Я положил оружие обратно и задвинул ящик, в котором лежали патроны к нему. Он был нужен мне семь лет назад, но не сейчас.

Сейчас я был одним из тех людей, которых называют “конченными”. Одна ошибка, и Пат будет танцевать перед дверью моей камеры — или же они достанут меня первыми.

Пат! Эта скотина преследует меня. Интересно, неужели Ларри был прав, когда утверждал, что Пат любил Вельду?

Он изменился. За семь лет он должен был бы здорово продвинуться по службе. Сейчас он мог бы стать инспектором... Неужели он сам не пожелал делать карьеру?

Черт с ним! Сейчас он собирается прижать к ногтю убийцу, и притом не какую-то мелкую сошку, а очень опасного наглого преступника. Кто бы ни убил Ричи Коула, он же убил сенатора Кнэппа и, по всей вероятности, старика Дьюи. Но только я один могу пока связать убийство Дьюи с другими преступлениями.

О'кей, Хаммер! Прежде ты был очень сильным. Посмотрим, что ты сможешь сделать теперь, только смотри, не наломай дров... Она жива. Она в безопасном месте. Но где? И сколько еще она сможет там скрываться? Преступники отнюдь не дураки, возможно, именно в этот момент они наставили дуло на ее прелестную головку...

Я рассеянно подошел к телефону, усмехнулся, услышав привычный гудок, и набрал номер конторы “Пирейдж-брокерз”, который мне дал худой мужчина.

— Рикербай?

— У тебя еще есть немного времени, — ответил Арт на том конце провода.

— Мне надо поговорить с тобой.

— Где ты находишься?

— В своей собственной конторе, благодаря стараниям своих друзей. Хаккард-Билдинг...

— Оставайся там. Я буду через десять минут.

— Хорошо. Захвати мне сандвичи.

— А выпивку?

— Только не это. Ну разве что пару бутылочек пива, и больше ничего.

Я повесил трубку и посмотрел на руку, но часов там не оказалось Очевидно, я где-то заложил их. Свои часы, настоящий “Ролекс” я пропил за один день, идиот!

Из окна я разглядел часы на Парамаунт-Билдинг Они показывали двадцать минут седьмого. Асфальт был черным от моросящего дождя. Поток машин на улицах был похож на огромного червя, пожирающего чрево города.

Я открыл окно и вдохнул ароматы ресторана, расположенного внизу: впервые за все время они показались мне соблазнительными. Затем включил лампу и снова сел за стол.

Рикербай принес сандвичи и две банки “Блю Риббонс”. Поставив все передо мной, он улыбнулся и сел в кресло напротив. Я заставил его подождать, пока не разделался с сандвичем и пивом.

— Спасибо за все, Арт.

— Стоит ли? — снова улыбнулся он.

— Во всяком случае, сейчас.

— Об этом мы поговорим позже.

Я улыбнулся в ответ. То, как изменилось выражение его лица, заставило меня призадуматься, что он такого разглядел во мне.

— У меня все в порядке, Рикерти.

— Рикербай.

— Извини. Давай разговаривать так: один спрашивает, другой отвечает. Я начну первым.

— Ты не в том положении, чтобы диктовать условия.

— А я думаю, что в том. Меня столько раз обманывали...

— Это к делу не относится. Черт с тобой, спрашивай.

— Ты ведешь расследование как официальное лицо? Он неопределенно повел головой.

— Нет. Смерть Ричи в данный момент — дело местной полиции.

— А они знают, кем он был?

— Предполагаю, что да.

— А твое учреждение не будет заниматься этим делом?

Он лишь печально усмехнулся в ответ, а я продолжал — Предположим, я докажу, что его смерть стала результатом его обязанностей, которые он был вынужден исполнять. В таком случае, вполне возможно, твое начальство заинтересуется этим.

Молчание Рикербая я расценил как согласие с моим выводом.

— Однако, — продолжал я, — если он стал жертвой чисто криминальных обстоятельств, то дело останется за местной полицией, а его другая личность так и останется нераскрытой... Правильно?

— Ты, оказывается, неплохо осведомлен о государственных интригах и подковерной борьбе министерств, — заметил Рикербай.

— Должен сказать, что в настоящее время все это висит в воздухе. Сейчас ты выполняешь особое задание из личной заинтересованности этим делом. Тебе не могут приказать выйти из него, в противном случае ты подашь в отставку и будешь сам распутывать это дело.

— Должен заметить, Майк, для человека, который совсем недавно был законченным алкоголиком, твой ум чрезвычайно остер. — Он снял очки и, прежде чем водрузить их обратно, тщательно протер. — Меня начинает интересовать твоя личность.

— Позволь мне кое-что объяснить тебе, дружище. Мне пришлось пережить потрясение. Постепенно я прихожу в себя, и случайно встреченная в трезвом виде смерть поражает меня.

— В этом я не уверен, но тем не менее продолжай задавать свои вопросы.

— Чем занимался Ричи Коул?

Рикербай задумался почти на минуту, после чего сказал:

— Не будь глупцом, я этого не знаю А если бы и знал, то все равно бы не рассказал.

— О'кей. Коул работал под прикрытием?

В ответ он качнул головой. Я напомнил:

— Ты же говорил, что сделаешь все, чтобы найти убийцу.

Он пристально уставился на меня, мысленно производя какие-то расчеты.

— Не понимаю, какое это может иметь значение, — раздраженно буркнул он. Печаль легла на его лицо. — Ричи был матросом.

— Членом профсоюза?

— Да, у него был полный билет.

Лифтер в Триб-Билдинг с любопытством посмотрел на меня, когда я сказал, что хочу найти Хью. Возможно, что его разыскивали очень многие, но мне не было до этого дела. Старина Майк Хаммер не на шутку разозлился. Золоченая табличка на дверях гласила: “Хью Гарднер”. После моего настойчивого стука он открыл дверь и, узнав меня, с удивлением произнес:

— Майк?! — Это прозвучало почти как вопрос. Неизменная сигара чуть не выпала у него изо рта.

— Привет, Хью.

— Давненько мы не виделись. Я уж начал беспокоиться.

— На то были причины.

Мы пожали друг другу руки, двое друзей, встретившихся после длительной разлуки. Мы оба были сильными, но за это время он ушел далеко вперед, я же здорово отстал. И все же я видел, что мы остались добрыми друзьями.

Он старался загладить многолетнее невнимание к моей персоне самой радушной улыбкой и улыбался все время, как бы говоря мне, что ничего, в сущности, не изменилось с тех пор, как мне в первый раз пришлось участвовать в перестрелке в баре, а он наутро красочно живописал обо всем этом в своей колонке.

Я сел, помахал рукой его белокурой секретарше и подумал, что все-таки у меня остались друзья.

— Ты паршиво выглядишь, — заметил Хью.

— Мне это уже говорили.

— Это правда, что я слышал о тебе с Патом?

— Слухи быстро распространяются.

— Ты же знаешь, в нашем деле все друг про друга все знают.

— Согласен. Поэтому не старайся быть деликатным.

— Ну и чудак ты! — Хью рассмеялся.

— Все мы в какой-то степени дураки и чудаки.

— Конечно, но ты всех обскакал. Знаешь, что тут происходит?

— Могу себе представить.

— Черта с два можешь! Когда они подобрали тебя, я сразу же об этом узнал. Когда ты был в доме Пата, я знал, где ты. Мне всегда это было известно, где бы ты ни находился — пьяным, неузнанным.

— Почему же ты не вытащил меня?

— Майк, — снова засмеялся он, — у меня были собственные проблемы. Если ты сам не можешь решить свои, то кто же это сделает за тебя? Кроме того, я думаю, что это будет для тебя хорошим уроком.

— Благодарю.

— Не стоит... Но я беспокоился.

— Очень мило с твоей стороны.

— Теперь все обстоит хуже. — Хью вытащил сигару изо рта, затушил ее в пепельнице и внимательно взглянул мне в глаза. — Майк...

— Говори, Хью.

Хью был честен и открыт. Он никогда не ходил вокруг да около.

— Ты опасный человек, Майк.

— Для тебя?

Он покачал головой:

— Нет. Они не трогают журналистов. Они уже обожглись с Джо Андермахом и Виктором Рэйселом, посмотри, что с ними сталось. Обо мне не беспокойся.