- Что за [цензура]? - мой крик, даже не крик, а рев, спугнул мелкую летучую живность с крон ближайших деревьев, хотя... деревьев ли?
На самом холме росло нечто высокое, раскидистое, видом напоминающее дуб, если бы не листья, которым больше подходит название хвоя. По склонам холма местами виднелись небольшие кусты какой-то, неизвестной мне растительности больше напоминающие кусты, чем деревья. Хотя, может быть, растительность эта и известна многим, но не мне, с моими-то познаниями в биологии, обрывающимися на около-школьном уровне. Увы, но изучение всякого рода растительности не входит в программу подготовки инженера-ядерщика, которым я, к своему несчастью, а может быть, и к счастью являлся.
Даже не обокрали! Моя сумка, деньги при мне, на шее до сих пор висит новенький мобильный телефон - мой подарок самому себе на окончание института, в сумке так же спокойно лежат диски и плеер. Даже бутылка с остатками минералки лежит рядом!
Не понимаю.
Может быть, в воду минеральную чего подмешали?
Я аккуратно взял бутылку и понюхал содержимое... Обычная вода, успевшая нагреться, но все же вода!
Раз пятнадцать я пытался припомнить, как я тут оказался и так и не смог. Должно же быть рациональное объяснение!
Минут через пять я оставил бесплодные попытки вспомнить чего-либо, взял в руку мобильный телефон и... уставился на пустующий экран...
Аккумулятор, на котором мелким шрифтом было написано что-то на китайском, был извлечен из телефона и контакты приложены к моему языку. Пусто. Даже при полной разрядке, когда телефон выключается, в аккумуляторе должен оставаться некоторый заряд, который я не мог не почувствовать своим самым, что ни есть точным встроенным вольтметром. Странно, ведь когда я уходил он был полностью заряжен... И как я должен это понимать?
Исключительно ради интереса, уже предчувствуя результат, я попробовал "на язык" батарейки от плеера. Пусто. Запасной комплект для плеера, еще в упаковке, годны пол словам производителя до две тысячи девятого года... пусто.
Мой мат, простой и незамысловатый мат инженера, без красивых оборотов, которым учатся на гуманитарных факультетах, читая, в виде факультатива, матерную классику Пушкина, Лермонтова и других, не менее известных писателей, оставивших после себя своеобразное наследие, которое не проходят на уроках литературы в школе, спугнул еще какую-то мелкую живность с деревьев, которая там еще оставалась. Говорят, материться плохо, но должен же быть выход негативным эмоциям? Не в себе же это добро держать!
Немного успокоившись, я стал думать над тем, что мне делать дальше. Мысли мыслями, теории теориями, но выбираться-то из этой дыры надо!
Получив себе прилично ссадин, я все же сделал свой личный физкультурный подвиг: забрался на "дуб" и оглядел окрестности с высоты. Словно море, на четыре стороны раскинулось болото. Прямо из воды торчали тонкие стволы не то деревьев, не то кустов, оканчивающиеся жиденькой кроной. И лишь в одном направлении были видны горы.
Горы? Я, конечно, географ тот еще - но знаю, что ни в Москве, ни около нее нету и не было гор! Тем более таких... со снежными вершинами, теряющимися за облаками...
Минут пять я смотрел на горы. В своей жизни я впервые видел горы не на картинке или на экране, а в живую. И это мне как раз и не нравилось.
Мне рассказывали, в советское время несколько летчиков провернули шутку, за которую едва не отправились на расстрел: подобрали пьяного в Москве около памятника Пушкину, взяли с собой в самолет, на котором летели до Петербурга и высадили бедолагу около памятника все тому же Пушкину. Представьте удивление протрезвевшего, после того как он очнулся. Да нет, смену города он потом заметил: первое, то ему в глаза бросилось, так это то, что до этого Пушкин стоял, а тут взял и сел...
Итак, вариант развития событий номер один: меня ударили по голове, причем хорошо, взяли и, ради прикола, так как другие мотивы отсутствуют, высадили неизвестно где.
Мой смех, вырвавшийся неожиданно едва не стоил мне сломанной шеи: я чудом удержался на ветке.
Мне стоило приличных трудов обуздать рвущееся наружу веселье, которому я не видел никакой причины. А что может быть смешного в том, что ты оказался неизвестно где? Смех без причины...
Подножие гор было не так уж и далеко, и я решил, что первым делом путь мой должен лежать туда, ибо во все другие стороны, насколько хватало глаз тянется это проклятое болото.
Спрыгнув вниз, я заметил, что один из кустов, больше напоминающий по виду орешник, готов пожертвовать мне длинный, почти полтора моих роста в длину, и, что самое главное, прямой шест. Я хмыкнул, и отломал его из куста, пусть и с некоторым усилием.
Нет! У меня явно что-то не то с психикой. Я по жизни всегда был очень угрюмым и спокойным человеком и заставить меня засмеяться дело сложное, а то, что со мной твориться теперь просто не вписывается в общую картину ни каким образом. В нашей группе даже существовал критерий смешного анекдота: если он вызвал у меня улыбку - значит действительно смешной.
Из палки вышел отличный шест, без которого, как говаривал мой дедушка, в болото соваться нельзя. Толщиной эта палка была с черенок лопаты, очень прочная и, в тоже время, достаточно легкая. Знать бы, как это дерево называется...
На одном из склонов холма обнаружился ручеек с кристально чистой и, в тоже время, ледяной водой. Я небрежно вылил остатки "минералки" в болото и, промыв бутыль несколько раз и попутно напившись из ручья, заполнил ее свежей водой. У меня было серьезное предположение, что вода мне может очень здорово пригодится по пути, так как неизвестно, сколько времени мне потребуется, чтобы пересечь болото и выбраться на твердую землю близ гор.
Простенький, уже один раз упомянутый, мат, разгонял всякого рода живность, пока я шел по болоту. Ботинки промокли уже через пару минут, но, если учитывать тридцатиградусную жару, от которой не слишком спасала жиденькая крона странных болотных деревьев, этим можно было пренебречь.
То и дело приходилось прыгать с кочки на кочку, иногда прощупывать дорогу палкой. Хороший получился шест, как называл правильно подобранную для этой цели палку мой дед, любитель сходить по грибы да по ягоды, в самую глушь. Он, помнится, говаривал:
- Шест должен быть с тебя ростом, чтобы понять можно было, полностью ты потонешь или нет.
Уж не знаю, что он точно имел в виду, но шест сейчас этот мне очень даже пригодился. Дерево было очень прочным: на него можно было спокойно опереться всем весом и не бояться, что оно сломается - оно даже не сгибаясь выдерживало весь мой вес.
Итак, сопровождая свой путь веселыми студенческими песенками (сплошная похабщина, текст приводить не буду), я двигался в сторону гор. Если разбираться подробнее, то мне идти было просто не куда: на все четыре стороны были болота, а там, возле гор у меня был хоть какой-то шанс. Какой шанс? Уцелеть? Страх на считанные секунды поднялся из глубин сознания, но очень скоро вновь сгинул там, словно его сдерживало нечто...
Странное синеватое солнце жарило и даже не думало опускаться с горизонта. Мелкая мошкара периодически пролетала мимо, но приставучих болотных мух, памятных мне по дедовым ягодным болотам и, даже, привычных мне и за то яро нелюбимых мною, комаров не было. А что за болото может быть без этой напасти? Как говаривал дед "болото без комаров, тоже самое, что свадьба без невесты." (Это самая мягкая формулировка, не затрагивающая подробности сугубо личной жизни людей.)
В этот момент я остановился и минут пять оглашал болота своим звучным хохотом, окончательно распугав все, что еще не успело попрятаться.
Отсмеявшись и отметив, что мне явно надо обратиться к врачу, а еще лучше на месячишко лечь в психиатрическую больницу я двинулся дальше, попутно шутя и сам же смеясь над своими шутками. Точно псих! Ну не могла же радость от того, что я окончил институт так сдвинуть мне крышу.
