– Ваша работа? – спросил он майора. – Не утерпели, обнажили провода? Наверное, вы часто ловитесь на мизере и любите прикупать к семнадцати.

– Проверяли, есть ли напряжение, – сказал майор. – Не оказалось.

– Я вам очень благодарен, – сказал Лидумс. – А если бы при этой вашей проверке что-нибудь грохнуло? Или вы уверены, что если здесь есть ловушки, то обязательно хитрые? Не сказано, вовсе не сказано, я так об этом понимаю. – То была одна из многих любимых его присказок. – Да и провод телефонный, разве не видно?

– Мы же без света работали, – сказал майор.

– И все же углядели? Молодцы.

– Снято аккуратно, – сказал майор. – И заизолировано.

– Не спешили, – откликнулся Лидумс.

Они не спешили. Это не очень утешало: значит, у них было достаточно времени, чтобы придумать и установить множество всяких пакостей.

– Зато у нас времени немного, – сказал я. – Здесь долго не продышишь.

– Кстати, о воздухе, – проговорил Лидумс. – Собачек вы сюда не спускали? На предмет установления взрывчатки.

– Первым делом, – сказал майор. – Собаки не взяли ничего.

– Ага, – буркнул Лидумс. – Я так и думал. Ну, пошли дальше.

Так же глохли шаги, резиновые сапоги чуть повизгивали. Наконец очередная вспышка света сплющилась, упершись в замыкавшую туннель стену.

– Рискнем посветить как следует, – решил Лидумс. – Тушитель на товьсь. Мало ли – какая-нибудь зажигалочка…

Дальше хода не было. Дальше лежал неизвестный мир, закрытый для нас наглухо при помощи двустворчатых металлических, даже на вид массивных ворот, чьи створки были точно подогнаны одна к другой, а между ними виднелась тоненькая серая полоска герметизирующей прокладки. Две узкие скважины для ключей, одна над другой; два маховичка. Как в банковском подземелье, где хранят золотой запас.

– И прочие активы государственного банка, – усмехнулся Лидумс. – Хорошо бы, конечно. Однако, вряд ли.

– Банк находился далеко отсюда? – спросил я.

– Тогда? – не сразу понял майор. – Не знаю. Кажется, далеко. В центре. Прикажете выяснить?

– Да нет, – сказал Лидумс. – Не надо. Пока не будем делать выводов и предположений. Пока будем запоминать. – Он вгляделся в ворота. – Светите в стороны, – попросил он. – Не нужно прямых лучей. – Он приблизил лицо к металлу, как бы принюхиваясь, словно, как и специально тренированные собаки, умел обнаруживать взрывчатку по запаху. Потом поскреб плиту ногтем и, не оборачиваясь, спросил: – Когда минеры проверяли, не пытались открыть ворота?

– Нет.

– Похвально, – сказал Лидумс. – И разумно. Главное – разумно. И сейчас тоже не будем. – Он отступил на шаг и повернулся ко мне. – Посмотри ты, может, что-нибудь заметишь. Сокрытое от взоров.

Я приблизился к воротам и остановился в полуметре, направляя свет фонарика в потолок. Прямой луч, отражаясь от блестящей, ничуть не потускневшей за три с половиной десятилетия стали, просто слепил бы, не позволяя ничего разглядеть. Но и так разглядывать было, в общем, нечего. Гладкая, словно полированная, поверхность; заслонки, которым следовало прикрывать скважины – открыты, словно приглашают попробовать отмычку. Если это ловушка, то для детей. Поводя головой, я принялся сканировать поверхность взглядом. Ничего. Или все же?.. Рука с фонариком,сама дернулась на помощь. Лидумс предостерегающе кашлянул, но я уже увидел.

Шесть маленьких, миллиметра по два в диаметре, отверстий, расположенных правильным шестиугольником на высоте метра с небольшим от пола; весь шестиугольник в поперечнике – сантиметра полтора. Я напряг зрение. Тонкая, как волос, линия окружала все шесть отверстий. Я присел. Вытащил из кармана спички. Засунул одну в отверстие – осторожным, легким движением, чтобы ощутить малейшую заминку. Спичка остановилась, углубившись миллиметров на пять. Остальные отверстия дали тот же результат. Нажать покрепче я не рискнул. Мало ли что могло там оказаться: взведенная пружинка, например…

– Похоже, что это заглушка или болт, – сказал я. – Под специальный ключ с шестью шпеньками.

– Ага, – сказал Лидумc. – Станешь его выкручивать – а с той стороны к нему прикреплен тросик. Натянется, вытащит чеку – и музыка заиграет. Хотя с другой стороны – зачем его тогда так маскировать? Наоборот… Ладно, подумаем, пораскинем мозгами.

Не поднимаясь с корточек, я снова осмотрелся. Лидумс тем временем пошарил лучом по потолку.

– Еще что-то, – сказал он.

Мы посмотрели туда. Наверху из бетона торчали четыре коротких, толстых – миллиметров двадцать в диаметре – стержня с винтовой нарезкой. Длиной они были сантиметров по десяти и располагались квадратом, примерно в сорока сантиметрах друг от друга.

– И вот еще кое-что, – сказал я. – Товарищ майор, это не могли оставить ваши саперы?

– А что там? – поинтересовался Лидумс.

– Мы ничего не оставляли, – четко произнес майор.

– Не пойму, что, – сказал я, вглядываясь в угол, где поперечная стена смыкалась с туннелем. – Думаю, это не имеет отношения к делу.

– Такого не бывает, – не согласился Лидумс. – Покажи…

Я потеснился, и он присел на корточки рядом. Теперь мы в два фонарика освещали блестящую пластинку на шершавом бетоне. Величиной примерно четыре сантиметра на шесть, она была расположена на той же высоте, что и пробка с шестью отверстиями. Зеркальце? Металлическая бляшка? Я почти уперся в нее носом, избегая малейшего прикосновения. Да, зеркальце. Странной формы: как дворянский гербовый щит. Приклеено каким-то клеем или мастикой. Почти не выступает из стены… Я глянул на Лидумса. Он пожал плечами и повертел пальцем у виска. Мы распрямились, я потер занывшее колено. Майор нетерпеливо дышал позади: наверное, ему хотелось поскорее попасть на свежий воздух.

– Вы это видели?

– Нет, – сказал майор, – как же? Но нас это, я думаю, не касается. – Он чуть усмехнулся. – Когда минируют, в зеркало не глядятся. Наверное, это кто-то приделал, когда строил объект. Просто для смеха.

Лидумс глянул на него исподлобья, словно хотел сказать: много вы знаете о тех, кто это строил, как же!.. Но вслух произнес лишь:

– Ну что же, вряд ли мы увидим здесь что-нибудь еще. Общее впечатление у меня такое: сделано все солидно, не наспех, и выглядит очень спокойно и безмятежно. Даже слишком. Полагаю, что можно возвращаться.