Многие историки химии отводят Лавуазье исключительную роль в развитии химии, повторяя без всякой критики версию, высказывавшуюся буржуазно-националистическими почитателями Лавуазье XIX в. Так, А. В. Гофманн писал, что «от одного этого ума изошло больше света, чем могло распространить целое поколение ученых» (1). Такого рода высказывания, в изобилии встречающиеся в историко-научной литературе XIX в., объясняются отчасти и тем, что в начале XIX в. казалось, что химическая революция решила все основные проблемы, волновавшие химиков XVIII в. Многие полагали, что кислородная теория и вытекающие из нее следствия наконец-то придадут химии ту логичность и строгость в объяснениях явлений и химических процессов, которых недоставало в эпоху господства теории флогистона. Вскоре, однако, обнаружилось, что дело обстоит далеко не так.
Конечно, химическая революция и ее детище — кислородная теория — в большой степени содействовали дальнейшему быстрому расширению фактического материала химии. Уже само утверждение кислородной теории (точно так же как и прежде утверждение теории флогистона) потребовало полного пересмотра наличного фактического материала химии под углом зрения новой теории. Такой пересмотр был начат еще Лавуазье, проделавшим, как мы видели, огромную работу по заранее намеченной программе с целью систематического повторения «с новыми предосторожностями» опытов своих предшественников. Соратники и последователи Лавуазье продолжили эту работу. Вместе с тем кислородная теория, прояснившая и упростившая основные представления о составе сложных тел и о химических явлениях, оплодотворила процесс дальнейшего развития экспериментальных исследований, выдвинув новые проблемы, непосредственно вытекавшие из основной теории.
Это воздействие кислородной теории на развитие химии исторически особенно важно. Основным фактором прогресса химии на рубеже XVIII–XIX вв. оставалось накопление экспериментальных данных, тесно связанное с разработкой новых путей и методов исследования веществ и химических явлений. Заметим, что этот процесс во все возрастающем темпе продолжался в течение всего XIX в. и в последующее время; он определяет развитие химических наук и в наши дни.
Этот процесс накопления экспериментальных данных, определяющий прогресс химии, проходил и в настоящее время проходит отнюдь не стихийно. Направление экспериментальной деятельности ученых, тематика их исследований, характер добывавшихся ими опытных данных, как мы уже видели, изменялись от эпохи к эпохе, отражая специфические потребности производства и общества, новые задачи науки, которые возникали в процессе общественно-экономического развития в тот или иной период.
Химию, как и другие естественные науки, нельзя представлять себе в историческом развитии как лишь своего рода «копилку фактов», заполнявшуюся во времени различными случайными открытиями и результатами исследований, полученными учеными по личной инициативе. Наоборот, история химии отчетливо показывает, что каждой исторической эпохе свойственны определенные и характерные им главные направления исследований и вполне определенный характер (содержание) новых экспериментальных открытий, а также теоретических обобщений. Передовые ученые той или иной эпохи, особенно отчетливо ощущающие потребности производства и науки в эти эпохи, являются добросовестными исполнителями «социальных заказов» на научные исследования.
Это следует учитывать, в частности, при обзоре и исторической оценке явлений и событий в развитии химии в рассматриваемый отрезок времени, т. е. на рубеже XVIII–XIX вв.
В политической жизни Европы это было крайне неспокойное время. Ареной главных политических событий продолжала оставаться Франция, в которой происходившие революционные преобразования сменились контрреволюционной диктатурой Наполеона. Войны, которые вела Франция в период существования республики, как известно, охватили фактически всю Европу. С наступлением реакции эти войны превратились в завоевательные. В странах, подпавших под власть Директории, а в дальнейшем императорской Франции во главе с Бонапартом, были проведены некоторые экономические преобразования по образцу самой Франции. Эти преобразования, однако, в основном оказались непрочными и недолговечными и были ликвидированы после падения Наполеона.
Тем не менее некоторые перемены в укладе экономической и общественной жизни, явившиеся следствием французской буржуазной революции, нашли отражение в ряде европейских стран и оказали влияние, в частности, на научные исследования в области химии. Только в Англии проявилось стремление во что бы то ни стало сохранить существующие порядки и избежать социально-экономических преобразований и изменений в общественной жизни.
В первые годы революции Франция вела оборонительные войны, которые потребовали огромного напряжения сил всей страны. Основную тяжесть войны нес простой народ, который должен был обеспечить формирование, вооружение и экипировку многочисленных армий для осуществления походов в различные страны. Несмотря на тяжелые экономические условия в стране, революционные войны не только не повлияли на сокращение научных исследований, но в высшей степени стимулировали их. Многие виднейшие ученые Франции работали в этот период особенно интенсивно, решая задачи, связанные как с нуждами обороны, так и с развитием экономики страны.
Наполеон Бонапарт, руководя военными операциями революционных войск, а в дальнейшем сделавшись консулом и затем императором, прекрасно сознавал значение научных исследований для экономического прогресса. Он не был просто меценатом, как многие его предшественники и современники, для которых наука и ученые представляли своего рода атрибут или деталь блестящего придворного ансамбля. Наполеон весьма активно содействовал развитию научных исследований в стране и поощрял виднейших ученых и изобретателей.
Вскоре после того как декретом Конвента (от 25 октября 1795 г.) был учрежден Национальный институт, заменивший прежние академии, генерал Бонапарт был избран действительным членом 1-го Отделения института, которое соответствовало бывшей Академии наук. Избрание состоялось 25 декабря 1797 г. Бонапарт регулярно посещал научные заседания, выступал в прениях и даже делал доклады. Будучи назначен в начале 1798 г. командующим армией, отправляемой в Египетский поход, он взял с собой большую группу ученых, среди которых кроме трех археологов были многочисленные представители математических, естественных и инженерных наук. Они подробно обследовали экономические и природные ресурсы Египта, изучили источники и условия добычи природной соды, селитры и т. д. Вскоре после занятия Каира в нем был организован Египетский институт (20 августа 1798 г.). Среди членов этого института были Монж, Бертолле, Фурье и другие известные ученые. Бонапарт постоянно пользовался их консультациями. Некоторых ученых он впоследствии наградил крупными пенсиями, титулами и орденами.
Большинство ученых Франции на рубеже XVIII–XIX вв. занимались прикладными научными проблемами. К этому периоду, в частности, относятся исследования, связанные с усовершенствованием металлургических и металлообрабатывающих производств, работы по получению различных солей и химикалий (в особенности селитры, поташа, нашатыря, соды), исследования, связанные с улучшением технологии отбелки тканей и их крашения, и др. Один из активных участников этих исследований Ж. А. Шапталь писал впоследствии об этой исследовательской деятельности французских ученых: «Успехи, достигнутые химией в течение 30 лет революции и Наполеоновской эпохи, покажутся потомству тем более удивительными, что важнейшие открытия были сделаны среди политической бури. Когда-нибудь будут спрашивать, каким образом народ, воевавший со всей Европой, мог поднять свою промышленность на ту высоту, какой она достигла» (2).
