– Конечно, пойдем к ним, я хочу познакомиться с твоими друзьями. – Она состроила гримаску. – Снова придется одалживать у мамы платье. Я уже забыла, как утомительно постоянно переодеваться. Вот когда вспомнишь саронг и шаль.

– Я начинаю думать, что высший свет заполняет досуг, подбирая подходящие туалеты к подходящему случаю, – засмеялся он. – Мне, как и вам с Кейти, тоже стоит подумать о своем гардеробе. То, что у меня есть, не годится ни для лондонской погоды, ни для выхода в свет.

Они обменялись понимающими взглядами. Кто бы мог подумать, что она станет скучать по индонезийской одежде? Значит, все же что-то хорошее было на Мадуре?

А пока ей снова пришлось взять платье у матери.

Карета герцога везла их в Рексхем-Хаус.

– Как ты познакомился с лордом Рексхемом? И как преодолел свое отвращение к его титулу? – спросила Алекс.

– Я намеревался как следует напиться в весьма низкопробном заведении в Калькутте. Наверное, я производил такое жалкое впечатление, что Максвелл подсел к моему столу. – Гэвин усмехнулся, вспоминая это. – Я решил, что он такой же простой торговец, как и я, иначе бы я нагрубил ему. Мы разговорились, он оказался хорошим парнем, и я рассказал ему, как «Эллиот – Хаус» оказалась на грани банкротства.

– Как это случилось, ведь сейчас твоя компания процветает?

– После смерти Хелены я ни на что не годился, и у меня началась полоса неудач. Потеря корабля, недоразумение в порту Южной Африки, заниженная оценка большой партии груза. Компания была на грани краха, но еще держалась на плаву, пока некий английский бизнесмен не задался целью лишить меня всего. Тут и появился Максвелл. Ему понравилась мысль стать совладельцем моей компании, поэтому я продал ему четвертую часть дела и на вырученные деньги решил свои проблемы.

– А он получил выгоду от своих инвестиций?

– Выгода была обоюдной. Он бывал в Макао и Кантоне, разбирался в торговых делах, поэтому оказался очень полезен для меня здесь, в Лондоне. – Гэвин улыбнулся. – Думаю, ему нравится заниматься торговлей, хотя это очень неаристократично.

– Неудивительно, что вы прекрасно ладите. – Брови Алекс сошлись на переносице. – Скажи, бизнесмен, который хотел тебя разорить, и есть тот человек, кого ты советовал избегать султану Хасану? Кажется, его звали Пирс?

У нее такой же цепкий ум, как и у ее матери, отметил Гэвин.

– Да, именно он. Как ты запомнила?

– Я убедилась, что тебе несвойственно оговаривать кого-то. Значит, этот тип действительно гнусный человек.

– Верно. – Гэвин замолчал, размышляя, что именно он может ей рассказать. Но Алекс теперь стала частью его жизни, и ей следует знать все, поскольку есть шанс встретить этого человека в Лондоне. – Бартон Пирс – негодяй из негодяев, которые любят представляться добрыми и честными. Он может быть очаровательным, но если его интересам угрожают становится абсолютно безжалостным.

– А что у тебя с ним произошло?

– Он предложил купить у меня большую партию чая по сходной цене, позволявшей моей компании выжить. Мы скрепили сделку рукопожатиями, что не помешало ему позднее от нее отказаться. И я остался с товаром в такое время, когда уже не мог продать его и выручить необходимую сумму.

– Да, ничего не скажешь, тактика отвратительная, но эффективная. Стоило тебе обвинить его публично, и ты сам выставил бы себя глупцом.

– Именно так. Позднее я навел справки и узнал, что он проделывал подобные трюки и с другими, и даже сумел разорить одну компанию. – Гэвин вспомнил, в каком отчаянии пребывал в ту ночь, когда встретил Максвелла. Он потерял семью и был на грани банкротства. – У Пирса не было причин разорять меня. Сделка была выгодна нам обоим. Думаю, подобное поведение просто забавляло его.

– Ужасный человек. Где он живет, на Макао?

– По последним сведениям, он хотел обосноваться в Лондоне и жить в свое удовольствие.

Алекс прищурила глаза.

– Так вот почему ты решил вернуться в Англию?

Гэвин пожал плечами:

– У меня нет конкретного желания ему отомстить. Я просто хочу добиться справедливости.

Она прикусила губу.

– Не стоит ворошить осиное гнездо, Гэвин. Что ты собираешься предпринять?

– Не знаю. Если у меня будет возможность действовать против Пирса законным путем, я ею воспользуюсь. Но вызывать его на дуэль не собираюсь. – Гэвин улыбнулся. – Еще одна аристократическая традиция, которую я не признаю.

– Хотелось бы верить…

Господи, до чего же проницательная у него жена!

Прежде чем Алекс успела как следует поразмыслить о Бартоне Пирсе, они прибыли к месту назначения. Ситуация беспокоила ее, хотя она верила в компетентность мужа, не подозревая, что непорядочные люди всегда имеют преимущество перед честными. Торговец, который разоряет конкурентов из спортивного интереса, – опасный человек. Но над этим она подумает позже.

Слуга проводил их в гостиную Рексхем-Хауса, тут же на пороге появился темноволосый мужчина и, раскрыв объятия, бросился к Гэвину.

– Так ты и правда здесь! Я поверить не мог, что ты в Лондоне.

– Как я мог не зайти? – Гэвин тоже обнял друга. – Тем более когда узнал о смерти твоего отца.

– Я даже не предполагал, что буду так тосковать по старику. Но, надо сказать, его последние годы были прекрасны, он спокойно умер во сне. Всем бы нам такую смерть. А теперь представь меня своей жене. – Рексхем повернулся к Алекс. Брови его поползли вверх. – Да ведь мы знакомы! Вы мисс Али, племянница Ашбертона?

Она со смехом протянула ему руку.

– Я была ею двенадцать лет назад. Насколько я помню, мы с вами даже танцевали. Да, да, конечно. Вы всегда были таким серьезным.

Рексхем действительно был тогда жутко чопорным. Он принадлежал к тому типу молодых людей, которые абсолютно не соответствовали ее представлению о будущем муже. А сейчас Алекс едва узнала его в этом милом господине с радушной улыбкой.

– Светские рауты наводили на меня ужасную скуку, и я вынашивал план, как бы сбежать из Лондона и посмотреть мир. Ведь он так огромен и полон чудес!

Алекс напряженно рылась в памяти.

– У вас, кажется, был брат-близнец? Я однажды приняла его за вас. По-моему, он ужасно обиделся. Рексхем рассмеялся.

– Мы в те годы ненавидели, когда нас путали, но потом перестали обращать на это внимание. Позвольте представить вас моей жене.

Они вошли в гостиную, и навстречу им из кресла поднялась стройная женщина. К удивлению Алекс – китаянка. Она была одного роста с Алекс, элегантная, сияющая и экзотичная, как тропический цветок.

Смеясь, она обняла Гэвина.

– Мой дорогой Эллиот! Как давно вас не было!

– Не может быть – Джин Кань собственной персоной! – Гэвин обнял ее с сердечностью давнего друга. – Или мне нужно называть тебя Мей Лиан?

– Называй меня Трот.

Алекс была заинтригована, услышав в голосе женщины настоящий шотландский акцент, совсем как у Гэвина. Лондон, оказывается, куда интереснее, чем ей представлялось двенадцать лет назад.

– Трот, позволь представить тебе мою жену Александру Эллиот.

– Рада познакомиться, миссис Эллиот. – В тоне хозяйки дома сквозила глубоко запрятанная печаль – видимо, далеко не все признавали своей азиатскую графиню.

Алекс подумала, что хорошо бы познакомиться с этой женщиной поближе.

– Выходит, вы знаете Гэвина еще с Макао? Надеюсь, вы расскажете мне о его похождениях?

В глазах Трот заплясали веселые огоньки.

– С удовольствием.

Мужчины переглянулись.

– Это была ужасная ошибка, – покачал головой Гэвин, – познакомить их.

– Непоправимая, – сокрушенно произнес Рексхем. – Будем надеяться, что обед помешает их заговору.

Так оно и вышло. За столом завязался общий разговор, и Алекс узнала много нового о китайском периоде жизни хозяев дома. Ей нравилось открывать неизвестные страницы жизни Гэвина. Изысканный обед состоял из риса и нескольких китайских блюд, дополнявших обычную английскую кухню. Тонкий вкус графини чувствовался во всей обстановке, добавляя к элегантности Запада таинственный аромат Востока.