Эти слова подействовали на меня, как ледяной душ!

Я открыла рот в немом крике, потому что голоса не было, и вскочила на ноги.

Трое из пяти!

Неужели монстр хотел сказать, что двое из нас убиты?

Снова заломило в груди. Задрожали колени. В смертельном страхе я осматривалась вокруг, ища остальных.

Посреди комнаты стояли Люк и Клай. Тесно прижавшись друг к другу, они словно во сне двигались к противоположной стене зала.

– Эй! – хотела я крикнуть, но получился только придушенный шепот.

Где же мама и папа?! Неужели их убили чудовища?

Трое из пяти. Трое из пяти!

– Мама! – наконец заорала я на весь зал так, что эхо отдалось от стен.

– Прошу прощения, – снов раздался гулкий голос. – Произошла небольшая ошибка. На самом деле выжили пятеро из пяти.

– Пятеро из пяти? – воскликнула распорядительница. – Это рекорд. У нас еще ни разу не было полного счета. Надо похлопать им еще раз.

Я стала дышать ровнее, хотя коленки еще немного дрожали.

– Все живы! – ликовала я. – Мама и папа живы!

И тут я увидела их. Они обняли Люка и Клая за плечи и шли ко мне.

– Все живы-здоровы! – крикнула я и бросилась к ним, протягивая руки. – Все хорошо!

Впятером мы остановились посреди зала, обнимая друг друга и плача.

У папы кровоточила рука: на ней была глубокая рана. Горилла все-таки ударила его когтями.

Больше никто из нас не был ранен, хотя все мы дрожали после пережитого ужаса.

– Что же теперь? – срывающимся голосом спросил Люк. – Выпустят они нас или нет?

– Им это даром не пройдет! – гневно сказал папа. – Разве можно подвергать людей таким издевательствам? Я этого так не оставлю, мне наплевать, телевидение это или нет!

– Здесь были настоящие чудовища, – содрогаясь, сказала я. – Это не для показа. Они действительно хотели убить нас.

– Как же мы выйдем? – спросил Люк. – Они могут опять не отпустить нас.

Мы заговорили все вместе дрожащими, испуганными голосами.

Внезапно лампы под потолком вспыхнули, ярко осветив зал, и веселый голос распорядительницы ворвался в нашу взволнованную беседу:

– А сейчас мы поприветствуем победителей бурными аплодисментами!

Мы снова вскрикнули в один голос, потому что пол под ногами начал наклоняться. Я схватилась за папу, и мы заскользили к стене.

Пол наклонился настолько, что под стеной открылся проход, и мы выкатились из белого зала снова на центральную площадь.

Меня все еще мутило, но я быстро поднялась на ноги. Распорядительница Кошмарии спешила к нам. Огромная толпа монстров позади нее одобрительно кричала и аплодировала.

– Так нельзя поступать с нами! – закричала я в небывалой, несвойственной мне ярости. Я была так обижена, что не помнила себя.

Подскочив к женщине-монстру, я вцепилась обеими руками ей в маску и стала срывать ее.

– Так нельзя! Нельзя! – визжала я. – Я хочу видеть ваше лицо! Я хочу знать, кто вы такая!

Я дернула маску изо всех сил. Громкий крик вырвался из глубины моей души, когда мне наконец открылась правда!

На ней не было маски!

Безобразная зеленая харя была ее собственным лицом!

Она не была наряжена монстром. Это не костюм! И остальные монстры тоже не были ряжеными.

Я отступила, в ужасе подняв руки, словно пытаясь защититься.

– Вы… Вы настоящие! – заикаясь произнесла я.

Они закивали мне, и довольные ухмылки перекосили их уродливые лица. Выпученные желтые глаза удовлетворенно забегали.

– Вы… Вы все здесь чудовища! – закричала я. – Но вы… вы сказали, что это телепрограмма, – снова обратилась я к женщине-монстру.

Выпученные глаза уставились на меня. Она заговорила своим бодрым голосом:

– Мы счастливы сообщить, что наша сегодняшняя телепрограмма на канале ужасов будет самым настоящим хитом! Благодарим еще раз за участие в ней и вас, и вашу семью. Канал ужасов смотрят два миллиона монстров по всему миру.

– Но… но… – совсем растерявшись, я сделала еще шаг назад.

– Люди никогда не принимают нас всерьез, – продолжала распорядительница. – Они приходят в Кошмарию, думая, что это большой розыгрыш. Они потешаются над предупреждениями, которые развешаны в парке на каждом шагу. Они смеются, катаясь на аттракционах. Но для нас это серьезно.

Папа встал рядом со мной, потрясая кулаком, и закричал:

– Но разве можно поступать так с невинными людьми? Вы заманиваете людей в этот парк, мучаете их и…

– Прошу меня простить, – прервала распорядительница, тряся своей огромной башкой. – Время нашей передачи истекло. К сожалению, нам пора прощаться с нашими специальными гостями на этой неделе.

С этими словами толпа монстров молча двинулась на нас. Нам ничего не оставалось, как отступить.

– Остановитесь! – крикнул папа, поднимая обе руки.

– А теперь покажем этим людям, как проходят сцены прощания в Кошмарии, – провозгласила женщина-монстр.

И все эти ужасные монстры кинулось на нас. Папа пытался сопротивляться, но их было слишком много. Они ударами и пинками погнали нас к круглому темно-красному пруду, находившемуся неподалеку.

Мы ничего не могли поделать. Их было целое скопище.

Бежать было некуда. Монстры окружили нас и пригнали к берегу, как овчарки стадо овец. Через несколько секунд мы уже стояли у самой воды.

От пруда поднимался гнилой запах. Бурая жидкость пузырилась и клокотала, издавая утробный сосущий звук.

– Отпустите нас! – крикнул Люк. – Мы хотим домой.

Женщина-монстр снова вышла вперед, не обращая никакого внимания на мольбы, и тоже остановилась на самом краю булькающего пруда.

– Прощание всегда печально, – сказала она. – Поэтому мы всегда стараемся скрасить его небольшими развлечениями.

– Отпустите! – молил Люк.

Папа положил ему руку на плечо, чтобы немного успокоить.

– Смотрите! – сказала женщина-монстр ухмыляясь.

Она подняла руку и бросила в воду большой камень.

Мы услышали долгий чавкающий звук, прежде чем камень где-то глубоко внизу стукнулся о твердое дно.

– Видите, как все просто, – обернулась к нам наша мучительница. – Это и есть прощание. А теперь – как вам больше нравится: прыгнете сами или вас столкнуть?

В полном молчании монстры стали надвигаться на нас.

Ближе и ближе.

Отступая, Клай споткнулся о мою ногу и чуть не свалился в булькающую бурую воду. Я схватила его и держала, пока он не обрел равновесие.

Мы впятером стояли на самом краю пруда. Тошнотворный запах реял в воздухе. От него кружилась голова. Липкая рыжая грязь булькала вокруг моих щиколоток, словно ей не терпелось поскорее поглотить меня.

– Мама! Папа! – позвала я, хотя понимала, что они ничего не могут сделать. Мы все были совершенно беспомощны. На этот раз спасения нет.

Сами того не замечая, мы взялись за руки.

– Ну, прыгайте сами, – повторила женщина-монстр. – Или столкнуть вас?

– Простите меня, дети, – вдруг заговорил папа. – Я виноват перед вами. Это я завез вас. Я… я не знал, – голос его сорвался, и он опустил голову.

– Нет, ты не виноват, пап! – Я сжала его руку и не договорила, потому что у меня блеснула идея.

Дикая идея. Глупая идея. По-настоящему сумасшедшая идея.

Но я должна попробовать, потому что ничего другого не оставалось.

«Люди потешаются надо всем в парке, – сказала женщина-монстр. – А для нас это очень серьезно».

Очень серьезно для них.

Очень серьезно.

Она стояла прямо передо мной, дожидаясь, пока мы спрыгнем навстречу своей смерти. Ей не терпелось, чтобы нас поскорее поглотила вонючая рыжая грязь.

Это мой последний шанс. Хотя он вряд ли что даст.

Но почему бы не попробовать?

Я подошла к предводительнице монстров, быстро протянула к ней руку и изо всей силы ущипнула за щеку.