– А когда ты думаешь уезжать? – внезапно спросила Арина Викторовна, вспомнив про вчерашние обещания Нилова забрать ее с собой за границу.

– Куда? – не сразу въехал в тему Алексей.

– За границу, конечно. Или я тебя вчера неправильно поняла?

Нилов тут же принялся исправлять допущенную ошибку.

– Уехать в день перевода денег мы не сможем. У нас нет ни виз, ни билетов. По крайней мере, неделю или две будем здесь. Да и кое-какие дела надо завершить. Мне точно надо. Потом, видимо, следует продать квартиры. Чего их здесь оставлять дяде?

– То есть ты вообще не хочешь возвращаться? – уточнила Арина.

– Зачем? – удивился Алексей. – Меня здесь ничего не держит. Что здесь делать? С семнадцатого года все живем, как рабы. А на Западе откроются возможности…

Леша продолжал говорить о западных перспективах, но Арина больше его не слушала. У нее не было иллюзий в плане того, что в Америке или в Швейцарии доллары и франки растут на деревьях. Она знала, как там вкалывают люди. Ничего просто так никто не даст. Но энная сумма на счете в швейцарском банке никогда не помешает.

Арина снова подумала о том, что этими деньгами привяжет Алексея к себе. Деньги в этом мире решают все. На них покупают дома, машины и любовь. С ее счета в банке в Цюрихе он ничего не сможет снять без ее ведома, она будет ему нужна постоянно. То, что Леша может без угрызений совести опуститься до применения определенных методов воздействия, как-то не пришло ей в голову. Его угроза совсем стерлась из памяти после стольких ласк и заверений в любви. То, что женщина любит ушами, Нилов хорошо усвоил.

Она не расслышала вопрос, когда Алексей задал его в первый раз.

«Совсем, что ли, в мечтания погрузилась? – пронеслось в голове Нилова. – Представляет картины нашего радостного будущего или как станет тратить денежки? Ничего не выйдет, милая. Не получишь ни меня, не денежек».

– Так когда мы к нему поедем? – повторил вопрос Нилов.

– К кому? – не сразу поняла Арина.

– К программисту твоему. Мне на него тоже посмотреть охота.

– Сейчас пойду позвоню ему.

Нилов посмотрел на часы. Был уже первый час.

– Если он, конечно, не убежал за пивом с утра пораньше. Ты плохо понимаешь, к чему тянется с утра мужская душа. Но, возможно, уже опохмелился. Времени-то сколько. Правда, не исключено, что встретил друзей и сидит в какой-нибудь забегаловке. Ладно, звони.

Арина встала, не стесняясь своей наготы, и, виляя пышными бедрами, отправилась в коридор к аппарату. Алексей съел уже остывший завтрак, потом пошел в ванную, помылся, посмотрел в зеркало на отросшую за ночь щетину, но бритвы с собой не было, да и вообще для Арины и так сойдет.

Когда Алексей появился на кухне, Арина снова варила кофе. Он опустился на табурет напротив нее и ждал, когда она подаст ему чашку.

– Кекс будешь? – спросила она.

– Да, – кивнул Нилов. – Ну что?

– Егор дома. Правда, уже принял с утра, но сказал, чтобы мы приезжали.

– Куда ехать-то? – поинтересовался Алексей.

– На Васильевский.

– О, блин… Ну, да ладно. У меня, кстати, бензина мало. Где тут у тебя ближайшая заправка?

– На Салова, но, Леша, ведь я сама могу сесть за руль, – предложила Арина. – И ты ведь пиво с утра пил…

– Да что мне это пиво! – воскликнул Алексей. – В первый раз, что ли?

Он помолчал немного, подумал и все-таки согласился:

– Хорошо, давай повезешь ты. Тем более знаешь, куда ехать. Твоя тачка в гараже, на стоянке или…

– Выгляни в окно. Вон белая «девятка» стоит.

– Поехали, – сказал Алексей и встал из-за стола.

Дискета и бумажка с паролем, написанным Марианной, лежали у него в кармане пиджака.

Егор Кондратьев жил в коммуналке на Большом проспекте Васильевского острова.

Когда-то она с Ариной были соседями. Она еще жила со своим первым мужем. Развелась и переехала в другую квартиру с маленькой Таней, и через год обнаружила, что Егор оказался в том же доме: он также развелся с женой. Егор жил в одной комнате со старенькой мамой, Арина двумя этажами выше в точно такой же комнате – с Таней. Арина иногда заходила к его матери попить чайку, и та даже, бывало, оставалась с Таней.

У Кондратьева были золотые руки. Он все умел делать, мог все починить, самостоятельно освоил компьютеры, но все пошло в тартарары, когда он сбил на перекрестке девочку-школьницу. Отсидел пять лет. Вернулся другим человеком. Мама умерла через два месяца после возвращения сына из зоны. Егор остался один. Здорово пил. Выполнял кому-то какую-то работу, получал деньги – и уходил в запой. К нему многие обращались, выводили его из бредового состояния, сидели рядом, пока он делал, что требовалось, а потом сами же и ставили бутылку. Может, если бы не было денег, он бы так не пил? Кто знает…

Дом поставили на капитальный ремонт. Егора переселили в другой, где подобный ремонт только что закончился. Когда Арина приезжала в эту квартиру, ей просто становилось худо, и она радовалась, что смогла позволить себе купить то, что хотелось. Егор, конечно, тоже давно выехал бы из коммуналки, если бы все зарабатываемое тратил на дело.

Одну большую шестикомнатную квартиру разделили на две трехкомнатные. Кухня осталась не в той, в которую вселился Кондратьев, поэтому кухонные столики двух семей и Егора стояли в коридоре, здесь же находились плита и мойка, за ними следовала ванна. В длинном коридоре на первый взгляд было пять дверей: вход, кладовка, комната Егора, матери с четырнадцатилетней дочкой и молодой пары. Где туалет, сразу и не определишь: требовалось толкнуть скрытую дверь без ручки, сливавшуюся со стеной в мрачном коридоре, на который не хватало никакого освещения.

Когда дверь открылась, Алексей увидел грузного мужчину неопределенного возраста с оплывшим красным лицом и огромным животом. При виде Арины он сразу же заулыбался:

– Аринушка, любовь моя! Как я по тебе соскучился! Проходи, золотце. Парень с тобой? Как тебя звать-величать, орел?

Орел представился. Он заметил, что Арина вся сжалась, когда уже сильно поддатый мужик начал называть ее своей любовью. Все еще боялась, дура, что Алексей ее взревнует. Немудрено, что она за него так ухватилась, если этот опустившийся алконавт – один из ее бывших поклонников.

Обувь снимать не потребовалось. Они прямо прошли в комнату Кондратьева – первую по коридору.

В комнате во всех углах стояли пустые бутылки, валялись окурки. Грязная одежда, носки без пары висели на спинках пошатывающихся стульев и просиженного дивана. И только у окна был относительный порядок: там, за перегородкой, стояла техника. На отдельном столике лежал набор многочисленных инструментов, глядя на которые можно было подумать, что здесь работает одновременно несколько мастеров разных профессий.

– Вот перегородку поставил, – объяснил Егор гостям, – а то друзья приходят, и я все время боюсь, что кто-нибудь упадет на мой компьютер.

Егор усмехнулся.

– Да, вот такие ребята здесь появляются. А вы случайно пивка не купили? – с надеждой в голосе обратился он к Арине. – Ты ведь женщина мудрая, знаешь, что мужику надо.

«Не знает, – подумал Нилов. – И дура она полная».

– Купили, – сказала Арина.

Она специально остановилась у ларька и взяла десять бутылок. Арина кивнула Алексею. Тот вынул пиво из сумки.

– О, отлично, – воскликнул Кондратьев. – Сейчас поищу стаканы.

– Егор, может, после того, как дело сделаем? – робко спросила Арина.

– Ну что мне будет с бутылки пива? – удивился Егор. – И так сделаем. И с Лехой за знакомство надо выпить.

Для Егора это определенно была не первая бутылка за день. Не исключено, что с утра было вообще не пиво. В комнате стоял специфический дух, присущий квартирам алкоголиков. Здесь смешались запахи пива, соленой рыбы, мочи, старого пота. Кругом была грязь. И только уголок за перегородкой никак не вписывался в общую картину.

Хозяин не нашел чистого стакана. Взял три наиболее приемлемых и изрек: