На этих словах он замолчал, и маска спала с черепа. Как и прежде Малк снова остался предоставлен самому себе. Вот только теперь он знал о нависшей над ним угрозе преследования, убедился в существовании неусыпного ока господина Тияза и имел крайне туманные представления о своём ближайшем будущем.

Йоррох…

Остров Пучи Малка разочаровал. Когда он узнал о существовании с ним регулярного сообщения, то подсознательно начал ожидать чего-то вроде уменьшенной версии Догараза. Приличный порт, неподалёку небольшой городок, а чуть в стороне маяк и береговая батарея — в общем всё, что должно быть в нормальном торговом городе. Иначе зачем бы сюда вообще заходили корабли? И потому был откровенно разочарован, познакомившись с островом в реальности.

Пучи оказался практически точно такой же дырой, что и Фляк. Разве что населения на нём было раза в четыре-пять больше, да вместо обычной фактории здесь располагался филиал «Компании купцов Белангида, торгующих в Яванском поясе» — авалонские торгаши только-только появились в зоне влияния Борея, поэтому и представительство у них было весьма скромным. Во всяком случае пока.

А ещё Пучи выгодно отличало от Фляка наличие расквартированных здесь солдат означенной компании. Десяток морских пехотинцев под командованием Бакалавра в механизированном доспехе надёжно прикрывал жителей острова и имущество нанимателей как от налётов немногочисленных демонов, так и от нападений пиратов. Во всяком случае так рассказали Малку в местной таверне, в которую он заглянул сразу по прибытии на остров. И он не видел причин этому не верить: даже если только судить по встретившим его на причале патрульным, они знали устав, держали в порядке оружие да и вообще оставляли впечатление опытных ветеранов. Это не несчастный вояка в дрянном доспехе, которого Малк играючи обездвижил на Фляке. С такими ухо надо держать востро!

Впрочем особо беспокоиться на счёт потенциальной опасности наёмников ему не пришлось. Уже через два часа в бухте бросил якорь небольшой колёсный пароходик «Гладиолус», а ещё через час, продав шаланду хозяину таверны за жалкую драхму, Малк поднялся на борт корабля. Тут ему аж повезло дважды. Во-первых, в том что не пришлось ждать судно несколько дней: а так бы и случилось, если бы «Гладиолус» не отклонился от расписания почти на сутки. И, во-вторых, в том что за проезд до Двух Мастеров с него взяли всего шесть драхм. Как оказалось корабль и без того после Пучи шёл прямиком на нужный Малку остров, а значит не требовалось и доплаты за «беспокойство». Нет, сложись всё иначе, Малк всё равно бы добрался до искомого места, однако благодаря удаче сделать это получилось чуточку быстрее и немного дешевле. Что не могло не радовать…

Следующие три дня он снова провёл в море, практически не покидая выделенный ему крохотный кубрик. Причём в затворничество Малк ушёл вовсе не потому, что хотел отойти после пережитого на Фляке или вдруг оказался охвачен приступом человеконенавистничества. Всё было гораздо проще и одновременно сложней. Он пытался разобраться во всём том, с чем столкнулся в последние дни. И прежде всего с изменениями в собственной магии.

Вообще чародей, шаг за шагом растущий в могуществе, на пути развития неизбежно сталкивается с тем, что принято называть пределами. Кто-то быстро создаёт атакующие чары, но с огромным трудом изучает чары защиты. Кто-то играючи обращается с цепочками знаков Руноглифа, но превращается в полного болвана, когда дело доходит до их встраивания в ритуальные формы. А кто-то ещё будучи Адептом уже способен покидать тело в виде Духа, но падает в обморок при попытке Властью сдвинуть на полпальца невесомое лебяжье перо.

Пределов бесчисленное множество. Они все разные и у каждого свои. Какие-то преодолеть невозможно в принципе, какие-то есть надежда ослабить трудолюбием или волевым напором, а какие-то разрушаются самостоятельно, просто по причине накопления в теле мага неких изменений, ведущих к переходу количества в качество.

Вот как раз с последним Малк и столкнулся на острове Фляк. Хоть ему тогда и показалось, что происходящее с ним не более чем галлюцинация находящегося под давлением разума, но по зрелому размышлению он от этой мысли отказался. Что-то всё-таки точно было, а значит имело смысл попробовать всё повторить.

И он пробовал. Раз за разом пытаясь «играть» с жизненной силой в собственной руке — попутно радуясь сильно подросшему контролю, — то сжимая её всю Властью, то наоборот выпуская дозированными порциями. Целый день на это убил, весь измучился, решил уже, что зря тратит время, как очередная попытка вдруг закончилась успехом. Особым образом воздействуя на систему меридианов и коллатералей то одной, то сразу обеих конечностей, Малк смог почти на десять секунд заставить левую руку уменьшиться до тех размеров, что у него были перед отравлением Жизнью.

Проклятье, сначала уменьшиться, а потом без особых последствий вернуться в прежнее состояние!

Это было настолько удивительно, что Малк в первый момент аж растерялся. Причём поразил его не сам факт преображения — в нынешнем виде это не более чем бесполезный фокус! — а его перспективы. Ладно десять секунд и одна рука, а что если получится сжимать всё тело и на гораздо более длительное время? Разве подобный навык не избавит Малка от главной занозы в его сердце — недовольства собственным обликом?!

Однако праздновать успех всё же было ещё рановато. Простой практикой изменения формы желаемого точно не достичь. Тут требовался комплексный подход, и без достижения Властью как минимум пика оранжевого ранга или, тем паче, перехода её в жёлтый ранг, о желаемом лучше было не мечтать… Хотя учитывая и без того нацеленность Малка на тренировку Власти, подобное вряд ли стоило считать серьёзным недостатком. Рано или поздно он нужную планку точно возьмёт.

Телесная трансформация стала не единственным пределом, что нарушил Малк в истории с призраками. Случился ещё один прорыв и было с ним связано столько всего непонятного, что он уже и не знал как к этому вообще относиться. Пусть скачкообразный рост контроля над марионеткой и сложно назвать чем-то плохим, но весь вопрос в том, каким образом он был достигнут. Нет, в том, что Малк самостоятельно достучался до поглощённой гомункулусом Родословной ничего необычного не было. Зря что ли столько времени учился работать с духовным резонансом и извлекать таящееся в чужой крови Наследие? Малка беспокоило, что это произошло удивительно легко, именно в нужный момент да ещё и одновременно с крайне удачным для Малка выплеском магии.

Всё это выглядело так, словно полуживую куклу кто-то предварительно подготовил. Обработал и привёл к нужному состоянию. И хотя впоследствии Малк ясно ощущал как с каждым ментальным контактом след его сознания всё глубже и глубже отпечатывается в магической структуре йорроховой твари, прежнего доверия у него к ней уже не было. Можно, конечно, списать всё на эффекты от спонтанного пробуждения Родословной, но… Девятеро! Что если Малк прав и внутри марионетки полно других секретов? Подходящих пусть не шпиону — эту нишу плотно занял череп демона, — а, например, надсмотрщику или убийце? Разве столь далеко идущее планирование не в духе господина Тияза?

От такого предположения холодок бежал по коже. И хотя оно виделось достаточно разумным — иначе как проконтролируешь сохранность переданных на хранение ненадёжному ученику артефактов, — легче всё равно не становилось. Руки так и чесались взяться за гомункулуса всерьёз: влезть ему в башку, покопаться в цепочках уплавляющих знаков Руноглифа, поиграть с содержимым Дворца Духа. Однако потом Малк вспоминал о болтающемся на поясе «украшении» в виде черепа — к слову совершенно невидимом для окружающих — и всё желание экспериментировать моментально пропадало.

При таком наблюдателе за некоторые линии лучше было не заступать!..

Два Мастера встретили Малка дождём, скользкими досками причала и адской грязюкой единственной местной улицы. Что, впрочем, ничуть не уменьшило его впечатления от самого острова. Потому как после Фляка и Пучи он наконец оказался в некоем подобии цивилизации. Каменная набережная, полсотни аккуратных двухэтажных домиков с черепичной крышей, тротуары из дубовых плах, сверкающая огнями таверна и, Йоррох побери, даже масляные уличные фонари — уж чего-чего, а увидеть подобное в Яванском поясе он точно не ожидал.