Читать книгу Охотники на лунных птиц. Страница 45. онлайн на сайте all-library.ru

Через Рея Фрэнда он передал по радио на остров просьбу помочь капитану судна «Маргарет Туэйтс», который должен был туда зайти. На следующий день к тому времени, когда судно «Маргарет Туэйтс» подошло к нам, мы уже успели перевезти весь груз с острова на судно, действуя по плану Леса, который обмозговал его до рассвета.

День выдался славный. Море было спокойно. Шторм утих. Мы вывели «Шиэруотер» в узкий пролив Биг-Галч. По пути мы часто забрасывали с лодки сети. Нам всегда казалось, что пролив такой узкий, что трудно будет пройти между скалами и рифами. Ребята не верили, что «Шиэруотеру» удастся это сделать, тем более без осложнений.

Однако Лесу это удалось легко и без лишней суеты. На скалу взобрались мужчины, женщины и дети со всего острова, чтобы посмотреть на маневры Леса.

Нас волновало, что судно было почти зажато в проливе: до нас суда таких размеров здесь не проходили. Если послушать Честного Тома, то все происходило совсем иначе. Выходило так, будто Лес приказал ему заняться тросами, а двоим ребятам стоять на скалах и наблюдать, чтобы тросы, соединяющие судно с берегом, натягивались как надо.

— Но почему я? — запричитал Том. — Почему именно я?

Мы боком шли по проливу, едва не задевая скалы. И тут вдруг Лес приказал, чтобы Том «взял на себя». Том немедленно запутался ногами в тросе, но Лесу это не было видно, и он отозвался:

— Отлично.

Когда Том выпутался из троса, трос ослаб, и Алек, стоящий на берегу, вдруг почувствовал, что его трос тоже ослаб и ускользает. Он завопил, потом взглянул на судно и, увидев, что это натворил не кто иной, как Том, закричал:

— Я тебе нос разобью!

На Тома эти слова произвели такое гнетущее впечатление, что он моментально натянул трос, и Алек, держащий его за другой конец, чуть не слетел в воду.

— Черт побери! Вот доберусь до судна, тогда сыграю с тобой шутку, — крикнул Алек.

— Незачем было заставлять меня это делать, — причитал Том. — Я не моряк, — и крикнул громко: — Валлаби, я не моряк!

— Не время шутить, — ответил Валлаби.

Самым большим ударом для Честного Тома было указание Валлаби закрепить конец троса.

— И сделай это получше, а то мы врежемся в скалы, — приказал Валлаби.

Это и так было яснее ясного. Ребята с обеих сторон натянули трос, чтобы судно не отклонилось ни в одну, ни в другую сторону. Том схватил конец троса, вздохнул и начал искать, к чему бы его привязать. По трос был толстым, едва сгибался.

А тут еще все кричали на Тома. Судно несло в сторону, потому что один конец троса не был закреплен, именно тот, который был в руках Тома.

— Весьма неприятная работенка, — сказал он, держа в руках трос, словно сборник гимнов.

— Что с этим делают? — умоляюще спросил он.

— Делают петлю и набрасывают на тумбу!

Он попытался изобразить петлю, но стоило только парню на берегу натянуть трос, как петля развязалась. Было всего два способа завязать трос вокруг тумбы, но Том выбрал тот, который не годился.

— А теперь что делать? — спрашивал Том.

— Встань на него, — был ответ.

Когда наступило время обеда, собрались все, кроме Тома. Он все еще стоял на тросе, наброшенном на тумбу. Лес посмеивался над ним, заверив, что уже можно с него сойти. Том сделал шаг в сторону, трос отскочил, Лес едва успел его поймать.

— Это самый неприятный момент, который мне пришлось испытать, — сказал Том за обедом. Он был настолько удручен, что ничего не стал есть, кроме картофельного пюре.

С помощью канатов на борт подняли бочонки. Вся операция прошла без запинки. «Маргарет Туэйтс» подошла на помощь, когда мы еще стояли в проливе. Оказалось, что капитан не совсем правильно понял наше сообщение. Он решил, что в телеграмме что-то напутано и затонула не лодка, а «Шиэруотер».

В этих местах моряки редко выражают свои чувства открыто, поэтому, должно быть, Валлаби было особенно приятно услышать жидкие аплодисменты с «Маргарет Туэйтс», когда вечером ему удалось вывести свое судно из узкого пролива.

На следующий день Лес приказал соорудить плот из сорока пустых четырехгаллоновых баллонов, связав их вместе, и переправил таким образом «виллис» отца на «Маргарет Туэйтс». С «Маргарет Туэйтс» мы взяли лодку, и она, словно челнок, сновала между двумя судами, перевозя охотников и их снаряжение.

День стоял чудесный, солнечный. Сезон охоты окончился, и у всех было отличное настроение: денежные расчеты с командой завершены.

На борту «Шиэруотера» два охотника взяли гитары и стали петь. Честный Том и я выступили дуэтом:

Прекрасный, прекрасный Бейбел!

Прекрасный, чудесный Бей-эй-бел!

Прекрасный, чудесный Бейбел!

Увидим ли вновь тебя?

Кто-то стащил у меня новенькую эмалированную кастрюльку, за которую Честный Том взял с меня пять фунтов и шесть шиллингов, когда выступал в роли торговца, кроме того, исчезли остатки шоколада. Однако стоило ли забивать себе голову пустяками в такой день? Отец капитана, старый Фрэнк Джексон, довольный и счастливый прибыл на судно. Сезон охоты прошел хорошо, и теперь он собирался вернуться на свою ферму.

Лес и вся команда расшалились, как школьники, и я старалась держаться от них подальше, потому что, кто знает, что они могли выкинуть в любой момент. Так, они отправили жену Фрэнка Дженни на борт «Маргарет Туйэтс», а его бывшую жену Мэй забрали на «Шиэруотер», где находился он сам, вместо того чтобы сделать наоборот. Естественно, Дженни это не понравилось, и они с готовностью произвели обмен. Ребята отделяли матерей от дочерей, если те, по их мнению, были достаточно взрослыми! Как-то Джафет обругал нас за то, что мы плохо отнеслись к нему во время предыдущего рейса. За эти слова ребята не хотели теперь брать его на борт. Они оставили его одного на острове и подняли якорь. Корабль уже отходил, когда они все-таки послали за ним лодку…

Я покидала Фюрно.

— Ты еще вернешься сюда, — предсказывал мне старый Аки Мэнселл. — От этого не уйдешь. Бейбел снова позовет тебя. Если Каббошина упустила тебя в первый раз, у нее есть еще две попытки из трех. Она пыталась поймать тебя дважды, Пэт. Она заманит тебя снова. Помни мои слова.

Я запомнила слова Аки, потому что хотела снова вернуться на острова. Почему бы и не стать суеверной, если это может помочь?

Жизнь — это движение. Если оно прекращается, наступает смерть. В мире все подвержено изменениям: и птицы, и люди, и скалы.

То же происходит и с островами Фюрно. Их население, история которого насчитывает всего полтора столетия, меняется и вливается в общий австралийский поток. Птицы, которые были частью этой истории, кажется, не изменились, хотя общий процесс эволюции затронет и их.