— Если ты хочешь впустить к себе в постель гадюку и думаешь, что ее укус не будет ядовитым — пожалуйста. Я больше ничего не скажу, как пожелаешь, — повернувшись, я поманила Кактуса, у которого отвисла челюсть, словно я ему в нее заехала кулаком. — Кактус, ты говорил, что покажешь мне Шахту так близко, как я смогу подойти.

— Стоять, — произнесла Фиаметта ледяным голосом, в котором грохотала сила, лава под нами взметнулась вверх с таким звуком, словно забил струёй фонтан адского огня. Голос Фиаметты не выражал эмоций. Я завладела ее вниманием. Я повернулась, полагая, что приказ был для меня. Но это было не так.

Эндер — ее любовник и предатель — попытался сбежать. Кактус встал рядом со мной, поднял руку, и тоннель, по которому сбежал бы Эндер, обрушился, очень эффективно остановив его.

Он развернулся и поднял свою дубинку, направив ее в сторону Фиаметты. Он был так напуган, что его страх, казалось, наполнил воздух.

— Ты, сука, ты разрушила эту семью!

Я была ближе всех к нему и отреагировала, не особо осознавая, что делаю.

Сняв Пету с плеча, я толкнула ее за себя и побежала вперёд, встав между Эндером и Фиаметтой, естественно, у меня не было оружия.

Эндер засмеялся.

— Ты хочешь защитить ее? Она не заслуживает твоей защиты.

Я встала в боевую стойку.

— Это мне решать.

— Ларк, держи, это может тебе пригодиться, — выкрикнул Бранд, и послышался звук скребущихся металла и дерева о гладкий камень. Копье прокатилось и остановилось у моих ног – изогнутое лезвие и деревянная рукоятка, которую когда-то держала в руках моя мать. Я подхватила его и развернула в сторону Эндера, когда он ринулся ко мне с дубинкой. Лезвие встретилось с темным камнем, когда мы скрестили наше оружие. Мышцы напряглись, и плечо заныло от усилий, но я оттолкнула его назад, хоть и с трудом.

— Коул, прекрати это, — сказала Фиаметта, и на секунду мне захотелось обернуться, чтобы увидеть темные волосы и зелёные глаза моего бывшего любовника. Но, конечно, Коул передо мной был Саламандрой. И я не сомневалась, что он убьет меня, стоит мне ослабить бдительность.

— Последний Коул в схватке со мной лишился руки, — сказала я, сделав выпад копьём в его живот, уходя вниз и зацепив его колено. Кончиком копья я прорезала его брюки и колено сбоку. Он упал, но махнул дубинкой перед собой, удерживая меня на расстоянии. Его черные глаза сверкали ненавистью, и я прочла в них осознание близкой смерти.

Я сделала шаг назад, широко прокрутив копьё перед собой.

Фиаметта шагнула вперёд, и мы оказались с ней бок о бок, но она не сводила глаз со своего любовника.

— Ты бы убил меня?

Он не опускал глаз, и я приготовилась к тому, что он может напасть.

— Хоть тысячу раз.

— Почему?

Коул покачал головой.

— Больше я ничего не скажу.

Фиаметта склонила голову, и на миг я увидела горечь в ее взгляде.

— Коул, брось своё оружие.

Он покачал головой, медленно вставая и припадая на одну ногу.

— Нет. Убей меня, и покончим с этим.

Фиаметта мельком взглянула на меня.

— Можешь схватить его, не убивая?

Это был шанс, который может больше не предоставится, чтобы заслужить ее милость.

— Если таково твоё желание.

— Действуй.

Я встала перед ней снова и медленно повернула копье так, чтобы взяться за древко рядом с остриём и направить тупой конец на Коула.

— Я заставлю тебя убить себя.

Я не сомневалась, что он так и сделает.

— Фиаметта, ты позволишь задать ему вопрос?

Она тихо фыркнула.

— Ты думаешь, что сможешь заставить его говорить без пыток?

— Я знаю больше, чем он говорит, — сказала я, у меня ноги зудели от недостатка движения. Я потянулась к той части силы, что не была связана с Терралингами. Дух поднялся внутри меня, и я сконцентрировалась на Коуле. На том, чтобы развязать ему язык и заставить выдать свои секреты. Коул поднял на меня взгляд, начав говорить.

— Мы никогда не встречались, ты даже не взглянула на меня, когда мы притащили тебя и твоего друга из Края, — он выпучил глаза, осознав, что делает как раз то, что не собирался.

— В первую ночь, что ты разделил с королевой постель, ты что-то искал в ее комнате. Что это было? — спросила я.

Позади меня Фиаметта резко втянула воздух, и Коул взглянул поверх моего плеча. Со звуком разбушевавшегося торнадо вокруг меня исчез весь кислород. В меня врезалось тело, покрытое мехом, и повалило на землю. Пета в форме барса пригнулась надо мной, когда волна чистой лавы прокатилась по воздуху и обвилась вокруг Коула. Жидкий огонь сиял и перетекал в воздухе, струясь из вытянутых рук королевы и превращаясь в живой виток смерти.

Я перевела взгляд на Коула и смотрела с ужасом, как лава скрыла половину его тела. Он запрокинул голову, и из его горла вырвался крик — крик, превратившийся в бульканье — половина его тела сгорела, внутренности исчезли, не оставив после себя ничего, кроме горстки пепла. От шока у меня не было слов, я не могла отвести взгляд, не могла поверить в то, что видела. Что случилось с устойчивостью Саламандр к огню и лаве?

Но ещё важнее было то, что Фиаметта прятала, и что заставило ее пойти против своих же распоряжений. Что-то, ради чего она была готова упустить предателя и его сообщников, любовника, который был у нее в руках, и которого она защищала.

Глаза Петы встретились с моими, и я положила руку ей наголову.

— Спасибо.

— Это уже четвертый раз, Терралинг.

Я с трудом сглотнула.

— Думаю, что тебе представится ещё по крайней мере несколько возможностей вытащить мою задницу из огня, до того как мы выберемся отсюда.

Она подняла голову.

— Верю, что ты, вероятно, права.

Пета все ещё прижимались ко мне сверху, когда лава отступила, как волна, вернувшаяся в море.

— Поберегись, замарашка. Королева опаснее всего, когда боится. А, я думаю, сейчас она в ужасе.

Я перекатилась на спину и поняла, что смотрю на королеву. Ее голубые глаза глядели на меня сверху вниз, у нее на щеках краснели пятна, что подтверждало правоту слов Петы. Это было единственным признаком эмоций заметным на её лице.

Я хотела встать, но она распростерла надо мной руку, а ладонь сияла красным цветом.

— Не двигайся, Терралинг. Как ты узнала, что он был предателем?

Червивое дерьмо и зелёные палочки, я никак не могла рассказать ей об обладании Духом. Никак, если Кактус говорил правду о том, как она использовала людей. Я с трудом сглотнула.

Пета послала мне единственное слово, отразившееся во всем моем теле.

Солги.

Но ложь всегда раскрывалась, поэтому я выбрала максимально приближенный у правде вариант.

— Он хвастался кому-то об этом, когда думал, что я ещё не пришла в сознание. Говорил, что разделил с тобой постель, когда искал "это".

Она прищурилась.

— А как ты узнала про его руку, про шрам? Он редко снимает перчатки.

Кроме того случая в постели с ней, однако, это же не скажешь вслух. Иначе это, конечно же, значило бы, что я за нами следила во время полового акта. Что я и делала, но не по своей вине.

Под моей спиной гладкий камень разогревался, было похоже, что лава под нами поднималась из-за изменившегося настроения королевы. Это не хорошо.

Кактус прочистил горло, и взгляд королевы метнулся влево.

— Ты хочешь мне что-то сказать, Кактус?

— Да, моя королева. Ларк рассказала мне о том, что слышала, и мы как раз шли рассказать об этом Бранду. Ларк не знала, у кого был шрам, — это не объясняло, когда я видела шрам, но, возможно, эта уловка сработает.

Пета, стоявшая тихо во время разговора, медленно встала между мной и Фиаметтой, когда напряжение возросло. Фиаметта была не дурой, это было более, чем понятно.

Я с трудом сглотнула, но все же не пошевелилась. Фиаметта повернулась ко мне, направив жар от своей руки прямо ко мне в сердце.