— Найти их возможно, но лично я бы не советовал. Они действительно убийцы, причем наемные, а потому подходить к ним близко очень опасно.

— Они что, сатанисты?

— Я сначала тоже так думал. Оказалось — нет. Сатанизм возник сравнительно недавно, в семнадцатом веке, когда преследования за колдовство постепенно пошли на убыль. И знаешь, что интересно? Авторами их «теоретической базы», то есть описания шабашей, сделки с Сатаной и, главное, черной мессы, стали сами католические священники.

— Что, отступники?

— Нет, инквизиторы. Я почел массу материалов по процессам колдунов и ведьм. Оказывается, все вопросы обвиняемому должны были сопровождаться мучениями, добровольные признания законом не признавались. А пытки применялись ну просто людоедские. Тебе перечислять не буду, когда читал, меня самого чуть не вырвало. После ареста об освобождении не могло быть и речи, обвиняемый мог рассчитывать разве что на легкую смерть. А потому, чтобы избежать новых страданий, люди готовы были не только признаваться в чем угоно, но и изобретать себе все новые и новые преступления. Ну, и сообщников, конечно, тоже. Так что большинство сожженных на кострах за колдовство, никакого отношения к нему не имели, а их «преступления» существовали только в воспаленном воображении церковников.

— Но ты же сам говорил, что колдовство существует.

— Существует, и еще как. В Англии король Генрих Восьмой издал закон проти ведьм, если не ошибаюсь, в 1542 году, а самая знаменитая колдунья того времени дожила до глубокой старости и скончалась естественной смертью.

— Значит, в застенки попадали только невиновные?

— Тоже нет, бредень был слишком частый. Но в протоколах допросов записано нередко, что обвиняемый как бы не замечал мучений пытки, упорно отмалчиваясь на все вопросы. Это явление называлось «Maleficium taciturn itatis», то есть заговор молчания.

Таким образом, о колдунах и ведьмах доподлинно не известно почти ничего.

— Но ведь Вадим был в церкви, и не смог там находиться. Неужели и там они имеют власть?

— Конечно, нет, но неужели ты думаешь, что церковь и ее внешние атрибуты спасают кого-то сами по себе? Это только в дешевых «ужасниках» нечестивые создания боятся креста и святой воды.

— Послушай, но ведь это же ужасно! Если такая секта или тайное общество действительно существует, действует в глубокой тайне и убивает людей тихо и незамето, то мы все можем чувствовать себя в опасности!

— Вот мы и подошли к самому интересному. Ты знаешь, у меня есть друзья в самых разных кругах, и кое-что я сумел узнать.

— И что же?

— Кажется, я понял сам принцип их действий. Они в совершенстве освоили так называемый «эффект зеркала». Я совершенно случайно натолкнулся на эту мысль. Оказывается, колдовство опасно не только для жертвы. Если оно направлено против сильного духовно, чистого и праведного человека, то обратный удар поражает самого колдуна. Наши «новые русские» избыточной душевной чистотой, как правило, не страдают, но и рисковать нельзя. Ты заметил, что Вадим не рассказывал содержание своих видений и кошмарных снов? В прошлом у него есть много такого, о чем не хочется вспоминать. То, что с ним сейчас происходит — это всего лишь угрызения совести. Несколько раз в своей жизни он предавал тех, кто ему верил, а теперь расплачивается за это. Ни ты, ни я здесь ничего изменить не можем, а потому лучше все оставить как есть и отойти в сторону.

Оставшись один, Андрей вытянулся во весь рост на стареньком диванчике и наконец-то расслабился. Он очень устал за эти дни.

Игорь, кажется, ему поверил. С парнем все будет в порядке. С некоторых пор Андрей ощутил в себе способность к ясновидению и до сих пор не знал, считать это даром или проклятием. Он откровенно посмеивался над придурковатыми экстрасенсами, вещающими с телеэкранов. Тайное творится тайно, а непосвященным и знать об этом ни к чему. На неподготовленного человека такие вещи действуют плохо, а иногда — даже смертельно. Никто ведь не разрешает несмышленым детям играть со спичками.

Конечно, он сразу почувствовал некий дискомфорт в присутствии Вадима. Потом «считал» информацию его видений — и ужаснулся. Если бы не Игорь — отказался бы сразу. Парень был в опасности, и его необходимо хотя бы предупредить. Есть люди, с которыми даже рядом стоять нельзя.

Потом эти протоколы «ведьмовских» процессов… Андрея даже передернуло. Экстрасенсорные способности оказали ему плохую услугу. До сих пор страшно вспоминать, какой поток человеческих страданий обрушился на него с пожелтевших страниц.

Наконец, он сумел расспросить некоторых осведомленных людей.

И тогда разрозненные куски информации сложились в одно целое. Андрей никогда не интересовался криминальными разборками, но теперь он знал, почему в последние годы так часто гремят выстрелы наемных убийц и почему так неуловимы загадочные киллеры.

Андрей закрыл глаза и перед ним снова предстали события недалекого прошлого. Он точно знал, как это было…

Над городом стояла ночь. Луна в небе напоминала огромное всевидящее око. Был канун большого весеннего полнолуния — колдовской ночи, когда духи неба и земли празднуют вечное возрождение жизни. В такую ночь всегда происходит нечто необычное, тайное становится явным, а явное — тайным и судьбы разных людей завязываются мертвым узлом. Веселая ночка, ничего не скажешь.

Светились окна в большом добротном кирпичном доме. Странный это был дом и странные люди там собирались.

Все они побывали за чертой, отделяющей обыденный мир, где люди спят, едят, занимаются любовью и охотятся за деньгами от других миров, где обитают сны и кошмары, чудовища и ангелы, души умерших и еще не рожденных. Там как в зеркале отражаются все наши мысли и желания, чувства и идеи.

Если кто-то из живущих вольно или невольно переступает эту черту, он больше никогда не будет таким, как раньше. Человек либо тихо умирает, либо теряет рассудок, либо просто становится немного другим, приобретая необычные способности. Многие получают дар предвидеть грядущие события.

И даже изменять их по свему усмотрению.

Сегодня у них было очень важное дело.

Окна зашторены наглухо, чтобы ничего из происходящего внутри не досталось постороннему глазу. Да и не ходят здесь чужие, нечего им тут делать. Дом стоит в лесу, а до ближайшей деревни километров двадцать, не меньше.

Просторная, свободная от всякой мебели комната освещена четырьмя масляными светильниками, подвешенными к потолку. В их тусклом, мерцающем свете фигуры людей в длинных черных одеждах с надвинутыми на лицо капюшонами казались призрачными, нереальными. Эти фигуры образовывали правильный круг. Люди молчали и не двигались, но их воля и разум, их внутренняя энергия создавали конус силы чудовищного напряжения. В центре этого круга, рядом с маленькой бронзовой жаровней, испускающей легкий, странно пахнущий дымок, стояли еще двое — мужчина и женщина. На них были такие же одежды, но капюшоны откинуты и лица открыты.

Длинные черные волосы девушки, свободно падяющие почти до талии, придерживал только узкий ремешок на лбу. Глаза ее были закрыты, руки свободно повисли вдоль тела, тонкое бледное лицо ничего не выражало. Раскачиваясь из стороны в сторону, она пела какую-то нескончаемую песню на древнем языке, неизвестном почти никому из живущих.

И, казалось, не было в мире больше ничего, кроме этого тихого, нежного, душу и кровь леденящего пения.

Мужчина был высок и крепок. Возраст его трудно было определить, но до старости ему явно еще далеко. Светло-русые волосы и борода придавали ему сходство с древним викингом. Ярко-синие глаза смотрели твердо и осмысленно. В противоположность девушке, он был неподвижен, только его руки, тонкие и белые, двигались в такт его пению. Одну за другой они сплетали и завязывали в узлы какие-то разноцветные веревочки.

Этот странный обряд продолжался бесконечно долго. Наконец, резким, точным движением мужчина связал концы веревочек крепким узлом и швырнул их в жаровню. На краткий миг вспыхнуло яркое голубое пламя, потом все погасло.