Т'мор попытался вернуться в воспоминания лича о недалеком прошлом, но не тут-то было. На полпути его сознание, словно в стену, врезалось в очередной мыслеобраз. Гигантский смерч, поднимающийся над горизонтом, рев, от которого дрожит земля под ногами. И нет сомнений в том, что этот жуткий звук издает исполинский вихрь, уткнувшийся широкой воронкой в небо, и сворачивающий бегущие облака в спираль, так что их изгиб явственно виден даже прямо над головой, в сотнях километров от эпицентра. Откуда-то Т'мор знает, что это падение Озерного края. Там, где буйствует смерч, отчетливо видна волна стихии Смерти и Света, несущаяся во все стороны, словно рябь на воде от упавшего в нее камня. Вот только мощь этой волны такова, что снесет любого со своего пути, подбросит в небо, перекорежит, и наземь упадет уже мертвое иссохшее тело…

Чудовищным напряжением воли, до крови из носа, Т'мор вырвался из пут воспоминания. Оказывается, лич вовсе не сдался! Просто перевел сражение в другую плоскость… Взметнулись вокруг сознания парня, мощные плиты блоков, и плети разрушительных мыслеобразов, выжигающих воспоминания, рванули в стороны, на ходу уничтожая и фильтры, с помощью которых Т'мор определял принадлежность мысленных связей. Открыв всю картинку происходящего в голове Броза, Т'мор глухо выругался, удваивая количество плетей-разрушителей. Лич атаковал ворохом образов, пытаясь погрести противника в своих воспоминаниях. С трудом, но Т'мору удалось разорвать сжимавшийся вокруг его сознания, поток мыслей старого немертвого мага. Чудом вырвавшись из очередного почти закольцевавшегося образа пыток в каком-то подземелье, парень сжал свое сознание, представляя щит вокруг, в виде сияющей металлической сферы, и рванул в центр аморфного, расползающегося "по швам", бьющегося в бессильной мутно-бордовой ярости, разума хорга. Вновь образовавшиеся отростки плетей-разрушителей, вращаясь с бешеной скоростью, уничтожали всю память лича на своем пути, разнося мыслеобразы Броза в серую бессмысленную пыль. Миг, и пылающее ядро, ворвавшись в средоточие разума лича, развернулось в матово-черную паутину, заволокшую уже не способное к сопротивлению, лишенное большей части воспоминаний средоточие, натянутыми "до звона" матово-черными нитями, обращающими его ровное, хотя и блеклое свечение облаками все той же серой неживой пыли. С еле слышимым, хотя и не существующим шорохом, она осыпалась куда-то во Тьму, медленно, но верно вползающую в средоточие Броза.

В уши ворвался истошный, дикий вопль, и парень еле успел, хлопнув в ладоши, отпрянуть в тень. А через несколько секунд в спальню ворвались белогривые… И застыли на пороге, в шоке взирая на покрытую черной искрящейся на свету изморозью комнату, и легкую темную дымку, тонкими слоистыми облаками расползающуюся по углам, и там, медленно растворяющуюся в густых не по времени, тенях. На этот раз, от лича не осталось даже пепла… Но теперь, Т'мор был уверен на сто процентов, что уничтожил Броза Бррита, навсегда.

Чутье, благим матом вопившее об опасности, буквально вышвырнуло хоргов из опустевшей, и от того, еще более жуткой комнаты. А чутью боевые маги привыкли доверять.

Вот только на этот раз, оно их не спасло. По усталому взмаху руки Т'мора, Тьма почти моментально сгустилась вокруг, погружая спальню в непроглядную темноту беззвездной ночи, и хлынула в двери, захлестывая коридор, окна, и просачиваясь под дверьми в соседние комнаты. Хорги заметались, шарахаясь об стены, в тщетных попытках скрыться от давящего на них Хаоса, но даже не сумели дойти до лестницы, которую, за считанные секунды также заволокло непроницаемым мраком. Пошатнувшись от усиливающегося давления, они рухнули на пол, не дойдя до лестницы всего нескольких шагов. А Т'мор, обведя мутным взглядом вполне приемлемо освещенную, для взора из тени, разумеется, комнату, тяжело поднялся и, стараясь не обращать внимания на дрожащие от слабости колени, медленно двинулся к выходу из спальни, левой рукой опираясь на стену, тогда как правая, вяло описав полукруг, глухо ударяла тростью в пол.

Ревущий Хаос, надежно спеленавший потерявших сознание хоргов, неохотно заворочался, но, повинуясь жесту Т'мора, начал потихоньку рассеиваться в воздухе. Вывалившись из тени, парень подобрал с пола валявшийся там, не сработавший артефакт Броза, после чего добрался до выхода в коридор и, кое-как сфокусировав "плывущий" от недавнего дикого перенапряжения взгляд на валяющихся в отключке белогривых, чуть слышно хмыкнул. Привалившись плечом к дверному косяку, Т'мор зажал трость подмышкой, нашарил непослушной рукой зарядную шкатулку с егерскими пулями, на своей перевязи, и поковылял к своей "добыче". Ухватив пальцами, затянутыми в кожу крикс, одну из пуль, он, осторожно, стараясь не свалиться от усталости, присел на корточки рядом с первым хоргом, не замечая, как кровь из носа капает на вощеный паркет, отмечая его путь из комнаты, неопрятными темно-красными кляксами. Ладонь легко шлепнула белогривого по лбу, раздавив мягкую оболочку пули, и сонная эмульсия почти тут же впиталась в кожу, превращая "опьянение источника"[7] в глубокий и безопасный сон… ну… условно безопасный. Никто ведь не проверял, как подействует егерская пуля в совокупности с Хаосом, тем более что последний, чуть было не вышел из-под контроля, на радостях от привалившей свободы, затопив весь второй этаж особняка.

Кряхтя, словно столетний дед, Т'мор переполз к следующему телу и повторил операцию с очередной пулей. Обработав, таким образом, всю боевую звезду, Т'мор устало выдохнул и, отодвинувшись к стене, привалился к ней спиной. После выматывающего противостояния с Брозом, голова раскалывалась просто неимоверно и, что гораздо более странно, общее состояние было такое, словно парня пропустили через шредер. Болело все тело. Каждая косточка, каждый хрящ и каждая мышца. А ведь впереди еще встреча с рисами, которые должны заявиться сюда к закату… Т'мор очень аккуратно приподнял голову и, взглянув в окно, убедился, что этого светлого момента осталось немногим более семи часов. На этой оптимистичной мысли, парень уронил голову на грудь и уснул, доверяя волнующемуся Угольку забот о своем бренном теле.

В себя, Т'мор пришел, когда затянутое облаками небо за окном, уже окрасилось в алый предзакатный цвет. Очевидно, Уголек действительно взял на себя заботу о хозяине, поскольку Т'мор очнулся в кровати, в той самой спальне, где произошла его встреча с Брозом. Правда, сейчас, в качестве напоминания о смерти лича остались лишь грязные разводы от странной изморози, на стенах и потолке, пара черных луж на полу, да заляпанное черными же пятнами, одеяло, на котором и развалилась тушка Т'мора. А рядом, обвившись кольцами вокруг одного из столбиков кровати, которые должны были бы поддерживать отсутствующий сейчас балдахин, настороженно сверкал глазами Уголек. Увидев, что хозяин проснулся, змей издал что-то среднее между шипением и рыком, и молнией метнулся к Т'мору, чуть не задушив его в объятиях.

- Ну, ну! Успокойся, черный! - Рассмеялся Т'мор, и тут же охнул, ощущая, как наваливается слабость, сковывая тело. В тот же миг, Уголек ослабил хватку и растворился в татуировке, при этом настойчиво советуя Т'мору обратиться в дракона.

Летающая ипостась, полыхнув на всю комнату темным пламенем, и стянув в себя остатки Тьмы, до сих пор витающей в затененных углах, легко приняла парня, одновременно погасив боль и слабость в теле. Правильно, призрачное тело ведь не может болеть, верно? Ради эксперимента, Т'мор снова обернулся человеком и удовлетворенно хмыкнул. Подпитка остаточными эманациями Хаоса, явно пошла ему на пользу, сведя на нет последствия боя с Брозом.

- Удивительно… Интересно, а если бы меня ранили? - Пробормотал Т'мор, но тут же удрученно вздохнул, получив исчерпывающий ответ от Уголька. - М-да. А жаль… Жаль. Ну да ладно, пора бы заняться нашими хоргами… В конце концов, смерть лича не последний акт в нашей маленькой пьесе!