– Ясно. Вы знаете человека, который пытался вас сбить?

– Нет.

Одно я знала точно: эту психопатку вообще нельзя пускать за руль, а тем более за руль «бьюика».

– Высылаю к вам патрульную машину и «скорую помощь», – прежним холодным тоном известила женщина-оператор. – Понадобятся уточнения, не отключайтесь, пожалуйста.

Я и не собиралась отключаться. Отвечая на вопросы, я назвала свое имя и адрес, номер домашнего телефона и номер мобильника, который у оператора наверняка был – в службе 911 стоят определители, к тому же на моем мобильнике есть глобальная система навигации. Скорее всего, меня уже запеленговали, вычислили и обнаружили. Я невольно поморщилась. Мою фамилию уже передают по полицейским рациям, а это значит, что лейтенант Дж. У.Бладсуорт услышит ее, прыгнет в свою машину и врубит мигалку. Надеюсь, врач все-таки прибудет раньше и хоть чем-нибудь сотрет с моего лица кровь. Уайатт и прежде видел меня в крови, но… Словом, это вопрос самолюбия.

Автоматические двери магазина разъехались, вышли две женщины и с веселым щебетом потащили добычу к машинам. Увидев меня, первая взвизгнула и застыла.

– Не обращайте внимания на шум, – сказала я оператору. – Прохожие испугались.

– Боже мой! О, Боже мой! – Вторая женщина бросилась ко мне. – На вас напали? Вы в порядке? Что случилось?

Признаюсь честно: ненавижу, если помощь приходит, когда она уже не нужна.

Стоянку наводнили машины с мигалками, припаркованные под самыми разными углами, повсюду были видны переговаривающиеся мужчины в форме. Никто не умер, дело не требовало спешки. Один из мигающих фонарей стоял на крыше машины «скорой помощи», а врачей звали Дуайт и Дуэйн. Нарочно не придумаешь. Не люблю имя «Дуэйн», потому что так звали убийцу Николь Гудвин, но нельзя же напрямик заявить об этом Дуэйну-врачу, который, кстати, оказался очень заботливым и спокойным, осторожно стер кровь с лица и перебинтовал рану на голове. Я ободрала себе лоб, других ран на лице не было – видно, при падении я ударилась лбом.

Врачи подтвердили, что у меня сотрясение, и я сначала порадовалась – люблю, когда мою правоту подтверждают, – а затем ужаснулась: сотрясение не впишется в мой график, жесткий и безо всяких травм.

Одного из патрульных, офицера Спанглера, я помнила еще по делу об убийстве Николь. Я лежала на носилках, он брал у меня показания, а врачи умело вытирали кровь, накладывали повязки и готовили меня к транспортировке, когда наконец прибыл Уайатт. Мне даже оглядываться не пришлось: я узнала его машину по визгу шин и резкому хлопку дверцы.

– А вот и Уайатт, – сообщила я офицеру Спанглеру.

Я не повернула голову, потому что вообще старалась не шевелиться.

Он взглянул в сторону вновь прибывшего и поджал губы, пряча улыбку.

– Да, мэм, это он, – подтвердил Спанглер. – Он связался с нами по рации.

Старшие коллеги по полицейскому управлению недолюбливают Уайатта за то, что он обскакал их. Но офицер Спанглер служит сравнительно недавно, вдобавок он моложе, потому не завидует и не злится. Он выпрямился и почтительно кивнул. Уайатт подошел, подбоченился и уставился на меня сверху вниз. Он был в джинсах и рубашке с длинными, закатанными выше локтя рукавами. Табельное оружие висело в кобуре на уровне правой почки, жетон был прицеплен к ремню. Рацию он держал в руках и вид имел мрачный.

– Я в порядке, – сказала я Уайатту, внутренне содрогаясь от выражения его лица. Таким я его уже видела. – В целом.

Он сразу перевел пронзительный взгляд на Дуэйна. Дуайт возился с чемоданчиками, убирал в них медицинское барахло, поэтому удар принял на себя Дуэйн.

– Что у нее? – спросил Уайатт, будто и не слышал меня.

– Вероятно, сотрясение, – ответил Дуэйн, наверняка нарушая какие-то правила, но медики и копы заодно. Полицейскому ничего не стоит выведать у врача то, что он больше никому не расскажет. – Рваная рана на голове, несколько ушибов.

– И ссадины о дорожное покрытие, – мрачно добавила я.

Дуэйн улыбнулся мне:

– Правильно.

Уайатт присел на корточки возле носилок. Яркая лампа, которую включили врачи перед началом работы, бросала на его лицо резкие тени. Он казался суровым, почти грозным, но моей руки коснулся ласково.

– Я поеду следом за «скорой», – пообещал он. – А по пути позвоню твоим родителям. – Он метнул взгляд в Спанглера: – Закончите допрос в больнице.

– Слушаюсь, сэр. – Офицер Спанглер захлопнул блокнот.

Меня погрузили в «скорую» – точнее, носилки погрузили, а поскольку на них лежала я, то и я очутилась внутри. Двойную дверцу закрыли, я успела увидеть в щель между створками, что на лице Уайатта борются ледяной холод и огненная ярость.

Мы вырулили со стоянки с мигалкой, но без воя сирены, чему я только порадовалась: у меня и без лишнего шума раскалывалась голова.

События развивались по сценарию, знакомому до боли. Честно говоря, он мне уже поднадоел.

Я увидела Уайатта последним перед тем, как меня увезли на «скорой», и он же встретил меня, когда дверцы машины распахнули.

Он был таким хмурым, чужим и свирепым, причем одновременно, что я попыталась взять его за руку, пока меня выгружали.

– Я в полном порядке, – заверила я.

Если не считать сотрясения, со мной и вправду все хорошо. Я исцарапана, но жива. Мне хотелось держаться бодро, чтобы убедить его, а заодно вызвать восхищение и сочувствие, но мешала боль в голове, поэтому я постаралась вложить в голос всю искренность. Конечно, Уайатт мне не поверил.

Оказывается, после сотрясения нелегко продолжать извечную борьбу мужчины и женщины за превосходство. А Уайатт, вместо того чтобы расслабиться, совсем встревожился – я видела это по напряженному подбородку и стиснутым челюстям. Все-таки мужчины устроены неправильно.

Я собралась с силами.

– Это ты виноват, – старательно изображая возмущение, объявила я.

Уайатт шагал рядом с носилками и держал меня за руку. Услышав обвинение, он прищурился и взглянул на меня.

– Я?

– Если бы не твой дурацкий последний срок, сегодня я не поехала бы за покупками. Если бы ты ценил мое мнение, я ходила бы по магазинам днем, как все нормальные люди. Но нет, ты предъявил мне ультиматум, вот мне и пришлось удирать от какой-то взбесившейся психопатки на «бьюике».

Глаза Уайатта превратились в узкие щелки. Но к моему облегчению, выражение лица было уже не таким мрачным. Видно, сообразил: раз мне хватает сил кипятиться, значит, ничего страшного не случилось.

– А если бы ты сама справилась с таким простым делом, как организация свадьбы, я не стал бы вмешиваться, – парировал он, проявляя возмутительное пренебрежение к тысячам мелочей, из которых складывается свадьба.

– С простым делом? – ахнула я. – С простым? Это свадьба-то простое дело? Запустить космический «шаттл» – да, это просто. И квантовая физика – тоже просто. А планирование свадьбы – вроде подготовки к войне…

– Уместное сравнение, – проворчал Уайатт себе под нос, но я услышала.

Я выдернула руку из его пальцев. Иногда так и тянет влепить ему пощечину.

Дуайт, который толкал каталку, рассмеялся. Дуэйн был гораздо вежливее.

– Я не хочу, чтобы вы меня везли, – сказала я. – Пусть лучше Дуэйн. Где он?

– Занимается бумагами, собирает ваши вещи и все такое, – равнодушно отозвался Дуайт, не собираясь отходить от каталки.

Сегодня был определенно не мой вечер, но, услышав, что моими вещами занимается Дуэйн, я взволнованно приподнялась. Вот вам доказательство, что у меня и вправду болела голова: если бы не головная боль, я бы вспомнила про покупки гораздо раньше, особенно про новенькие туфли.

– А мои туфли у него?

– Туфли на тебе, – сказал Уайатт, быстро переглянувшись с Дуайтом и словно спрашивая, не тронулась ли я рассудком.

– Я в своем уме, я имела в виду новые туфли. Которые купила сегодня.

Пока я объясняла, Дуайт вкатил меня в кабинку приемного покоя. Следом явился Дуэйн, нагруженный блокнотами, бумагами, моей сумочкой и пакетами с покупками. Я высмотрела среди них пакет с эмблемой магазина, в котором купила туфли, и вздохнула с облегчением. Значит, они не пропали. Затем за дело взялись медики: Уайатта выставили, Дуэйн и Дуайт принялись излагать подробности моего состояния, которые в точности совпадали с моими оценками. Потом их обоих тоже выгнали, шторку задвинули, а меня раздели. Больничный персонал обошелся с моей одеждой так, что больно было смотреть, хотя я и понимала, что это необходимо. Еще неизвестно, что со мной, не считается даже то, что я в сознании, значит, чем быстрее и эффективнее мне окажут помощь, тем лучше.