«Священному Собору Российской Православной Церкви — пасхальное радование! — восклицал он с трибуны. — Зарю ныне воссиявшего дня я предвидел еще в 1905 годе. Высится алтарь народной святыни, который мы обступили с благоговейным трепетом растроганной души.
Но мог ли я предполагать, что тогдашний трепет моего сердца Господь превратит в расходящиеся круги нашей духовной бодрости и христианской силы, и в мою десницу — тогдашнего викария Петроградского митрополита, — вложит жезл, чтобы я ударил по волнующейся стихии веры народной и подвел нашу Православную отечественную Церковь на крещение в бурлящих волнах совершающегося революционного очищения».
После этого выступления, отличающегося более пышностью, чем скромностью, митрополит столь же выспренне говорил о великой миссии Собора. Вслед за тем он был выбран почетным председателем Собора, а деловым председателем был избран «митрополит всея Сибири» Петр Блинов. Вслед за тем был избран президиум из 16 человек (его состав см. в приложении) и почетный президиум из 11 человек.
Петр Блинов зачитал регламент Собора, который тут же был принят. Выписываем из регламента следующие два пункта, характерные для той обстановки, в которой заседал Собор:
«Пункт 9. Собор имеет суждения лишь по тем вопросам, которые значатся на повестке работ Собора, утверждены ВЦУ и на обсуждение которых было получено разрешение от государственной власти.
Пункт 10. Голосование производится на Соборе открытой подачей голосов».
Повестка дня Собора состояла из 10 пунктов:
«I. Открытие, выборы президиума, утверждение регламента и повестки дня. Заслушание приветствий.
2. Доклад об отношении Православной Российской Церкви к Социальной Революции, Советской власти и патриарху Тихону.
3. Вопрос о белом епископате.
4. Вопрос о мощах.
5. Вопрос о монашестве и монастырях.
6. Реформа календаря.
7. Проект административного устроения и управления в Российской Православной Церкви.
8. Выборы во Всероссийский Центральный орган Управления Православной Церковью.
9. Информационные доклады представителей обновленческих групп Православной Церкви о реформах церковной жизни, выдвигаемых группами на предмет обсуждения и рассмотрения их следующей сессией настоящего Поместного Собора.
10. Текущие задачи».
Вслед за этим начались приветствия.
Неизвестно, присутствовал ли на Соборе Тучков, но если присутствовал, то он не мог бы не испытать чувства глубокого разочарования. Собор должен был, по его замыслу, явиться трамплином для прыжка в Европу. Не надо забывать, что в это время связи с Западом налаживались с огромным трудом. «Ваш Собор, если представить дело умело, может привлечь в Москву весь Запад», — сказал он однажды А.И.Введенскому.
«Так и будет: «все флаги в гости будут к нам», — уверенно ответил А.И.Введенский.
И вот оказалось, что все «флаги» остались у себя дома: не только не явились представители западных церквей (за исключением представителя методистов), но не явились и представители автокефальных церквей. Мало того, представители Константинопольского и Александрийского патриархов, проживавшие в Москве и присутствовавшие осенью на съезде группы «Живая Церковь», на этот раз блистали своим отсутствием.
Это объясняется, очевидно, широкой кампанией в защиту патриарха Тихона, поднятой на страницах западной прессы. Пришлось поэтому довольствоваться приветствиями Красницкого и Введенского.
Красницкий, по своему обыкновению, произнес краткую деловую речь. «С чувством глубокого удовлетворения я отмечаю, что настоящее заседание Собора происходит ровно через год с того дня, когда родилась группа «Живая Церковь», — говорил Владимир Дмитриевич. — Группа видит в Соборе исполнение своих надежд и оправдание взятого ею курса».
Вслед за тем выступил от имени СОДАЦа А.И.Введенский, который попытался заменить недостаток приветствий ослепительным фейерверком.
«Обновленческое движение в церкви, — говорил он, — вспыхнуло как естественный порыв протеста. Обновленческое движение хотели утопить в клевете, его представителей — побить камнями. Прошел год, и движение окрепло, и представители его со всех концов страны слетелись на Собор.
Прежде всего мы должны обратиться со словами глубокой благодарности к правительству нашего государства, которое, вопреки клевете заграничных шептунов, не гонит Церковь. В декрете об отделении церкви от государства нет гонения на религию. В России, согласно конституции, каждый может свободно исповедовать свои религиозные убеждения. Если представители религиозных учений привлекались и привлекаются к ответственности, то они страдают только за свои контрреволюционные действия.
Я верю, — закончил свою речь А.И.Введенский, — что Собор, осудив контрреволюцию как явление временное и проходящее в церкви, построит на основе декрета чистую религиозную жизнь. Слово благодарности и привета должно быть высказано нами единственной в мире власти, которая творит, не веруя, то дело любви, которое мы, веруя, не исполняем, а также вождю Советской России В.И.Ленину, который должен быть дорог и для церковных людей как граждан единой Республики». (Там же, с. 3–4.)
Потом от имени СОДАЦа А.И.Введенский предложил Собору принять текст приветствия Правительству, полагая, очевидно, что приветствие, составленное Антонином, слишком «беспартийно».
Приветствие, составленное Введенским, столь характерно, что мы приводим его полностью. Тем более, что оно предвосхищает основные мысли его доклада. В противоположность приветствию Антонина, выдержанному в церковных тонах, документ, составленный Введенским, написан в стиле хлесткой политической прокламации.
«Второй Собор Российской Православной Церкви, — говорится в приветствии, — открыв свои работы, шлет благодарность ВЦИК за разрешение собраться избранным сынам Церкви, чтобы обсудить назревшие вопросы. Вместе с этой благодарностью Собор шлет свое приветствие верховному органу рабоче-крестьянской власти и мировому вождю В.И.Ленину.
Великий Октябрьский переворот проводит в жизнь великие начала равенства и труда, имеющиеся в христианском учении. Во всем мире сильные давят слабых. Только в Советской России началась борьба против этой социальной неправды. Собор полагает, что каждый честный христианин должен стать среди этих борцов за человеческую правду и всемерно проводить в жизнь великие начала Октябрьской революции. Владимиру же Ильичу Собор желает скорейшего выздоровления, чтобы он снова стал вождем борцов за великую социальную правду». (Деяния, с. 4.)
Вслед за тем состоялся «главный номер программы» — слово было предоставлено единственному иностранному гостю, присутствовавшему на Соборе — епископу-методисту Эдгару Блэку, прибывшему накануне из Парижа. Его присутствие не было, конечно, случайным: методизм был всегда демократическим движением, и, быть может, самыми искренними из всех слов, сказанных на Соборе, были следующие слова последователя братьев Вислей: «Церковь не должна отходить в сторону. Ее обязанность идти рука об руку с теми, кто защищает интересы угнетенных масс». (Деяния, с. 4.)
После того как Эдгар Блэк был избран почетным гостем, Петр Блинов закрыл заседание…
Четверг 3 мая 1923 года — большой день на Соборе.
Ровно в три часа открылось заседание — задолго до назначенного часа публика заполняет зал, в ложах иностранные корреспонденты, на хорах установлены юпитеры для киносъемки. Они вспыхивают в тот момент, когда Петр Блинов провозглашает: «Слово для доклада по вопросу об отношении Церкви к Социальной Революции, Советской власти и патриарху Тихону предоставляется заместителю председателя Высшего Церковного Управления протоиерею Александру Ивановичу Введенскому».
«Златоуст, наш Златоуст», — раздается с хор женский голос. Все взгляды устремляются к трибуне, на которой стоит высокий худощавый брюнет с восточным смуглым лицом.
Накануне были распространены 13 тезисов его доклада, но сейчас перед ним нет ни одной бумажки. Как всегда экспромтом, начинает он речь — тщетно было бы искать в его речи что-нибудь напоминающее эти тезисы (кроме, разумеется, основного содержания).
