— Не больше семи.
— Засекаем время. — Налетов и все остальные поглядели на часы. — Выход на шоссе через два часа.
— Не много ли? — спросил Фомин.
— Прогуляемся, не спеша, осмотрим дорогу, Джульбарс поработает. Они могли припрятать иконы где-нибудь в лесу. После происшествия с шинами их «Жигули» под особым наблюдением, это они знают. Припрятали иконы, уехали чистенькими, потом выждут срок и вернутся за иконами. А то и пришлют кого-нибудь новенького…
На лесной заросшей дороге переплетались три автомобильных следа. Самый широкий — от ЗИЛа, на котором сюда заезжал Куприянов. Поуже — от «газика» ГАИ. Самый узкий и недавний — от «Жигулей». Впереди шел проводник с Джульбарсом на поводке, позади Налетов и Фомин, внимательно осматривая каждый свою сторону дороги. Ничего подозрительного не встречалось. Только раз Джульбарс свернул в лес и проводник подобрал пустую пачку от сигарет «Мальборо».
Километра через три на дороге появился еще один автомобильный след. Кто-то на тяжелой грузовой машине разворачивался довольно бестолково. Заехал в лес, оставил на мягкой почве четкий рисунок протекторов, выехал на дорогу и отчего-то забуксовал на вполне сухом месте, долго тут бился и провертел колесами две глубоченные ямы.
Джульбарс заволновался.
— Они тут вылезали «Жигули» толкать, — пояснил проводник.
— Осмотри лес вокруг! — Налетов присел на корточки возле отпечатков шин развернувшейся машины. — А ведь тот же ЗИЛ! Щербатина на правом протекторе. Как думаешь, Фомин, почему Куприянов не доехал до них? Почему повернул обратно?
Фомин много чего успел подумать, разглядывая ямы, набуксованные на дороге. Он и про Киселева подумал со злостью: «Куприянову такого в жизни не сообразить. Это Кисель! Опять лезет не в свое дело!» Но выкладывать свои догадки начальству? Ни за что.
— Кто его знает, — промямлил Фомин. — Если бы другая машина… Можно бы предположить, что шофер ошибся дорогой, на этом месте ему стало ясно, что он едет не туда. Развернулся и поехал обратно. А Куприянов?.. Его могли на этом месте встретить. Кто-то ему знакомый сел в кабину, и они поехали обратно.
— Возможно, — сказал Налетов. — Растешь на глазах.
«И еще кто-то… растет!» — чуть не сорвалось у Фомина. Какой проницательностью он мог бы сейчас блеснуть!
Проводник вернулся и доложил, что, пожалуй, никто из преследуемых здесь не откололся. Двинулись дальше. Дорога виляла под уклон, ямы, пробуксованные сумасшедшим ЗИЛом, становились все глубже, вокруг них валялся истерзанный хворост, втоптанные в грязь еловые лапы. «Жигули» тут пробивались с великим трудом. Возле одной из ям Джульбарс облаял рваную брезентовую рукавицу, возле другой проводник поднял обнаруженную Джульбарсом кожаную пуговицу.
— Фирменная! Хозяин спасибо скажет.
— Ну, ты оптимист! — удивился Налетов. — Вам с Джульбарсом от жуликов спасибо! — И спросил Фомина: — К болоту идем?
— С километр осталось! — доложил Фомин. — Болото обширное, через него проложена гать. Давно прокладывали, сгнила.
Свои догадки относительно того, в каком виде сейчас гать, Фомин оставил при себе.
Проводник с Джульбарсом продолжали педантично прочесывать лес по обе стороны дороги. Никаких следов. Пассажиры «Жигулей» в полном составе упорно пробивались к шоссе.
Лес все больше редел, мельчал, обрастал седыми космами, тонул во мху. Наконец завиднелась меж деревьев яркая зелень болота, блеснуло оконце чистой воды.
«Р-р-р…» — негромко предупредил Джульбарс проводника.
— Спокойно, — посоветовал псу Фомин. И пояснил проводнику: — У них там собака.
Он не ошибся в своих догадках. Куприянов постарался. Гати не было. На ее месте пузырилась черная болотная жижа. В сторонке приткнулись «Жигули». Возле машины на поваленной сосенке сидели спиной к лесу четверо.
— Останешься в лесу, — приказал Налетов проводнику. — А то твой Джульбарс с ходу опознает вора, испортит нам радостную минуту встречи. Ты, Фомин, подойдешь к ним, как к добрым знакомым. Мы с тобой ищем не похитителей икон, а подростков-лошадников. Ясно?
— Ясно! — Фомин направился к «Жигулям».
Налетов взял немного в сторону.
А где же Ральф? Золотой медалист выскочил сбоку, из кустов, и злобно рявкнул. Компания нехотя оглянулась. Никакого испуга в глазах, только ожесточение. Полюбуйтесь, мол, нашей российской расхлябанностью. Тем, что может натворить какой-то олух!
— Н-да, — посочувствовал Фомин, разглядывая ободранную сосну по другую сторону болота. — Он-то себя на тросе вытянул, а вам как выбраться? До зимы придется ждать. Пока не замерзнет. — Среди сидящих на поваленном дереве Фомин обнаружил новое лицо. Подросток в шикарных темных очках, делающих его похожим на заграничного гангстера. «Это, конечно, Безин. Тогда где же Толя?» Фомин перевел взгляд на «Жигули» и увидел, что задняя дверца приоткрыта, из машины торчат ноги в грязно-белых шерстяных носках. Толя, конечно, повкалывал больше всех и теперь спит.
— Петр Петрович! — крикнул Фомин Налетову. — Идите сюда, я старых знакомых встретил!
Налетов подошел, оглядел «Жигули», жалостливо поохал.
— Лошадников ищем, — пояснил Фомин своим «старым знакомым». — Третий день. Вам они сегодня не попадались?
Вопрос остался без ответа. На лицах было написано: «Иди ты куда подальше! И без тебя тошно». Ральф занервничал, наставил уши. Чует неподалеку другого пса.
— Ваша собачка не укусит? — благодушно спросил Налетов.
Фомин приготовился. Сейчас Налетов скажет, что и с ними есть собака, позовет проводника, будто бы замешкавшегося в лесу, и Джульбарс укажет на вора… Но все испортил Безин. Вскочил, схватил спортивную сумку и кинулся бежать.
— Назад! — заорали на него три глотки. — Идиот!
Безин удирал без оглядки.
— Задержи! — бросил Налетов Фомину. — Сумку не прозевай.
Преследуя Безина, Фомин время от времени поглядывал на часы. Назначенный Налетовым срок встречи на шоссе настал. «Сейчас Баранов, не дождавшись нас, едет навстречу… Он уже у болота… Оставил УАЗ, пошел в обход… Добрался, помогает Налетову. Нашли иконы в „Жигулях“ или не нашли?..»
Безин на бегу далеко отбросил сумку. Пока Фомин ее отыскал, преследуемый выиграл метров двести. Фомин поднажал и опять повис у Безина на плечах, напоминая время от времени:
— Спокойно! Поиграли, и хватит. Все равно не уйдешь.
Безин бежал из последних сил, тяжело запинаясь о корни. Лес раздался, Фомин увидел бревенчатый угол, заколоченное наискосок оконце. Безин, почти падая с ног, метнулся за угол и исчез. Фомин влетевший следом за ним на заросший двор, уже никого там не обнаружил.
«Все!.. Игра в догонялки кончилась. Начинаем играть в прятки. Но куда же он залез?» Фомин с досадой оглядел заброшенную усадьбу. Изба с крылечком, сараюшка, ход в погреб. Крапива в рост человека. Лопухи. Нигде вроде бы не потревожено, не промято. «Ну и черт с ним! Никуда не денется, придет домой. А сумка у меня». Но тут Фомину представились насмешки завтра в горотделе. Да что завтра! Годы будут вспоминать! Упустил сопливого мальчишку… Но куда же он все-таки ушмыгнул? Фомин присел на скособоченное крыльцо. Главное дело — не пересуетиться. Действовать спокойно. Да, спокойно…
В детстве, когда играли в «двенадцать палочек», Фомин никогда подолгу не водил. Не то что Кисель. Тому померещится, что кто-то в подземелье юркнул, и он туда без оглядки. Пока бегал, двенадцать палочек разлетелись, — начинай сначала. Киселю приходилось из-за своего нетерпения по три дня водить. А Фомин подберет палочки, сложит на доску и далеко не отходит. Потому что знает: спрятались и следят за каждым его шагом. И всех ближе спрятался самый хитрый, самый быстрый. Только удалишься на лишний шаг, он выскочит и ногой по доске. Поэтому первая задача — застукать того, кто спрятался всех ближе. Остальные сами пойдут в руки.
Из-за этих детских воспоминаний Фомину вдруг померещилось, что Безин сейчас прячется рядом и наблюдает за ним. «Чепуха какая! На что ему за мной следить? Уполз отсюда и чешет без оглядки». Но ощущение, что Безин прячется где-то близко, не проходило. Фомин явственно услышал чье-то дыхание. Оглянулся назад — никого, заколоченная крест-накрест дверь. «Добегался до галлюцинаций! Фантазирую, как Кисель!» Фомин в сердцах ударил кулаком по крыльцу. Наступила мертвая тишина. Ни вдоха, ни выдоха. Но Фомину недолго пришлось торжествовать победу над наваждением. Невидимка опять задышал. Чаще и тяжелей. Словно бы нырял под воду, задержал дыхание сколько мог, а теперь выскочил, судорожно хватает ртом воздух. «Ах, вот ты где! — Фомин встал и топнул ногой по трухлявым доскам. — Черта с два я кому-нибудь расскажу, какие мне тут мерещились домовые. Я с самого начала знал, что он прячется под крыльцом. Я потому и сел на крыльцо».
