Я уже разглядывала этот пояс, подумала она. Так и эдак, со всех сторон. Толку от этого не было. Значит, нужно смотреть не на пояс, а на его хозяев. Исходить из того, что их план уже удался. Ульф две ночи назад обернулся полностью, теперь его удерживает лишь альвийская прядь…

Может, это звенья одной цепи?

Света кинулась назад, в свою опочивальню. Влетела внутрь, равнодушно скользнула взглядом по вышитой кайме покрывала, которую хотела отпороть, чтобы украсить платье — и начала быстро одеваться.

К приходу Свейты все было готово.

Не было только ее самой.

Она придет, угрюмо подумал Ульф. Затем покосился на Сигвейн, сидевшую слева.

За альвийкой устроились отец с дядей. Родичи на него не смотрели — зато Сигвейн сразу повернула голову. Улыбнулась, встретившись с ним взглядом.

Ульф тут же отвернулся от Сигвейн. И принюхался к сладкому запаху альвийки, сидевшей справа.

Девица его хотела. То ли ей нравились клыки, поблескивавшие из-под губ, то ли будоражила мысль, что он в любое мгновенье может обернуться зверем…

Еще дальше, за альвийской девицей, которая пахла желанием, разместился Хеггульф, один из ярлов Ульфхольма. За ним, на краю стола, сидел Сигульф. Брат тихо беседовал с еще одной альвийкой — подсевшей к нему, как только Сигульф оголодало взглянул в ее сторону.

Тебе не придется ее уламывать, невесело подумал Ульф. Похоже, альвийки рвались помочь любому из оборотней…

Ульф нахмурился и окинул взглядом зал.

Альвы, явившиеся после волков, расселись между ними группками. Девы, которых среди пришедших альвов было большинство, смотрели застенчиво и откровенно, невинно и страстно, пугливо и радостно — на все лады и вкусы.

Засиделись девки в своем Льесальвхейме, мелькнуло у Ульфа. Все как из темницы вырвались. Скучают? Может, альвийским мужикам приелась их безупречная красота? Все настолько хороши, что глазу зацепиться не за что.

Но в следующий миг Ульф увидел вошедшую Свейту — и забыл про альвийек.

Она была слишком далеко, чтобы Ульф мог учуять ее запах. Но то, как изменилось лицо Свейты, он заметил. Даже рука, которую она вскинула, чтобы снять незастегнутый плащ, замерла у плеча.

…Его словно в тиски зажали, подумала Света со злостью, глядя на Ульфа от дверей.

А вдруг он не сам посадил возле себя этих альвиек? Может, это было их желание, их воля? И Ульф уже не хозяин самому себе?

Света резко вздохнула. Затем пошла вперед, решив на ходу — нельзя выдавать свои подозрения. Надо вести себя, как обиженная, ревнивая жена. Во всем, до мелочей, чтобы альвийки не насторожились.

Стол в конце зала был все ближе. Света узнала одну из красавиц, сидевших рядом с Ульфом — Сигвейн, с ее темно-медными волосами. Вторая походила на светловолосую альвийку, с которой Ульф развлекался позапрошлой ночью.

…Пора, решил Ульф. Свейта почти дошла до стола, за которым сидели выбранные им оборотни. Те, кто ее достоин, кому он велел сесть в середине зала и не пускать за свой стол альвиек.

Ульф резко откинулся на спинку высокого стула. Крикнул на весь зал:

— Холегсдоутир. Ты все-таки пришла. Правда, сейчас я занят. Сядь там, где найдешь место.

От этих слов рот ему свело болезненной судорогой. Но вместо того, чтобы скривиться, Ульф оскалился в улыбке. И одним махом затащил к себе на колени альвийку, сидевшую справа. Тут же сгреб длинные пряди, светло-русые, на свету горевшие соломенными бликами…

То ли он замешкался, то ли девица угадала, что сейчас будет — но дергать за светлые волосы не пришлось. Альвийка сама прижалась щекой к его плечу.

И Ульф, глядя на Свейту уже исподлобья, пригнулся к белой шее. Прошелся по ней губами — до изгиба плеча, сдвигая край выреза и обнажая еще больше кожи. Сладкий запах альвийки стал гуще…

Свейта снова остановилась. Посмотрела с таким ужасом, словно он резал кого-то у нее на глазах.

Ульф, уже почти ничего не чувствуя, прихватил губами складку альвийской кожи. Подумал тоскливо — дело сделано. Даже если Свейта убежит из зала, увиденное она не забудет.

Там, в зале, один из оборотней встал. И позвал Свейту за стол, где ей следовало сесть. Ульф сразу насторожился, ловя каждый звук.

Но альвийка вдруг шевельнулась у него на коленях. Прижалась ягодицами к животу, дернулась так, что его мужское копье оказалось меж двух округлостей…

И Ульф прослушал, что ответила жена молодому волку.

— Потом, — невнятно пообещала Света оборотню, возвышавшемуся над ней.

Следом она рванулась к столу, за которым сидел Ульф. Но через несколько шагов резко остановилась.

Нельзя, пролетело у нее в уме. Сперва надо понять, что затеяли альвы. До тех пор придется пожить униженной и оскорбленной. Безответной страдалицей.

И к Ульфу сейчас приближаться опасно, он слишком многое понимает по запахам. Вдруг что-то почует и расскажет альвийкам? Если они им управляют…

В следующий миг Света скривилась. Закрыла лицо руками, развернулась к оборотню — и застыла перед ним скорбным изваянием.

Оборотень не подвел. Тут же подошел, протягивая руку.

Света сочла нужным завывающе всхлипнуть. От мысли, что за ее спиной Ульф сейчас тискает альвийку, горло перехватило — и всхлип прозвучал пугающе правдиво. Оборотни за соседними столами невозмутимо разговаривали, не глядя на нее. Альвийки посматривали с сочувствием…

— Окажи нам честь, Холегсдоутир, — приветливо сказал оборотень. — Раздели с нами эту трапезу.

Света едва заметно кивнула. Потом заломила руки в горестном жесте и шагнула к столу справа. За ним пустовали два места — однако ни альвов, ни альвийек не было.

Какая удача, безрадостно подумала Света, скидывая плащ и усаживаясь на скамью. При альвах не всякие разговоры можно разговаривать…

— Спросить, — тихо сказала она, не глядя в сторону стола, за которым сидел Ульф.

Оборотень, уже устроившийся слева, пригнулся к ее плечу. Проговорил еще тише, чем сама Света:

— Спрашивай меня, о чем хочешь, Холегсдоутир. И знай, что мое имя Гудульф. Мой отец — ярл Хеггульф.

Парень, сидевший по правую руку от Светы, быстро придвинул к ней чашу, стоявшую до этого посреди стола. Заявил, дружелюбно улыбаясь:

— А я Ингульф.

Гудульф тем временем налил в чашу вина. У Светы в уме мелькнуло — Гудульф в переводе значит хороший волк. Или добрый волк.

Но все равно надо быть осторожной. "Хороший волк" Гудульф завтра может познакомиться с альвийками. Если уже не познакомился. Спрашивать надо только то, что спросила бы ревнивая, уставшая от невзгод жена…

— Как скоро оборотень в зверь? — пробормотала Света, не позволяя себе посмотреть влево. Туда, где сидел Ульф.

Гудульф придвинул к ней чашу. Ответил неторопливо:

— Был случай, когда один оборотень стал зверем через месяц и семнадцать дней. Но все остальные уходили месяца через два с небольшим. Некоторые задерживались подольше, один дотянул до четырех месяцев. Выпей вина, Холегсдоутир. И я буду благодарен, если ты назовешь свое имя.

Ты и так его знаешь, подумала Света. Тут все понятно, представиться — значит, позволить обращаться к себе по имени.

— Светлана, — невесело ответила она. Помедлила и добавила: — Свейтлан.

Ох, Ульф, пролетело у нее в уме. Почему все так вышло?

Она стиснула зубы, отгоняя горестные мысли. Сейчас нельзя раскисать…

Но в следующее мгновенье Света поймала внимательный взгляд альвийки из-за стола напротив — и страдальчески скривилась. Это тоже вышло правдоподобно, потому что губы у нее подрагивали.

— Альвийский женщины есть чары? — едва слышно спросила Света.

Гудульф посмотрел влево. Пожал плечами.

— Не знаю. По правде говоря, я нынче впервые в жизни увидел альвийских дев. Но если альвы очаровывают человеческих девиц без амулетов, то их дочери, наверно, тоже на что-то способны?

А следом Гудульф широко улыбнулся.

— Что касается меня, то рыжую волчицу я не променял бы ни на одну из этих девиц.