Я ещё раз всё прокрутила в голове:

— Согласна. Я поговорю с Соней. А ты — с Шаруххом. Оформляем всё официально, и летим на Зо-Щи-Хор. Нам там ещё обжиться надо. И ещё там какие-то тёрки с местными Доминантами…

— Если Соня полетит с нами, то никаких проблем не будет. А будет мир и покой. — рассудила практичная Тиль.

— Да, действительно. И у них с Шаруххом будет время побыть наедине… А мы за Брюсом присмотрим.

— Чудесно! — Просияла маменька, — Он такой дивный малыш!!!

И в это время с нами на связь вышел мой… дедушка.

— Девочки. Как я и говорил, Император меня выслушал. Всё, что я кратко пояснил, ему ОЧЕНЬ не понравилось. Завтра в час дня он будет с вами говорить. У вас пятнадцать минут. Берегите себя, детеныши. Тиль, передай привет Ричу! Пока. Завтра увидимся.

Экран погас. А мы с маменькой, воодушевленные завтрашней мстёй гадким Норрисам и Принцесскам, отправились примерять на себя профессию свахи.

Выйдя из шаттла, натолкнулись на странную композицию. Спустя несколько секунд до нас дошло — Зиммон попытался поухаживать за Соней, всё ещё держащей на руках Брюса, а Шарухх дал Хлоку от ворот поворот. Шаатхар болел за Хлока. Морис и Алар — за Шарухха. Наказующий ни за кого не болел. Он брюзгливо и высокомерно взирал на заварушку. Весь его вид, когда он встретился со мной глазами, говорил — «вот и начались неприятности, из-за твоей Сони!»

Я задрала вверх нос, готовя резкую и язвительную отповедь мужу.

Но тут случилось сразу несколько событий. В свару влез Ярин, как оказалось, он совершенно без башенный мужик! И сообщил всем заинтересованным сторонам, что тоже будет отстаивать своё право на внимание Сони.

Из леса стремглав примчалось и влезло между Соней и претендентами, взъерошенное чудовище, в котором я с трудом узнала дисциплинированного Сета. С воплем:

— Рух хороший, — сателлит начал выдавливать опешивших мужчин от Сони и Шарухха.

Принц обиделся на Сета. О чём и сообщил взбудораженному сателлиту. На что получил ТАКОЙ ответ, что крыть было нечем:

— Мать важнее обиды Шата. Матери нравится Брюс. Рухх хороший.

И тут в дело вступили мы с маменькой.

Я вцепившись Соне в рукав, начала уговаривать её не отталкивать нага. Если остальные как-то переживут её отказ, то нагу настолько в жизни досталось, что он вряд ли сможет спокойно отнестись к этому. Особенно, если учесть то, что она для него Пара.

Соня, поглаживая по спинке смеющегося и болтающего на своем «дитячьем» языке, малыша, покосилась на меня золотисто-карим глазом:

— Ты правда считаешь, что мой отказ сделает очень больно Шарухху?

— «Больно» — это не то слово. Ты просто его убьёшь. И он никогда уже не будет нормальным мужчиной. Вспомни, что говорили на Земле наши бабушки. «В семье один обязательно любит другого намного больше.» Шарухх тебя никогда не предаст. И терпеливо отогреет твое сердце. И малыш. Мы с ним ничего не могли сделать. А с тобой он лучиться счастьем и детством. — да, знаю, я подло поступила… Но Брюс на самом деле стал нормальным малышом, побыв у Сони на руках всего час.

Тиль, тем временем, давала ЦУ (ценные указания), немного смущённому таким напором нагу. Завершив инструктаж, маменька потащила Шарухха… в свой шаттл. Уходя, она проказливо нам подмигнула. К моему изумлению, Соня смутилась настолько, что даже её бледные щёки окрасил нежный румянец. Ого! И это женщина, которую боится мой Наказующий! Поразительно, насколько она ранима и беззащитна перед любовью и нежностью!

Воодушевившись, я потащила не сопротивляющуюся женщину следом за маменькой.

Сет, уловивший, что сейчас решается семейное счастье Матери, сразу взял «на караул». Дотолкав Соню до шлюза, забрала у Неё Брюса, посулив малышу интереснейшую поездку верхом на Сете. Чему последний оказался весьма рад. А тут ещё подошли Ванечка с Лешей. Ребенок был на «седьмом небе» от счастья.

Брюс на удивление осторожно держался на Сете, словно боясь сделать тому больно. Гордый сателлит плавно дрейфовал вокруг шаттла, явно рисуясь перед изнывающими от любопытства и ревности мужчинами. Периодически интересуясь у нас с Тиль, действительно ли он хороший и умный. Васенька горой расположился рядом с закрытым шлюзом, периодически вращая головой, чтобы держать всех под контролем. Вот, странное дело, вроде бы Васенька невероятно неуклюж, можно даже сказать — уродлив. Но характер у него спокойный и очень доброжелательный. И возле него очень комфортно. Чего не скажешь о Леше. Лёша красив, как воплощение самой Смерти. И столь же опасен. С ним даже Мору будет сложно справиться. И, словно сомневаясь в своей выдержке, Лёша старается держаться особняком.

Наверное я всё же расстроилась из-за мужей. Потому, что низ живота неприятно задёргало. Васенька тут же обвил мою талию щупальцем, а Лёша усадил меня на свои передние лапы. Я заметила, как обеспокоенно дёрнулся Морис, как Шат начал трансформироваться…

Всех остановил пронзительно тихий выдох Васеньки:

— Не мешшшатть…

Тиль тигрицей выдвинулась в сторону нервного народа:

— Лере плохо из-за вашего бездушия, нэры Яссин и Алар! Признаться, я была о вас лучшего мнения! Но, поскольку уязвлённое самолюбие и гордыня застят вам глаза, то я вам их открою! Если любите, то надо любить, а не устраивать демострации, за которые потом будет стыдно. И только посмейте помешать Всеньке лечить моего детеныша и её малышей! Рич, не хочешь поприсутствовать? Или мужская солидарность важнее здоровья твоей дочери и наших малышей? А вы, Алар. Вы вот так же бросите моего детёныша, как Норрис бросил Соню? И Соне придется баюкать вашу дочь, чтобы она моей девочке дыру в животе не прогрызла?

Я чуть не подавилась от слов маменьки. И не только я одна.

На командора было страшно смотреть.

Доктор виновато косясь на меня, подошел к Тиль и нежно её обнял:

— Прости, дорогая. Мы такие ревнивые! А Соня сразу стала для вас с ребенком близкой и дорогой…

— Ведите себя, как должно любящим мужьям, и ревность сдохнет в страшных муках. — обнимая доктора в ответ, прощебетала маменька.

А тем временем, щупальце Васеньки покрылось крошечными молниями, вспыхивающими сиреневыми разрядами. Дёргающая боль нехотя, но отступала. А от Лёши пришло тепло и уверенность, что всё будет хорошо.

Нахлынула сначала усталость, а потом приятная бодрость, сдобренная легким флером эйфории. Я завозилась. Васенька осторожно помог мне встать, и подождав, пока я твёрдо встану на ноги, убрал щупальце. Лёша, мгновенно отошел подальше от нас. Но я успела погладить его по мощной, черной лапе, сказав очень тихо:

— Спасибо.

В ответ пришло чувство удовлетворения. Дескать, я знал, что у Мамы — хорошие подруги.

— Как ты себя чувствуешь? — в один голос произнесли родители.

— Прекрасно. Хочется двигаться, всем говорить хорошие слова, и никакого негатива! — покружилась я на месте.

— Тише-тише! Крошечка, осторожно! Голова закружится! — забеспокоилась Тиль, пытаясь выпутаться из рук супруга. Доктор не отпустил жену, резонно заметив:

— Если бы было что-то нехорошее, нам бы это сказали Вася с Лешей. Детеныш. Прости, что напоминаю, но поговорила бы ты с Яссином и Аларом…

Слова доктора отрезвили эйфорию. Действительно. Мне сейчас хорошо. А о супругах я не подумала. И свадьбу готовить надо! И с Ярином ничего не понятно.

Повернулась к ожидающей Тиль:

— Мама, можешь еще раз все уточнить со свадьбой? Особенно, поговорить с Ярином. Ведь если он против, то надо просить кого-нибудь из бойцов… может кто согласится жениться на Лите…

— Иди, ребенок. Улаживай семейный конфликт. Мы разберемся… — Тиль лизнула меня в скулу, — Жду, не дождусь когда с тебя упадет эта маска… Всё! Иди!

Я поплелась к мужьям, краем уха слыша, как Тиль разговаривает с Сетом и Васенькой, прося их проследить за Брюсом, пока они с доктором занимаются свадьбой.

Первым меня встретили Морис и Шат. Благодаря нашей связи лимари совершенно не беспокоился на свой счет. Поэтому он просто обнял меня, целуя за ушком, и прошептал: