Быть переплетенной с ним в постели казалось чем-то очень интимным. Словно мы были любовниками.

Горячее, обжигающее пламя охватило всю мою кожу, и я закрыла глаза. Мне казалось, что я ощущала его каждой клеточкой своего тела. То, как мое тело идеально совпадало с его, как его бедра вжимались в мои, как моя ладонь упиралась в его жесткий пресс.

Гормоны со скоростью летящего мяча взорвали мой организм. Жар затопил мое тело, и на какой-то момент я позволила себе представить… Нет, не то, что мы перестали принадлежать разным расам, потому что это меня не беспокоило. Я позволила себе представить, что мы на самом деле нравились друг другу.

И тут он двинулся и перекатился. Я оказалась на спине, а он все еще продолжал двигаться. Его лицо зарылось в изгибе моей шеи, жадно вдыхая мой запах.

О, господи, боже мой… Теплое дыхание танцевало поверх моей кожи, рассыпая спазмы дрожи вниз по всему телу. Его рука легла поверх моего живота, и его ноги оказались между моими, толкая все выше и выше.

Обжигающий воздух наполнил мои легкие. Дэймон что-то пробормотал на языке, которого я не могла разобрать. Что бы он ни сказал, это звучало красиво и нежно. Нереально.

Я могла бы его разбудить, но по каким-то причинам не делала этого. Возбуждение от его прикосновений пересилило доводы рассудка.

Его рука опустилась к краю моей майки, и его длинные пальцы остановились поверх обнаженной кожи над поясом пижамных штанов. Потом его рука снова двинулась — выше под майку, вдоль живота, прокладывая путь вдоль моей грудной клетки. Тело Дэймона снова переместилось, его колено требовательно вжалось в меня, заставив мой пульс забарабанить в сумасшедшем темпе. С моих губ сорвался стон.

Дэймон застыл.

Ни один из нас не двигался, Несколько томительных секунд в комнате слышался только звук настенных часов.

Я сжалась.

Он поднял голову. Глаза — два насыщенно-зеленых озера — смотрели на меня в полнейшем замешательстве. И тут взгляд его прояснился — за доли секунды в нем появились жесткость и отстраненность.

— Доброе утро? — мой неестественно высокий голос походил на всхлип.

Опираясь на руки, он поднял тело так, что мы больше не соприкасались. Его глаза ни на секунду не оставляли моих. Дэймон шумно вдохнул, но я была не уверена, успел ли он выдохнуть.

Что-то мелькнуло между нами, молчаливое и весомое. Его глаза сузились. Забавно, но у меня сложилось впечатление, что в этот момент его сознание регистрировало случившееся, и каким-то образом я оказалась той, на кого он возложил вину за свои сонные и, ох… такие приятные приставания.

Как будто хотя бы что-то из случившегося было моей виной.

Не проронив ни слова, он соскочил с кровати. Дверь открылась и захлопнулась позади него так быстро, что у меня не оставалось ни малейшего шанса за ним проследить.

Я продолжала лежать, глядя в потолок, с колотящимся сердцем. Щеки горели, и тело пылало.

Не уверена, сколько прошло времени к тому моменту, когда дверь снова открылась — на этот раз уже с человеческой скоростью.

Ди уставилась на постель, потом на меня. Ее глаза расширились.

— Вы двое, что?..

Смешно, но после всего случившегося за последние двадцать четыре часа это был первый вопрос, который она задала.

— Нет, — выдохнула я, с трудом узнавая свой собственный голос. Откашлявшись, я прояснила: — То есть мы спали вместе, но… не в смысле спали — спали друг с другом.

Перекатившись, я зарылась лицом в подушки. Они все еще сохраняли его запах — запах свежести и теплоты.

Как осенние листья.

С моих губ сорвался стон.

Я уверена, что если бы пару месяцев назад мне кто-нибудь сказал, что я буду сидеть в субботу в комнате, заполненной десятком инопланетян, я бы посоветовала этому человеку завязать с наркотой.

Тем не менее, вот она я.

Сидела в кресле среди пришельцев, ноги поджаты так, чтобы в любую секунду можно было сорваться в спасительное бегство.

Дэймон присел на подлокотник моего кресла, скрестив руки на груди. На той самой груди, на которой я проснулась сегодняшним утром. По моим щекам поползла краска.

Мы не разговаривали. Не обменялись ни единым словом, что вполне меня устраивало. Но… его теперешнюю позу заметили и оценили все присутствовавшие. Ди выглядела на удивление самодовольно. На лицах Эш и Эндрю застыло глубокое потрясенное неудовольствие. Обсуждение самого факта моего пребывания в этой комнате теперь перешло в иную плоскость: Лаксены терялись в догадках о том, почему Дэймон вел себя рядом со мной, как сторожевая овчарка.

Мистер Гаррисон высказался первым:

— Что она здесь делает?

— Она светится, как диско-шар! — тут же бросила Эш резким обвинительным тоном. — Я могла бы разглядеть ее даже с другого конца штата!

Каким-то образом она представила все так, что мне начало казаться, будто вместо свечения я покрыта накипью. Я с трудом скрывала свое раздражение.

— Она была со мной прошлой ночью, когда нас атаковали Аэрумы, — спокойным тоном произнес Дэймон. — Вы знаете. Подобные вещи… взрывоопасны. У меня не было возможности нейтрализовать случившееся.

Мистер Гаррисон нервным жестом запустил пальцы в пряди каштановых волос:

— Дэймон, кто-кто, но ты… должен был знать лучше… должен был проявить больше осторожности.

— И что, черт возьми, это означает? Я что, должен был ее вырубить, прежде чем Аэрумы на нас нападут?

Эш вскинула бровь. Судя по выражению ее лица, она не считала эту идею такой уж плохой.

— Кэти знала о нас с начала учебного года, — проинформировал окружающих Дэймон. — И поверьте мне на слово, если я это говорю — с моей стороны было сделано все возможное, чтобы держать ее в неведении.

Один из мальчишек Томпсонов громко присвистнул:

— Она знала все это время? Как ты мог допустить это, Дэймон? Наши жизни были в руках какой-то… девчонки?

Ди закатила глаза:

— Насколько ты можешь видеть, она не проронила ни слова, Эндрю. Остынь.

— Остынь? — Кислое выражение лица Эндрю вполне соответствовало оскалу Эш.

Теперь, когда я знала, кто такой Эндрю, я могла видеть разницу между близнецами Томпсонами. У Эндрю в левом ухе была сережка. У Адама, который до сих пор молча следил за происходившим, ухо проколотым не было.

— Она тупая…

— Будь осторожным в том, что скажешь дальше, — голос Дэймона был негромким и ледяным. — Иначе кто-то или что-то, пока ты будешь соображать что к чему, легко зашвырнет энергетический снаряд в твою глотку.

Мои глаза расширились наравне с глазами всех присутствовавших в этой комнате. Эш тяжело сглотнула и склонила голову так, что ее пепельные локоны закрыли лицо.

— Дэймон, — мистер Гаррисон сделал шаг вперед. — Ты угрожаешь одному из нас из-за нее? Не ожидал от тебя.

Плечи Дэймона напряглись.

— Ну это не совсем то, что я имел в виду…

Я сделала глубокий вдох:

— От меня никто ничего не узнает. Я очень хорошо понимаю риск. У вас нет оснований опасаться.

— И кто ты такая, чтобы мы могли тебе доверять? — поинтересовался мистер Гаррисон, сузив глаза. — Не пойми меня неправильно. Я уверен, что ты потрясающая девушка. Ты умная и, вполне очевидно, имеешь светлую голову на плечах, но для нас этого недостаточно, когда речь идет о жизни и смерти. О нашей свободе. Доверие людям — не то, что мы можем себе позволить.

— Она спасла мне жизнь прошлой ночью, — произнес Дэймон.

Эндрю расхохотался:

— О, да ладно, Дэймон. Аэрум, вероятно, сильно тебя потрепал. Ни один человек не в состоянии спасти жизнь любого из нас.

— Да что это с тобой? — огрызнулась я, уже не в состоянии себя сдерживать. — Ты ведешь себя так, словно мы ни на что не способны. Я уверена, конечно, что вы, ребята, безумно навороченные и все такое, но это еще не означает, что люди — одноклеточные организмы.

Со стороны Адама послышался приглушенный смешок.

— Она действительно спасла мне жизнь. — Дэймон поднялся, моментально приковав к себе всеобщее внимание. — На нас напало сразу три Аэрума. Собратья убитого мною раньше. Я смог ликвидировать одного, но два других… они вымотали меня, свалили на землю и собирались обесточить. Я был нежилец.