— Эй, — ответил мне двойник. — Можешь найти отличия?

Мое сердце грохотало, и я попыталась подняться со стула, но так и не смогла. Мой рот раскрылся, но я не могла произнести ни единого слова.

— Жуть, — выдавила из себя я, когда снова обрела способность говорить. — Мой нос что, действительно, выглядит так? А ну-ка, покружись.

Ди выполнила мою просьбу.

— А мой зад смотрится совсем неплохо, — удовлетворенно произнесла я.

Мой двойник залился смехом, а затем очертания его тела размылись, и уже через секунду передо мной стояла Ди.

Она снова села за стол.

— Я могу принимать облик любого человека, за исключением, конечно, своего брата. То есть мне вполне под силу скопировать и его внешность тоже, но это было бы как-то совсем уж пошло, — она пожала плечами. — Мы все способны изменять свою внешность, но я, в отличие от других, могу удерживать форму столько, сколько хочу. У остальных это получается всего лишь на несколько минут. — И она гордо выпятила вперед грудь.

— Вы когда-нибудь делали это? Принимали обличье кого-то другого, находясь рядом со мной?

Она замотала головой:

— Дэймон бы не на шутку разозлился, если бы узнал, что я делала что-то подобное рядом с тобой. Хотя… сейчас это не оставило на тебе значительного следа, потому что ты и без моей помощи горишь, словно зарево.

— Дэймон тоже способен это делать? Трансформироваться… в кенгуру, когда захочет?

Ди рассмеялась:

— Дэймон может делать многое. У каждого из нас есть определенные способности к одному или нескольким трюкам — остальное вызывает определенные сложности. Дэймон же… ему все дается легко.

— Настолько он уникален, — пробормотала я.

— Однажды он реально передвинул дом, — хмыкнула Ди, сморщив нос. — Сломал фундамент.

О мой бог.

Я глотнула сока.

— А правительство в курсе того, что вы можете вытворять?

— Нет. По крайней мере, мы так не думаем, — произнесла Ди. — Мы скрываем это, потому что понимаем, что люди испугаются, узнав, что мы более развиты, чем они. И мы также знаем, что люди постараются использовать нас в своих целях. Поэтому… мы просто не хотим рисковать.

Я постаралась осмыслить услышанное, сделав еще несколько глотков сока. Если честно, мои мозги уже плавились от дополнительной информации.

— Зачем вы вообще сюда прибыли? Дэймон говорил, что-то случилось с вашим домом.

— Да-a, что-то случилось, это точно. — Ди собрала тарелки и понесла их к раковине, чтобы вымыть. Было видно, как она напряжена. — Нашу планету разрушили Аэрумы.

— Аэрумы? — И тут я догадалась: — Темные? Верно? Те люди, что охотятся на вас?

— Да, — искоса посмотрев на меня, она кивнула. — Они — наши враги. Наверное, единственные, если, конечно, не считать потенциальную враждебность людей, если вы вдруг решите, что больше не рады нам на своей планете. Аэрумы — такие же, как мы, но при этом, как ни странно, являются нашими антиподами. Их планета находилась по соседству с нашей. И именно они виновны в уничтожении нашего дома. Мама часто рассказывала мне перед сном историю о том, что когда создавалась Вселенная, она была соткана из чистейшего света, сияющего так ярко, что тени начали завидовать. Аэрумы — раса, порожденная тенями. Они завистливы и любой ценой стремятся подчинить своей воле свет Вселенной. Они никак не могут понять, что наше с ними существование взаимосвязано. Многие Лаксены чувствуют, что всякий раз, когда убит очередной Аэрум, свет во Вселенной становится чуть менее ярким. Это все, что я помню из рассказов мамы.

— Ваши родители погибли во время войны за планету? — спросила я и сразу же пожалела о своей бестактности. — Извини. Мне не следовало спрашивать об этом.

Ди перестала мыть посуду:

— Нет, ничего страшного, тебе следует знать, но это не должно тебя пугать.

Я не знала, каким образом смерть их родителей могла меня испугать, но мне как-то стало не по себе.

— Аэрумы тоже здесь. Правительство считает, что они — Лаксены, и мы всячески поддерживаем их заблуждение, потому что не хотим, чтобы МО смогло выведать через Аэрумов о нашей силе.

Ди посмотрела мне в лицо, опершись руками о раковину:

— И прямо сейчас ты для них, как маяк.

Резко потеряв аппетит, я отодвинула тарелку в сторону:

— Существует какой-нибудь способ избавиться от этого следа?

— Со временем он исчезнет, — Ди натянуто улыбнулась. — Но пока этого не случилось, тебе лучше держаться поближе к нам, в особенности к Дэймону.

Ох. Шоколадки, мармеладки.[4] Хотя могло быть и хуже.

— Ладно… но со временем след все-таки… исчезает? Я могу с этим справиться, если это моя единственная проблема.

— Не единственная, — вздохнула Ди. — Мы должны быть уверены, что правительство не узнает о твоей осведомленности. Наша главная задача — оставаться вне радаров. Можешь представить, что случится, если человечество получит информацию о нашем существовании?

Перед глазами промелькнули картинки массовых беспорядков и мародерства. Именно так мы обычно реагировали на все, чего не могли понять.

— Правительство тоже пойдет на все, чтобы сохранить наше существование под грифом секретности. — Глаза Ди встретились с моими. — Ты должна держать язык за зубами, Кэти.

— Я понимаю. Я бы никогда не смогла поступить по-другому, — эти слова вырвались у меня сами собой. — Я бы никогда не предала ни одного из вас подобным образом.

Я отвечала за каждое произнесенное слово. Ди стала для меня почти что сестрой. И Дэймон… скажем так, кем бы он для меня ни был, я бы в любом случае никогда не смогла его предать. Тем более сейчас, когда они доверились мне.

— Я никому не скажу.

Ди опустилась на колени подле меня, положив свои ладони на мои:

— Я доверяю тебе, но мы должны позаботиться, чтобы МО абсолютно точно ничего о тебе не узнало. Потому что, если они узнают, Кэт… ты исчезнешь.

— Кэти, ты сегодня такая тихая. О чем ты думаешь весь день?

Я поморщилась, желая, чтобы мама не была такой наблюдательной.

— Просто устала, — я выдавила улыбку в попытке ее успокоить.

— Уверена, что это все?

Меня съедало чувство вины. Я так редко проводила с ней время… сейчас мне очень хотелось, чтобы я не была так сильно отвлечена.

— Извини, мам. Я сегодня не лучший собеседник.

Она принялась мыть посуду:

— Как продвигается общение с Дэймоном и Ди?

За целый день она впервые упомянула о них.

— Все отлично. Думаю, чуть позже я пойду к ним смотреть кино.

Она улыбнулась:

— С ними обоими?

Я сузила глаза:

— Мам, пожалуйста.

— Милая, я твоя мать. Я имею право интересоваться.

— В действительности я и сама не знаю. Я не уверена, будем ли мы вообще что-либо смотреть. Это всего лишь одна из идей.

Я взяла яблоко из вазы и откусила, чтобы хоть как-то себя занять.

— А что ты собираешься делать этим вечером, мам?

Она старалась сохранять непринужденный тон:

— Я собираюсь немного прогуляться и выпить чашечку кофе вместе с мистером Майклзом.

— Мистером Майклзом? И кто это такой? — спросила я, прежде чем снова вгрызться в яблоко. — Подожди. Это, случайно, не тот импозантный доктор из госпиталя?

— Да, именно тот самый.

— Это свидание? — Я ухмыляясь, облокотилась на стойку. — Мама, надо идти.

Ее щеки порозовели.

Действительно, порозовели.

— Это всего лишь чашечка кофе. Не свидание.

Теперь становилось понятно, почему она так тщательно изучала наряды, попросив меня выбрать между двумя симпатичными платьями из своего гардероба.

— Ладно, я надеюсь, что ты хорошо проведешь время на своем не свидании, хотя все указывает на то, что это именно свидание.

Улыбнувшись, она начала щебетать относительно своих планов на вечер, а потом о пациенте, который у нее был вчера. Прежде чем удалиться, чтобы приготовиться к вечеру, она принесла мне несколько платьев, которые отыскала в глубине шкафа.