Единственная отличная вещь в детской, это то, что в ней только увеличилось количество колыбельных и кроватей, чтобы вместить тот наплыв детей, что пришли из тюрьмы Карнона.

Я стараюсь не дрожать, пока смотрю на них. Они и прежде пугали, когда просто были странными детьми, которые пили кровь и пророчили, но сейчас, зная, что они из себя представляют… Ужас пронизывает меня с головы до пят снова и снова.

Даже после того, как сиделка объявляет о нас детям, те не двигаются с места.

Волосы на руках начинают вставать дыбом. Есть что-то тревожное в этих детях, в этом месте.

Глубоко вздохнув, я направляюсь к окну. Напряженный Дес идет справа от меня, клацая тяжелыми ботинками по полу.

— Ты вернулась, — утверждает одна из детей, не оборачиваясь.

Я колеблюсь на секунду, прежде чем собраться.

— Это так.

— Но не должна была, — произносит другой.

Я и забыла, что эти дети действуют, словно единое целое. Как один, они оборачиваются, наблюдая за мной настороженно, пока я приближаюсь к ним. Дес встает передо мной, отчего несколько детей начинают на него шипеть.

— Хоть один из вас тронет мою пару, как в последний раз, — говорит он поверх их шипения, — и я изгоню вас.

На удивление угроза срабатывает, и они замолкают. Я смотрю на Деса, когда тот отходит в сторону. Запугивать детей, даже месячных, совсем неправильно. Он поворачивает голову ко мне со стальным взглядом.

Хорошо. Изгнание, так изгнание.

Дети одновременно с опаской наблюдают за Десом и проницательно изучают меня.

Я приседаю перед близко стоящим ребенком, девочкой с огненно-рыжими волосами, и изучаю ее черты. Ни рожков, ни когтей, ни суженных зрачков. Она не похожа на Карнона, есть только клыки, которые она должна использовать, чтобы пить кровь.

— Рабы живут в изгнании, — говорит она, пока я осматриваю ее.

Рабы, официальная классификация большинства людей, живущих в Потустороннем мире.

Слышали когда-нибудь истории о том, что человеческих детей подменивали на фей? Задавались ли вопросом, что случилось со всеми этими похищенными детьми. Рабство, вот что с ними случилось.

Некоторое время назад Царство Ночи признало такую практику незаконной, но в других королевствах это все еще разрешено.

— Почему ты так говоришь? — спрашиваю я девочку, пытаясь скрыть свой испуг.

— Они — грязные, слабые и уродливые, — произносит мальчик рядом с ней.

Я резко осознаю, что для детей я — одна из рабынь, которых они принижают.

Краем глаза в углах комнаты я вижу тонкие, скручивающиеся тени — явный признак растущего гнева Деса.

Заостряю свое внимание на мальчике.

— Кто сказал тебе такое?

— Отец, — отвечает тот. Его губы растягиваются в небольшую, утаивающую что-то улыбку.

— Он идет за тобой.

Я выпрямляюсь, делая шаг назад и не отводя глаз от мальчика, и чувствую, как кровь начинает стучать в ушах.

Это всего лишь слова. Они ничего не значат.

Но нутром я чувствую, что это не так. Как и мои инстинкты. Как и внутренний голос у меня в голове. Все они говорят об этом с тех пор, как я проснулась из-за кошмара: это еще не конец.

Я чувствую руку Деса на животе, нежно отодвигающую меня в сторону от детей. Потрясенная, я поддаюсь ему, все это время смотря на мальчика. Он и остальные дети провожают нас взглядом, и четко понимаю, что они следят за мной, как хищники за добычей. Я все-таки отворачиваюсь от мальчика, направляясь к выходу.

Я не могу остановить дрожь. Как же абсурдно, что ребенок может так меня напугать.

Мы с Десом доходим до двери, когда я слышу позади голос мальчика:

— Настали темные времена.

Крылья напрягаются, расправляясь, и слава богам, во дворце полно широких дверей, иначе я бы с трудом выбиралась из комнаты. Как только дверь закрывается позади меня, я тяжело вздыхаю. Откуда мальчик мог знать эту фразу? Ее же я слышала нашептанную в воздухе, когда приходила к спящим женщинам несколько недель назад.

— Карнон мертв, — напоминает Дес.

Я киваю.

— Знаю. — И затем провожу рукой по рту.

Страх не утихает. Он растет. Дело в том, что я не приходила к детям, потому что боялась, что Карнон жив. Я пришла сюда по другой причине.

— У всех фей Фауны животные черты? — спрашиваю я, когда мы покидаем ясли. У моих тюремщиков были. Как и у Карнона. Как и у несчастного посланника Фауны, которого я видела вчера.

Дес останавливается.

— У большинства.

— А у детей Карнона? — говорю я. — Могут ли они перенять его черты?

Торговец сжимает губы.

— По крайней мере, некоторые из них точно.

— Эти дети ничем на него не похожи, — констатирую я.

По выражению Деса я понимаю, что он приходит к такому же заключению, что и я…

Карнон не их отец.

ГЛАВА 7

Карнон не является их отцом.

Карнон не их отец.

Но… как? Он был тем, кто заключал женщин в темницы и насиловал их.

Подле меня Дес двинулся с места, будто этот раскрытый секрет ничего не меняет.

И тут до меня доходит…

— Ты знал, — обвиняю я его, пока мы идем вдоль коридоров дворца. Вместо того, чтобы выглядеть удивленным, виновным или стыдливым из-за моего обвинения, вместо всех этих нормальных реакций, он оценивает меня типичным пофигистическим взглядом.

Он приподнимает плечи.

— И что, если я знал?

И что, если я…?

Я шлепаю ладонью по изящной груди Деса и останавливаю его посредине холла.

— О, нет, амиго, в наших отношениях такое не прокатывает.

Он смотрит вниз на мою руку, и могу сказать, что близка к тому, чтобы довести Короля Ночи.

— В наших отношениях не прокатывает что именно, ангелочек? — спрашивает он с резким взглядом.

— Ты не можешь вот так держать от меня секреты.

У него хватает наглости забавляться этим, но в глазах этого можно и не заметить.

— Уверяю тебя, еще как могу.

— Дес, — предупреждаю я, сузив глаза.

Он убирает руку с груди.

— И это должно звучать угрожающе? — спрашивает он, приподнимая бровь. Дес щелкает языком и подносит мою руку ко рту. — Потому что если так, — продолжает он, — то тебе придется хорошенько поработать над запугиванием. Я имею в виду, что от твоей славной попытки я больше завелся, чем почувствовал что-либо другое. — Дес начинает целовать кончики пальцев, что полностью отвлекает от мыслей. Кто ж знал, что обычные поцелуи пальчиков могут так отвлечь? Потому что так это и есть. Я объявляю об этом прямо здесь и сейчас.

Сосредоточься, Калли.

— Позволь мне кое-что показать тебе, — тихо произнес он.

Столько сил на фокусировку. Вместо того чтобы поднять ранее затронутую дискуссию, я позволяю Десу вести меня через дворец. В конце концов, мы пришли в место, похожее на огромную библиотеку, арки которой украшены декоративными плитками. Между несколькими бронзовыми канделябрами горят мириады ярких огней, не говоря уже о книгах.

Множество рядов полок простирается вдоль стен и заполняют комнату даже в проходах, и, как вижу, каждая книга облачена в ткань или кожу. Также вдоль стенок уложены кучи свитков, ручки, вокруг которых они обмотаны, сделаны из резного дерева и костей, некоторые даже украшены перламутром и полудрагоценными камнями.

Я трачу целую минуту, крутясь вокруг и осматривая всю библиотеку.

— Вау, — наконец говорю я.

Тут пахнет кожей, бумагой и чем-то еще, что я могла бы назвать кедром, но кто знает. Во мне возникает сильное желание подойти к каждой полке, достать книги и свитки один за другим, позволяя пальцам изучать засохшие чернила и мягкую бумагу. Тут чувствуется магия и мудрость, и, может, прямо сейчас я насыщаюсь духовным опытом.

Дес смотрит на меня, но, в конце концов, отрывается, чтобы также осмотреть это место.

— Это королевская библиотека? — интересуюсь я.