпустите меня.

– Нет.

– Как это нет?! Что вы хотите сказать?

– Я хочу сказать нет. – Он покачал головой, глядя ей прямо в глаза. – Боюсь, что не могу отпустить вас, мисс Маккензи, вот и все. Вы пойдете со мной. Я ведь только что поклялся вашему брату беречь вас.

– Что за глупости!

– Помолчите, Сидни! – Он обвил рукой ее талию. – Ради вашего же блага, мисс Маккензи, хотите вы этого или нет, но вам придется отправиться со мной.

– Никуда я с вами не пойду! Я сейчас позову на помощь. Я закричу!

– Кричите. А я расскажу тем, кто придет вам на помощь, что группа бежавших из тюрьмы мятежников во главе с вашим братом сейчас переправляется через реку. Черт побери, Сидни! Лучше помолчите.

Сидни стиснула зубы и замолчала. На время.

Райза ненавидела ночную тишину. Ее преследовали воспоминания о пережитом, она вновь и вновь переживала его в своих снах. Ничего нельзя изменить, вот что хуже всего. Она по-прежнему остается преданной янки. Всей душой верит, что основная мощь Соединенных Штатов заключается именно в их единстве. И так же твердо убеждена, что ни один человек не должен принадлежать другому, и ни один человек не имеет права распоряжаться другим. Это право дано только Богу.

Однако она никогда бы не предала никого из конфедератов – ни своего мужа, ни друзей и знакомых.

Иногда в ночных кошмарах она вновь переживала тот момент, когда схватили Джерома. Снова и снова видела его глаза… то, как он смотрел на нее, когда понял, что дом окружен. Вновь переживала те ужасающие минуты, когда он приготовился защищаться насмерть, когда она поняла, что он уложит немало янки, но и сам погибнет у нее на глазах. Иногда перед ее мысленным взором вставали глаза моряков с «Леди Варины», когда те поняли, что окружены вражескими кораблями. Райза яростно отрицала свою причастность к захвату судна Джерома, но до сих пор не могла забыть то, с каким спокойным достоинством его команда сдалась и какими взглядами одарили ее моряки на прощание.

Зима подходила к концу. Отец теперь гораздо реже приезжал в город. Кампания Райзы по вызволению моряков из тюрьмы продвигалась к успешному завершению. В результате неустанной охоты за влиятельными чиновниками Райза добилась обещания, что моряков из Флориды отпустят на свободу, как только будут завершены необходимые формальности и подготовлены соответствующие документы. Райза наняла адвоката, неутомимо доказывавшего в суде несправедливость заключения в тюрьму людей, которые столько раз отпускали на свободу своих противников, не причиняя им абсолютно никакого вреда. Моряки-янки, которым врач с «Леди Варины» оказал гораздо лучшую помощь, чем их собственный доктор, написали по ее просьбе петицию. Таким образом, Райзе почти удалось добиться освобождения команды Джерома.

Она чувствовала, что до смерти устала от жизни в Вашингтоне, от общения с добропорядочными молодыми дамами и их скучных собраний, в то время как вокруг шла война. Ей начало казаться, что она сходит с ума. И не существовало средства, способного облегчить ее страдания. Порой она часами стояла перед старой капитолийской тюрьмой, умирая от желания увидеть Джерома. Интересно, какую месть замыслил ее муж? Отец сказал, что Джером не хочет видеть ни ее, ни ребенка.

Она решила снова вернуться к работе в госпитале. Помогать раненым и больным солдатам. Что угодно, только бы отвлечься от переживаний, сводящих с ума.

Конечно, маленький Джейми занимал огромное место в ее жизни. Порой, держа его на руках, Райза чувствовала, что ничто другое не имеет значения. Это был самый чудесный ребенок, когда-либо существовавший на свете. А какие у него яркие, живые глаза. И волосы, такие густые, темно-каштановые, с каждым днем они становятся еще гуще.

Энгус встретил приезд Райзы с младенцем в лагерь без особой радости. Он боялся за нее и внука. В любой момент они могли оказаться лицом к лицу с врагом, известным своими молниеносными атаками. И кроме того, они на чужой территории, в Виргинии. Однако у него не хватило духу отправить ее обратно. Конечно, он кричал на дочь, но очень скоро на смену гневу пришли мысли о том, что боев сейчас нет, все спокойно, а он не очень занят, поскольку лишь обучает новобранцев военному делу. Позже они заменят собой тысячи убитых, и к тому времени должны привыкнуть к армейской дисциплине, чтобы не сломаться.

Райза снова стала работать медсестрой в полевом госпитале. Писала письма для больных солдат, тоскующих по дому – болезни свалили их с ног прежде, чем это сделали вражеские пули, – читала раненым или тем, кто не умел читать. Из разговоров у костра она узнала, что планируется кавалерийское наступление против армии генерала Ли. Значит, отцу и его солдатам очень скоро предстоит идти в бой…