— Мама! — Шарлотта была в восхищении. — Я даже не знала, что вы такая…

Мать приложила палец к губам:

— А теперь помолчи! Я делаю это только потому, что с болью в сердце наблюдала за тобой все эти годы. Ведь ты была глубоко несчастна. Мне кажется, это твое спасение. Да и я… Жизнь в Тронхейме и в этом дворце ужасно скучна. Она порядком испортила мне характер. Сегодня я вспомнила, что когда-то и я была другой. Бенедикт и его люди позаботились о моем внуке в трудные времена. А за все на свете надо платить, — усмехнулась она.

Силье сияла.

Ее отвели в комнату. Спальня с полукруглыми окнами была отделана темными деревянными панелями. Посредине стояла резная кровать.

Сначала Силье думала, что не сможет уснуть от сильного возбуждения.

Последнее, о чем она успела подумать: «Разве сможет эта взбалмошная женщина придумать что-то мудрое? Ведь положение такое сложное!»

А Шарлотта Мейден не спала. Она еще долго беседовала с матерью, а потом ушла к себе. Преклонила колени в жаркой молитве:

— Спасибо! — повторяла она. — Спасибо! Спасибо тебе, Боже!

Слезы текли ручьями. Шарлотта плакала так, что заболела грудь.

В этот день она была самым счастливым человеком на земле!

В случае неожиданного приезда барону Мейдену не полагалось знать больше того, что его жена и дочь уехали куда-то в окрестности Тронхейма в новой карете (которой обычно пользовались только по большим праздникам). Сам барон путешествовал где-то в районе Нурь-Трёнделага.

Карета была великолепная, но тяжелая, уродливо-громадная и без рессор. Ее доверху завалили едой и одеждой для детей, которую мать и дочь извлекли из многочисленных сундуков и шкафов.

Силье сидела впереди и любовалась ярким солнечным утром, цветами, растущими по краям дороги, и роскошными лужайками.

Она сгорала от любопытства, ей так хотелось знать, что же придумали эти знатные дамы. Но те стояли на своем — сначала они поговорят с Тенгелем и полюбуются на малыша.

— Много ли он знает? — Глаза Шарлотты сильно опухли от ночных рыданий, руки дрожали.

Между прочим, Силье намеренно осталась в своей старой, поношенной одежде, хоть и сильно выделялась на фоне двух других женщин.

Улыбаясь, Силье ответила:

— Как ни странно, но дети раньше совсем не интересовались своим происхождением и только неделю назад узнали, что они не родные нам. Внешность у них слишком разная, и Суль постепенно начала задавать вопросы. Почему, например, соседские дети зовут их подкидышами. Так что мы решили рассказать правду. Нет, конечно, не всю правду, — она взглянула на Шарлотту. — Дагу мы сказали, что его мать была знатного рода, но потеряла сына, когда тот был еще совсем крошкой. Даг стал дальше расспрашивать о своей матери, волновался, может быть, она ищет его повсюду. Я ответила, что она скорее всего умерла во время чумы. А отца точно нет в живых. Я не называла никаких имен. Правда, отметила, что мы пытались отыскать вас, но безуспешно.

Ах, как все-таки Силье хотелось иметь такую маленькую, шапочку, признак замужней женщины. Тогда она чувствовала бы себя более уверенно. Но она не носила головные уборы — может быть, потому, что Тенгель предпочитал видеть ее с непокрытой головой. И все же Силье была немного тщеславна.

— Многие знают, что я его мать? — спросила Шарлотта.

— Только мы с Тенгелем. Да, был еще один — тот, кто вычислил вас по монограмме и короне. Но он не знал, почему мы искали вас. Теперь он мертв. Он тоже был из рода Людей Льда. Его дом сгорел первым.

Силье снова стало нехорошо, и она отвернулась к окну.

— Ваш муж любит заниматься хозяйством? — спросила баронесса.

Силье вопросительно посмотрела на знатную даму.

— Он хороший работник?

— О да, конечно. Муж любит работать, много делает по дому. Но вообще-то занимается врачеванием. Однако он не смеет лечить открыто. Теперь вы знаете, почему.

— Ох, если б он мог что-то сделать с моим ревматизмом! Но мне, видно, уже никто не сможет помочь. Эти глупые лекаришки только ставят банки. А после них становится еще хуже.

— Муж не стал бы так делать. Он говорит, это бесполезно.

— Точно!

— Что ж, вот мы и приехали.

Как приятно произносить эти слова «мой муж»! Силье вновь ощутила, как крепко к нему привязана. Иногда ее мучили сомнения, казалось, что церковь не одобрит их брак. Венчал их вождь Людей Льда. Но в том, что вряд ли удастся найти брак крепче, чем их, Силье была совершенно уверена. Молодая женщина показала, куда свернуть и карета поехала по почти заросшей травой дороге. Когда дальше ехать было уже нельзя, все вышли и продолжили путь пешком. Кучер отнес корзинки и сундуки с едой и одеждой в лес, а сам остался ждать у кареты. Мейденам пришлось подхватить юбки и шагать, высоко поднимая ноги.

Наконец Силье остановилась. Теперь они стояли на небольшой горке и разглядывали хижину на лесной лужайке. Силье пошла было вниз, но баронесса попросила немного подождать. Она хотела сначала осмотреться.

Тенгель сидел на корточках около Дага и помогал ему натянуть маленький лук. Суль и Лив играли в куклы. Их звонкие голоса были слышны даже тут, на горке. Тенгель поднялся и помог Дагу подтянуть вечно сползающие чулки.

У Шарлотты и ее матери на глаза навернулись слезы.

— Какой изумительный человек! — прошептала старшая. — Если б мой муж хоть раз отнесся к нашим детям так же тепло и с любовью, я могла бы многое ему простить! Какая вы счастливая, Силье!

— Да. С каждым днем я люблю его и дорожу им все больше.

Вдруг Лив увидела их.

— Мама! — закричала она, и все дети наперегонки бросились к Силье. Но увидев незнакомок, остановились.

Женщины подошли ближе. Шарлотта не спускала с мальчика глаз. Ей не хватало воздуха.

— Какой он хорошенький! — хрипло шепнула она.

— Я люблю всех своих внуков, хоть никто и не назовет их красавцами. А этот мальчик такая прелесть! Он действительно очень симпатичный.

— И выглядит как настоящий аристократ. — Шарлотта не могла на него наглядеться.

— Дети, подойдите и поздоровайтесь с гостями, — Силье нервничала, боялась, что дети не выдержат испытания.

Но волновалась Силье зря. Дети подошли ближе. Они буквально потеряли дар речи от такой роскоши. Девочки присели в глубоком книксене, а Даг поклонился так низко, что его чуб коснулся земли.

Со все возрастающим смущением баронесса смотрела на старшую девочку. Это, скорее всего, Суль, та, что отмечена печатью Тенгеля Злого. И вправду, девочка была какая-то странная.

Вторая девчушка — копия матери. Баронесса невольно улыбнулась. Улыбка получилась мягкая и доброжелательная. Девочка несмело улыбнулась в ответ.

И лишь в последнюю очередь Мейдены решились взглянуть на мужа Силье.

Обе не смогли удержаться от возгласа удивления и инстинктивно отступили назад.

Человекозверь, — вспомнила Шарлотта, и задрожала. Желтоватые глаза, иссиня-черные волосы и властный рот. Боже, какие широкие плечи! Но больше всего поразило выражение глаз Тенгеля. Они были настолько… проницательны! Как и глаза маленькой Суль.

Да, им вряд ли удастся скрыть от посторонних, кто они и откуда!

Знатные дамы и не предполагали, что особенности эти были не врожденные, а появлялись постепенно, одна за другой. На первый взгляд в Суль не было ничего необычного. Все говорило о том, что со временем из нее выйдет настоящая красавица. Но долго взгляд Суль не мог выдержать никто.

А мужчина… Он, может, и не был безобразным, что-то в нем привлекало, но это действительно был какой-то не-человек! Невероятно, что чудесная, обаятельная Силье вышла за него замуж, родила ребенка. Мимоходом Шарлотта подумала, каково должно быть с этим демоном в постели. Она бы, конечно, не согласилась ни за что на свете, но стоило только подумать об этом, как горячая волна словно окатила ее. Стало вдруг как-то грустно и одиноко. Она бы не согласилась, нет, но ведь Силье с ним живет! Видимо, он очень чувственный, потому и произвел впечатление на такую утонченную даму, как Шарлотта.